Сергей Донатович Довлатов-Мечик (3 сентября 1941 г., Уфа —24 августа 1990 г. Нью-Йорк) русский писатель и журналист летом 1976 и 1977 гг. жил и работал в Пушкиногорском заповеднике.
В середине прошлого века поиски творческого вдохновения в Михайловском, поближе к местам много давшим Александру Сергеевичу Пушкину, считались хорошим тоном. Здесь проводили время выдающиеся литературные деятели советской эпохи, признанные и обласканные властью.
Довлатов решал другие задачи... Прежде всего он пытался осмыслить глубину нарастающего конфликта между творческим свободомыслием и официальной идеологией.
Позволить себе праздного времяпрепровождения писатель не мог по экономическим причинам; в 1976 году его исключили из Союза журналистов СССР, печатать почти перестали.
«Тебе не платят — вот что скверно. Деньги — это свобода, пространство, капризы… Имея деньги, так легко переносить нищету...»*
* здесь и далее использованы цитаты из повести С.Д. Довлатова «Заповедник», 1977-1982 гг.
Сергей Донатович устроился работать экскурсоводом. За вполне пристойную зарплату он водил туристов по заповеднику. И, как вспоминают очевидцы, «проказничал». Например, показывал «секретную/настоящую могилу великого поэта» или за все время экскурсии ни разу не употреблял слово «Пушкин».
Квартировал писатель в деревне Березино (Сосново) в 3-х км от Михайловского.
«Дом Михал Иваныча производил страшное впечатление. На фоне облаков чернела покосившаяся антенна. Крыша местами провалилась, оголив неровные темные балки.»
«Стены были небрежно обиты фанерой. Треснувшие стекла — заклеены газетной бумагой. Из бесчисленных щелей торчала грязная пакля.»
«В комнате хозяина стоял запах прокисшей еды. Над столом я увидел цветной портрет Мао из «Огонька». Рядом широко улыбался Гагарин. В раковине с черными кругами отбитой эмали плавали макароны. Ходики стояли. Утюг, заменявший гирю, касался пола.»
«Соседняя комната выглядела еще безобразнее. Середина потолка угрожающе нависала. Две металлические кровати были завалены тряпьем и смердящими овчинами. Повсюду белели окурки и яичная скорлупа. Откровенно говоря, я немного растерялся. Сказать бы честно: «Мне это не подходит...»
«Но, очевидно, я все-таки интеллигент. И я произнес нечто лирическое:
- Окна выходят на юг?
- На самый, самый юг, - поддакнул Толик.
За окном я увидел полуразрушенную баню.
- Главное, - сказал я, - вход отдельный.
- Ход отдельный, - согласился Михал Иваныч, - только заколоченный.
- А, - говорю, - жаль.
- Эйн момент, - сказал хозяин, разбежался и вышиб дверь ногой.»
Литературоведы пытаются провести параллели между жизнью в ссылке А.С. Пушкина и работой в Михайловском С.Д. Довлатова.
Действительно, между ними есть по крайней мере одна точка соприкосновения: оба остались непреклонны в вольнодумных убеждениях.
18 июля 1978 года Довлатова арестовали в Ленинграде.
«Однажды Сережу просто забрали на улице в милицию. Избили и дали пятнадцать суток. Он действительно эти две недели в тюрьме просидел… Что касается формального обвинения, то в его деле написали, что Сережа милиционера, который пришел проверять у него документы, спустил с лестницы. Когда мы пришли разбираться и все выяснять, нам начальник милиции цинично сказал: «Если бы ваш друг действительно это сделал, ему бы дали шесть лет. А так всего пятнадцать суток». Сережа попал под пресс» /из воспоминаний А. Ю. Арьева/
Одного жесткого столкновения с системой оказалось достаточно. Через месяц писатель эмигрировал в Вену, оттуда в Нью-Йорк.
Первый вариант повести «Заповедник» (1977-1978 гг) был доработан и издан в США в 1983 году.
Рассказ о мытарствах неподцензурного литератора-интеллигента в Пушкинском заповеднике стал метафорой жизни советского общества, проник в СССР в виде самиздата и мгновенно разошелся на цитаты.
«Я шел и думал – мир охвачен безумием. Безумие становится нормой. Норма вызывает ощущение чуда…»
В центре сюжета Борис (Боб) Алиханов. Возможно, это сам Довлатов. Также есть версия, что главный герой «списан» с Иосифа Бродского, пытавшегося устроиться в Михайловском библиотекарем.
У Довлатова легкий слог, воздушный текст, простой «бытовой» стиль, тонкий юмор.
В любом случае, его произведения «на авторство» определяются сразу. Отсюда и любовь и признание — не от властей, от читателей.
Поэтому друзья и почитатели выкупили домик с участком в деревне Березино. Открытие Дома-музея состоялось 3 сентября 2011 года, в день 70-летнего юбилея писателя.
Атмосфера и дух эпохи сохранены. Неказистое строение (дому более 100 лет) — памятник непростой судьбе советского человека.
Знатоки творчества Сергея Довлатова вспомнят множество искрометных выражений из «Заповедника», узнают питейные заведения на «Довлатовской дороге».
Ностальгирующим (мечтающим) об СССР вдвойне полезно посетить музей. Видимо, многие подзабыли, как жилось в 1977 году или не застали это «счастливое» время.
С 2014 года в Березино проходит ежегодный литературно-театральный фестиваль «Дом Довлатова в Пушкинских горах». Надеюсь, он состоится в назначенные дни (13-16 июля) этого года.
И еще одна историческая параллель, связанная с Ленинградом / Санкт-Петербургом.
Не секрет - Сергей Донатович сильно пил. В его произведениях отношениям со спиртным посвящено сентенций едва ли не больше, чем отношениям с женщинами.
«Поразительно устроен российский алкаш. Имея деньги – предпочитает отраву за рубль сорок. Сдачу не берет… Да я и сам такой…»
В 1944 году семья Довлатовых-Мечик вернулась из эвакуации в Ленинград и поселилась в коммунальной квартире № 34, дома № 23 по улице Рубинштейна.
Дом построен в 1911-1912 гг. по проекту архитектора А.А. Барышникова. В разные годы здесь проживали: писательница А.Н. Пешкова-Толиверова, Джон Рид, семья Аркадия Райкина, драматург Александра Брунштейн.
«Наша квартира вряд ли была типичной. Населяла ее главным образом интеллигенция. Драк не было. В суп друг другу не плевали. (Хотя ручаться трудно). Это не означает, что здесь царили вечный мир и благоденствие. Тайная война не утихала. Кастрюля, полная взаимного раздражения, стояла на медленном огне и тихо булькала…» /С. Д. Довлатов, «Наши»/
Квартира осталась коммуналкой, в ней живут люди. Интерьер занимаемых Довлатовыми 2-х комнат полностью утерян.
Если кого-то интересует антураж Питерской коммуналки — договориться о посещении можно. Меня не интересует. Я и сама жила в подобной, к счастью недолго.
Сама улица Рубинштейна (до 1929 г. — Троицкая) соединяет знаменитый перекресток Пять углов и Невский проспект.
У Туристов, приезжающих в Санкт-Петербург, цели разные.
Наверняка некоторые воспользуются советом Сергея Владимировича Шнурова: «В Питере пить!».
Так вот, улица Рубинштейна как раз для этого. Любые виды горячительного здесь подают «нон стоп» 24Х7; даже во время самых жестких ковидных ограничений заведения работали и процветали.
Сергей Довлатов этого разгула не застал.
Большинство популярных баров, ресторанов, пивных открылись в середине 2000-х годов.
Признаюсь, белыми ночами мы частенько заходим на Рубинштейна пропустить по стаканчику...
«Знаете, я столько читал о вреде алкоголя! Решил навсегда бросить... читать!»
Спасибо за внимание.