Пятнадцатилетняя Оксана сидела в комнате и пыталась справится с волнением. Ее мамочка так громко кричала, что хотелось заткнуть уши и ничего не слышать. Отчим Петр запретил ей выходить из комнаты, сказал, что сам позовет, когда это потребуется. Крики становились все тише и тише, слышались лишь стоны, затем и они стихли. Оксана робко открыла дверь и спросила:
- Дядя Петя, можно?
- Проходи, садись. Возьми мать за руку, уходит она. - В его глазах было столько горя и печали, что Оксана вдруг почувствовала и к нему сильную жалость, а еще она впервые поняла, насколько дядя Петя сильно любит мать - на его голове засверкали седые пряди, и это в тридцать пять лет... Еще месяц назад его кудри были черными как смоль. Мама уйдет, а им жить нужно как-то с этой болью.
- Мамочка, ты меня слышишь? - рука матери едва дрогнула, будто давая знак, что слышит. - Ты прости меня за все, коли обидела тебя чем-то. Я любить тебя всегда буду, и помнить всегда буду о тебе.
Мама неровно задышала, грудь поднималась сначала в прерывистом дыхании, а потом и замерла. Она больше не дышала, дядя Петя дотронулся до ее руки, потом закрыл глаза и разрыдался как мальчишка. Оксана беззвучно плакала, сидя рядом с ним. Она не знала как ей жить теперь. Мамы нет, дядя Петя чужой человек, он пришел в их с матерью жизнь всего три года назад. А своего отца она не знала, по селу ходили слухи, что Елена родила Оксанку от женатого мужика, с которым познакомилась на лесопилке, будучи на заработках. Есть у нее бабушка в соседнем селе, но туда ехать не хотелось, она помнила как бабка часто на мать срывалась, как обзывала Оксанку приблудышем и говорила, что самим жрать нечего, так она и ребенка нагуляла, а ее тетя, сестра Елены, только кивала, да пихала куски лепешки в голодные рты своих троих детей. Она помнила, как мама познакомилась с зоотехником Петром, как улыбалась она, уходя вечером, а возвращаясь за полночь. Какой счастливой улыбкой озарилось ее лицо, когда она пришла однажды вечером домой и велела Оксанке собирать вещи.
-Куды собралися? - бабушка выступила вперед и уперла руки в боки.
- Все, мама, не будет больше Оксанка тебе глаза мозолить, и я не буду позором пред подружками твоими, переезжаем мы с Петенькой в Михайловку, его туда переводят. Замуж он меня зовет.
- В Михайловку? - глаза Оксаны загорелись. В Михайловке была школа, в которой она училась, добиралась до нее только в хорошую погоду, а в распутицу сидела дома, пропуская занятия. Зато теперь она получит возможность учиться каждый день и идти к своей мечте - стать учителем.
- Да, дочка, в Михайловку. Собирайся быстрее, дядя Петя будет с минуты на минуту.
Она едва успела уложить свои немудреные пожитки, как раздался свист за окном. Выглянув, она увидела дядю Петю, зоотехника, он спрыгнул с повозки и подошел к калитке.
- Чисто разбойник, - проворчала бабушка. - Чаго свистать-то? Народ собирает поглазеть? Нет бы по-тихому...
- И вам не хворать, баба Нюра, - развеселился Петр. - На свадьбу приедете?
- Делать мне больше нечего... Трое внуков по лавкам малолетних, за ними приглядывать надо, пока их мать работает день-деньской ... В отличии от Ленки, ей некогда хвостом крутить.
- Да потому что на нее никто не позарится, - Елена усмехнулась. - Гришка женился на ней лишь оттого, что батьки сосватали, дружками были. Как Бог прибрал его, так и не было больше у Аськи ухажеров. С таким-то характером.
- Все, поезжай, нечего зубы скалить, говоря гадости про сестру-вдовицу, приблудыш твой уже у ворот жмется в нетерпении.
Вот такой запомнила Оксана свою бабушку. Суровую, ворчливую и недовольную матерью. И на свадьбу мамы и дяди Пети она не приехала, а та и не расстроилась, веселилась от души. Дяде Пете дом выделили, хороший, крепкий, в нем и поселилась семья Федотовых.
Три года они жили душа в душу, дядя Петя никогда ее не обижал, а уезжая в город по делам, привозил всегда что-нибудь вкусное, вроде конфеты шоколадной или что-то из игрушек. А недавно платье привез, красивое..
Он протянул его со словами:
- Будет тебе на выпускной.
Она усердно готовилась к экзаменам, но вдруг над их домом сгустилась туча, принесшая с собой горе и слезы. Ее мать внезапно захворала, да такой болячкой, что распознать ее никак не могли. Когда врачам в городе ее показали, те развели руками - поздно уже, ничего не поможет.
Она угасала очень быстро, ничего не осталось от фигуристой и красивой женщины к маю месяцу. В середине мая она слегла и дядя Петя с Оксаной не отходили от нее, сменяя друг друга у постели больной. И вот в конце мая ее не стало...
Схоронив ее, дядя Петя принес на могилу огромную охапку веток черемухи, которая буйно цвела по округе.
- Леночка ее очень любила, - утирая слезы с щетинистого лица, произнес горько Петр.
- Дядя Петя, что с нами теперь будет, - идя по дороге от погоста, задала вопрос Оксана, который ее очень беспокоил. - Вы меня к бабушке отправите или в детский дом сдадите?
- Какой детский дом? - он нахмурился, глядя на падчерицу.
- Я слышала, как соседка тетя Маруся говорила своему мужу, что я теперь сирота и мне вроде как место в детском доме.
Петр быстрыми шагами подошел к калитке соседки Маруси и громко позвал ее.
- Петечка, что стряслось?
- Маруся, вот скажи, твой Ванька сдаст детей в детский дом, коли с тобой беда случится?
- Да тьфу на тебя. - Маруся плюнула трижды через плечо и стукнула по оглобле, затем покрутила пальцем у виска. - Совсем того? Они же не сироты, отец у них останется.
- Вот и у Оксанки есть отец, поняла? Отныне я хочу, чтобы ты вбила это себе в голову. Елена была моей женой, а Оксана, следовательно, моя дочь. И это будет неизменно, если она не против, - он кивнул в сторону падчерицы. - И чтобы никто из твоей семьи даже не заикался про детский дом. Моя она дочь, ясно?
- Да куда уж яснее...- хмыкнула Маруся и забежала в дом, испугавшись гневного взгляда Петра.
Оксана и Петр вошли в дом, она села напротив и произнесла:
- Это правда? Вы считаете меня своей дочерью?
- Деточка, я безумно любил твою маму и эта потеря стала для меня огромным горем. Неужто ты решила, что я откажусь от ее ребенка? Ведь ты - ее продолжение. И тебя я люблю как дочь, неужто есть сомнения?
- Нет. И я вас очень люблю, как папу. Правда, я своего отца так и не узнала.
- Вот и славно. Давай и дальше вместе жить, помнить о твоей маме и поддерживать друг друга.
- Спасибо вам, - прошептала Оксана сквозь подступившие слезы.
- Оксаночка, зови меня отцом... Все равно родней друг друга у нас никого нет, - он глубоко и горестно вздохнул.
- Хорошо, папочка...
На том и порешили. Оксана, стараясь отвлечься от потери матери, усерднее стала готовиться к экзаменам, а Петр работал как на износ. И вот выпускной, она в красивом новом платье берет из рук учительницы аттестат под завистливые взгляды своих подруг. Оглядев их, Оксана почувствовала неловкость - кто в сапогах пришел, кто в галошах, кто в перешитых мамкиных платьях, а она будто белая ворона в красивых туфлях и в шелковом, в горошек, одеянии.
Она не успела сесть на свое место, как вдруг всю торжественность этого дня прервал громкий крик председателя, ворвавшегося в школу:
- Товарищи! Товарищи! Радио починили!
- Ура, - обрадовались односельчане.
- Рано радуетесь, - он снял кепку и, глядя на всех каким-то отрешенным взглядом, полным грусти голосом произнес: - Вoйнa началась...
Продолжение