«Чувствую себя призраком, который одиноко бродит в чужом ему мире…», — это сказал не утомившийся от путешествий современный блогер, а человек, который покинул родину с билетом в один конец. Сергей Рахманинов. После революции он уехал из России, поселился в Америке и стал на фортепианном Олимпе первым среди лучших. Статус верховного бога принёс огромные гонорары, оглушительную славу и роскошную жизнь. Но что же тогда заставило его решиться на такое горькое признание за несколько лет до своего семидесятилетия?
«Тоска по родине», — убеждали искусствоведы, но это лишь часть правды. Другая часть была связана с современной музыкой. Рахманинов не принял даже Шостаковича, что уж говорить про Шёнберга или Веберна. Он стал анахронизмом в мире авангарда, но меняться не мог и не хотел. И слова про одинокого скитальца не были сиюминутной слабостью. Он с детства знал, что это такое.
Серёже 8 лет, он в Петербурге, в маленькой квартирке, куда переехал из деревенской глуши вместе с родителями, бабушкой и многочисленными братьями и сёстрами. Места не хватает, и его периодически отправляют пожить к родственникам. Чужой город, незнакомые люди. Испуганный ребёнок замыкается и перестаёт разговаривать. На все вопросы отвечает односложно: «Сам». Это слово станет его первым прозвищем. Второе — «татарин» — придумает Шаляпин.
Через 8 лет история повторится, но уже в Москве и на новом уровне. Знаменитый Зверев выгонит Рахманинова из своего пансиона с бесплатным жильём, едой, учёбой, одеждой и даже дачей. Он окажется, буквально, на улице. Семье не до него: отец ведёт «пребезалаберную жизнь», мать в тяжёлой депрессии, старший брат в долгах, а бабушка болеет. И не стоит обвинять тётю, которая не сразу решится приютить подростка у себя. Пройдут годы, пока у Рахманинова появится свой угол, а пока — бесконечные частные уроки за 15 рублей в месяц, переезды с квартиры на квартиру (крошечные и на окраине стоили половину заработка!) и тотальная экономия. У него не будет даже тёплого пальто на зиму. Его подарят вскладчину сестры Скалон.
Но в конце жизни, оглядываясь назад из роскошного американского особняка, он назовёт эти годы скитаний «счастливейшими». Тогда всё было впереди, и начинающий композитор верил: слава ожидает его за ближайшим поворотом. Как же он ошибался!
