Столб огня пошёл гулять по улице.
Зара никогда не видела такого в своей жизни.
Огненный вихрь то раздувался как пузырь, то становился тонким, словно молодая берёзка.
И не было вершины у этого вихря, он шёл из самого неба, откуда-то из самой далёкой его части.
Отвести взгляд от этого зрелища было невозможно.
"Повесть об окаянной" 56 / 55 / 1
Руслан так и смотрел на Эдуарда. Тот уже припал к полу и стал нюхать словно собака в поисках косточки.
— Ищи, ищи, — шептал Руслан.
Опять чувство жалости накрыло Зару.
А стоило Руслану на неё зыркнуть — пропало.
Цыганка понимала, что перед ней человек невероятной силы. Но не боялась его.
Любовалась. Заметила за собой, что уже очень давно не любовалась вот так сильным представителем человечества. Это чувство пугало её, но сердце словно расплывалось в улыбке, когда глаза Руслана устремлялись на цыганку.
Эдуард подполз к ногам Ксанки.
Стал их целовать, звонко причмокивая.
А Ксанка вспомнила вдруг как во время первой близости с Вадимом уже ощущала эти прикосновения.
Когда огонь перепрыгнул через пахоту и стал плясать возле окна, Руслан вскочил на ноги и распахнул створки.
— Не-е-е-е-т! — закричала во всё горло Зара и закрыла лицо руками.
Жар был сильнейший.
Цыганка чувствовала запах опаленной кожи, невероятно жгло плечи.
Со слезами на глазах она посмотрела на Руслана.
Тот подошёл, погладил по опаленным волосам и прошептал:
— Ты справишься…
Огонь влетел в комнату.
Заре казалось, что весь мир расплавился и нет больше ничего вокруг.
Но она-то была! Она чувствовала, как печёт кожа, как печёт в груди.
Она понимала, что жива.
Но всё окружающее её пространство не было привычным для неё миром.
— Ад, — прошептала цыганка и заплакала.
— Ну вот и встретились! — незнакомый голос был слышен неподалёку, именно в том месте, где только недавно ползал Эдуард.
Голос Эдуарда тоже был вполне различим, несмотря на то что Зара от сильной телесной боли готова была уже потерять сознание.
— Лучше бы и не встречались!
— Ты взял на себя слишком много! Ты взял на себя то, что не было твоим!
Заре вдруг показалось, что она видит в этой огненной кутерьме молодого парня и девушку.
Парень очень напоминал Вадима.
А девушка была незнакомой.
— Две невинных души, десятки загубленных — не много ли для одного светлого носителя добра?
Тот голос озвучивал, по-видимому, все деяния Эдуарда.
— Ты даже любовь свою не пощадил! Ради чего? Ради чего ты всё это затеял?
А дальше пламя уже плясало в том месте, где сидел Эдуард. А потом оно едва погасло, но воспылало вновь и вылетело из окна.
Ксанка даже боялась дышать.
Столб огня был близок к ней. Он лизал её ноги, но не обжигал.
Сердце бешено колотилось, было невыносимо жаль Зару.
Ксанка думала, что больше не увидит её. Потому что на её глазах огонь поглотил Руслана и цыганку.
Кто разговаривал с Эдурдом было непонятно.
Но исполин сидел на полу с опущенной головой и трясся от всех обвинений.
Когда голос упомянул Павлюту, Ксанка вся сжалась. Мысленно перенеслась в ту страшную ночь, когда нашла старушку.
— Это не он, — шептала Павлюта Ксанке, защищая перед ней Вадима.
Окаянная и подумать не могла, что виновником был Эдуард. Она тогда и знать его не знала. Видела лишь однажды, когда искали Вадима в деревне.
Всё пережитое вдруг стало наползать страшными воспоминаниями.
Перед глазами появился маленький мальчик. Илюша…
Ася украла его, воспользовавшись Ксанкиной добротой.
А теперь и сама Ася стояла рядом с мальчиком.
И глаза её были несчастными. Ксанке почему-то захотелось увидеть Вадима. И как она ни силилась его представить, как ни хотела явить его перед собой, ничего не выходило.
Две бабочки стали летать над тем местом, где только что были Илюша и Ася.
А потом этих бабочек накрыл огонь.
Пламя, лижущее Ксанкины ноги, стало горячим.
Уже невыносимо было терпеть этот жар.
И Ксанка, почувствовав себя бабочкой, полетела.
Обогнула ненавистный огонь, присела на цветок, расправив крылышки.
Вдруг увидела женщину.
До боли знакомый взгляд, до боли знакомые руки.
Мама…
Она сидела на траве и что-то плела из разноцветных нитей.
Ксанка-бабочка села на одну из нитей и услышала голос матери.
Он звенел по всей округе.
Мама пела.
— Ой я из дому пойду
В чисто полюшко.
Покручинюсь о своей
Женской долюшке.
.
Заплету себе венки
Разноцветные.
Чтобы стать уж не такой
Неприметною.
.
Выйдет в поле он за мной,
Заискрится вдруг.
Только он давно чужой —
Этот милый друг.
.
Я венком его маню,
Знаю — грешная.
Крутит нас давно
Любовь бессердечная.
.
Я венок сниму,
А он вот уж нежится.
И стучит в моей груди
Сердце бешено.
Ксанка заслушалась.
А мать закончила петь и стала шептать:
— Ношу дитя под сердцем, а мне велят его изгнать из себя. А я то дитя вижу как наяву: девочка там, красоты невиданной, доброты нерастраченной. Как же мне изгнать её?
Ксанка понимает, что речь о ней.
Расправляет свои крылышки, хочет улететь.
Но женщина успевает сжать пальцами те крылышки.
Ксанка в плену.
Она чувствует, что умирает.
А потом мать отпускает бабочку, небрежно бросает в сторону.
Ксанка замерла, хотя собиралась расправить крылья и улететь.
Разноцветные нити в руках матери стали чёрными и венок чёрным.
Когда Ксанка открыла глаза, было жарко.
Подумалось о том, что сейчас бы окунуться в реку.
— Не сгорит, — услышала она голос Руслана.
Ксанка увидела Зару.
Та сидела в стороне и виновато поглядывала на Руслана.
Сам хозяин дома подошёл к окаянной, положил руку на её лоб.
— Сказал же, что не сгорит. Отпустило…
Громкий душераздирающий крик испугал Ксанку.
— Уйми его, — скомандовал Руслан.
Зара покорно встала и вышла из комнаты.
Руслан забинтовал Ксанкины ноги.
Потом он вышел на улицу, а Зара тотчас появилась рядом.
Она рассказала Ксанке, что огненный смерч чуть не сжёг Эдуарда.
Старик весь сморщился и сейчас в безумном состоянии.
— Не дай бог помрёт…
Ксанка удивилась.
— Пусть умирает! Пусть сгинет с этой земли и оставит меня в покое!
— Тебе уже ничего не грозит, Ксанка.
Окаянной показалось, что голос цыганки прозвучал с завистью.
Да и взгляд её был недобрым.
Ксанка хотела было отвернуться, но Зара схватила её за щёки, упёрлась своим лбом в её лоб и произнесла:
— Кто же знал, что так всё повернётся? Руслан меня обвинил в том, что я тебя довела до последней черты. Как же! Я довела! А ты бы заступилась за меня! Забыла ты, как я тебя выхаживала…
— Я заступлюсь, — испуганно ответила Ксанка. — Позови его, я всё расскажу.
— Ты уже и так всё рассказала. Не нужны мне заступники.
Зара отпрянула от Ксанки и вышла из комнаты.
Ксанка не понимала ничего.
Вернувшийся Руслан подошёл к ней, пытливо смотрел в глаза.
— В чём я виновата перед ней? — спросила несчастная у хозяина дома.
— Ни в чём, спи, девочка. У тебя впереди теперь только светлый путь. У неё тоже, но она пока что не знает об этом.
Ксанка немного успокоилась.
Она верила Руслану.
***
Прошла неделя.
В доме Руслана часто появлялся мальчишка, что встретил тогда путников, вышедших из леса.
Он приходил рано утром и потешался над Эдуардом, который мнил себя собакой.
Ксанке было не по себе от таких издевательств. Но сказать она ничего не могла против. Боялась, что это не понравится Руслану, который на баловство мальчишки не обращал внимания.
Зара немного смягчилась.
Иногда улыбалась Ксанке, уже реже смотрела на неё строго.
Когда Руслан объявил, что уедет не несколько дней, Зара обрадовалась.
Ей хотелось довести свою миссию до конца.
Когда хозяин дома попрощался со всеми и наказал не выпускать Эдуарда из комнаты, Зара приступила к задуманному.
Продолжение тут
