Машину встречали все - веселая толпа родных людей, наверное, смела бы ее в обрыв, если была бы чуть больше, с такой радостью и с таким напором они бросились навстречу, вроде боялись, что Лиза со Снежей убегут назад. Катюшка подкатилась шариком, животик у нее уже был не просто заметен, упруго торчал вперед, и казалось, что он вот-вот перевесит, свалит с ног ее тоненькое, хрупкое тельце, но Назар крепко держал свое сокровище, чуть прижимая к себе. Сын нетерпеливо вглядывался в ветровое стекло, как будто не мог дождаться, когда мать выйдет из машины, взгляд у него был тревожным, даже напряженным, он явно не знал чего ожидать. Сергей тоже стоял, как палку проглотил - деревянно выпрямившись, как стойкий оловянный солдатик, он даже не улыбался, просто стоял и ждал.
Обстановку разрядила Снежа. Выскочив пулей из машины, она повисла на шее брата, поджала ноги и быстро чмокала его в щеки - то в одну, то в другую тоненько повизгивая. Назар слегка ошалел, гладил сестренку по беленькой головке, и из глаз его лилась нежность, слегка смешанная с растерянностью.
Лиза вышла из машины, обняла Катюшку. улыбнулась ее пузику, шепнула
- Мальчик будет, похоже. Ишь, торчит как, остренький. Ты кого ждешь?
Катюшка сверкнула глазами, прижалась к Лизе покрепче, выдохнула
- А мне все равно. Я от Назарки хоть мальчика, хоть девочку, хоть зверушку - всем рада. Лучше бы двойню. А еще лучше - тройню!
Назар выпростался из объятий разошедшихся не на шутку девчонок, шутливо щелкнул жену по носу, погрозил пальцем
- Я вот вам. Одна чуть не съела, вторая зверюшкой грозит. Идите вон в дом, да на кухню. Праздновать будем, а они тут топчутся. Мам… Ты как?
Он притянул к себе мать, поцеловал, как будто стесняясь, прижался губами к ее затылку, чувствуя такой родной и такой любимый запах маминых чуть надушенных волос, тая от этого почти забытого ощущения - тепла, нежной шелковистости платка и желания спрятаться в ее объятиях, как в детстве.
- Ну вот, Назарушка. Такой большой, а все дитя. Вернулись мы, больше не уедем. Ну, что ты!
Назар взял себя в руки, быстрым движением век смахнул предательские, невесть откуда взявшиеся слезы, и, подхватив сумки быстро пошел в дом, чувствуя потрясающую радость и огромное облегчение.
…
Вечер мягко прокрался в дом - так прекрасны бывают южные предзимние вечера, что от них тихо тает что-то внутри сладостно и нежно. И нет еще холодов, только мягкая прохлада, напоенная ароматами поздних роз, хризантем, спелого винограда и чего-то еще, прохладного и свежего. То ли близкой воды, к поздней осени ставшей холодно-прозрачной, немного грустной и чужой, то ли затаившегося в небе неожиданного снега, то ли еще чего-то предвещающего близкую зиму, но эта студеность была случайной, как будто кажущейся - раз и пропала. И снова теплый, ласковый вечер обволакивает разгоряченные от выпитого вина и кофе плечи, сулит негу и покой.
Лиза сидела в кресле на веранде, смотрела в темноту засыпающего двора, думала… Все уже уснули, в доме стояла дремотная тишина, и ей вдруг показалось, что этот покой и счастье теперь навсегда. Что кончилось вечное безвременье в Лизиной жизни, что, наконец, собрав семью воедино, она сможет ее сохранить, уберечь, закрыть от бед… И что, может быть, так случится, что к ним вернется Сима. Лиза почему-то верила в это. Она понимала - странно и глупо об этом думать, что это практически невозможно… Но она верила.
…
- Лиз, я присяду? Разговор есть, ты уж прости, если помешал.
Лиза вздрогнула от неожиданности, меньше всего она хотела сейчас, что бы ей помешали в ее сладком одиночестве, но что поделаешь, пришлось кивнуть. Сергей подвинул стул поближе к ее креслу, плеснул минералки в высокий хрустальный стакан, разом выпил
- Роза-то как цветет, Лиз. Буйствует просто. Зима на носу, а она, как сбесилась, листьев не видно. Впервые такое вижу.
Лиза допила остывший кофе, бросила в рот кусочек шоколада, пожала плечами
- Кофе тебе сварить? Я мигом, и шоколадку принесу. Хочешь?
Сергей покачал головой - не поймешь, то ли да, то ли нет, придвинул стул еще ближе, взял Лизину руку в свои странно горячие до огненности ладони
- Нет…
- А ты что, про розу поговорить пришел? Поздновато. Я спать собралась, завтра ребят провожать рано, хочу отдохнуть.
Сергей не отпускал ее руку, только сжал еще сильнее, до боли.
- Я, Лиз, знаешь что загадал? Тогда, когда розу сажал, твою. Знаешь?
Лиза молчала. Она вдруг поняла о чем он скажет сейчас. Как будто прочла его мысли
- Я загадал тогда, что если она приживется, станет пышной и большой - то это судьба. Значит мы вместе с тобой будем. И она прижилась…
Лиза вытащила руку из его ладоней, уж больно они обжигали, до боли, покачала головой.
- Сергей, скажи. Ты что - любишь меня?
Сергей снова налил себе минералки, но пить не стал, улыбнулся.
- Зря я от кофе отказался. Да еще с шоколадкой. Вот прям жаль! Люблю ли? А что ты подразумеваешь под этим словом?
Лиза вдруг почувствовала себя глупой. Пристала к мужику с какой-то любовью. Какая еще любовь? За полтинник уж, стыдоба.
- Знаешь, Лиза. Нам одиноко, у нас выросли дети, наша судьба бродить по скверам, считая часы, лишь бы день прошел, ну, или в лучшем случае нянчить внуков. И то - сейчас молодежь предпочитает продвинутых нянек и воспитателей, с языками и музыкой, такие, как мы лишь балласт. Так, может, просто будем вместе? Вместе проще, вместе веселее, вместе не так страшно стареть. Что скажешь про такую любовь?
Лиза встала, посмотрела Сергею в глаза. И в них тоже был покой. Стабильный, удобный, уверенный.
- Я все-таки, Сереж, сварю еще кофе. И с тобой выпью, больно шоколад ребята купили вкусный - с мятой. Подожди.
И, не спеша и со вкусом собирая кофе для мужика, практически ни о чем не думала, просто ушла в процесс. И лишь потом, когда шла на веранду с подносом, вдруг подумала
- А почему бы и нет…
И когда она ставила поднос на стол, то перед своей чашкой увидела коробочку. Маленькую такую, бархатную, кругленькую. С тоненьким изящным колечком, усыпанным бриллиантами - этакая хищная, блестящая змейка, свернувшаяся во сне.