Соловецкий монастырь имеет очень неоднозначную репутацию. С одной стороны - это тюрьма. Причём, не только в тяжкие постреволюционные времена. Будучи монастырём, он тоже служил узилищем. Впрочем, как очень многие архитектурные памятники по всему Земному шару. Тот же лондонский Тауэр, например, или замок Святого Ангела.
С другой стороны — это стратегически важный форпост империи, шедевр архитектуры и... место внедрения передовых технологий. Вы удивитесь, но именно на Соловках, в монастырском хозяйстве, появилась в 1912 году одна из первых в России гидроэлектростанций. Но сейчас речь не о ней.
В 1882 при активной поддержки монастыря на Соловках начала работу первая в мире полярная морская биостанция. Её основатель, известный специалист по беспозвоночным Николай Петрович Вагнер, имел возможность начать изучение фауны Соловецкой бухты во время научной экспедиции 1876 года, и тогда же его захватила идея создать здесь биостанцию. В ту пору они входили в моду по всей Европе, но в первую очередь взялись за тёплые моря. С 1871 подобная станция функционировала под Севастополем.
Идея заключалась в том чтобы создать базу с оборудованием для изучения образцов не только в столичных университетах, но и где-то ближе к тем местам, где можно раздобыть много редких и интересных экземпляров, а биосферные связи сохранились во всём своём разнообразии.
Российское Общество естествоиспытателей идею одобрило и обратилось за содействием к монастырскому начальству. Начальство сперва идеей не прониклось и предложило для станции полуразвалившуюся избушку верстах в пятнадцати от монастырского кремля. Это мало чем отличалось от изучения местной фауны и флоры в полевых условиях. Мысль-то как раз состояло в том, чтобы создать станцию где-то на границе диких мест и цивилизации, так чтобы и природа нетронута и оборудование несложно было бы подвести и бытовые условия для учёных создать сносные. Естествоиспытатели было приуныли, но вскоре в монастырь прибыл новый настоятель.
Архимандрит Мелетий (Михаил Алексеевич Шергин) биостанцию от всей души одобрил. Эта затея совпала с его планами модернизации рыбного хозяйства и вообще ему понравилась. Поэтому об избушке в пятнадцати вёрстах забыли навсегда. Нашли постройку всего в полуверсте от обители и прямо на берегу бухты. Правда, прежняя сельдяная изба оказалась слишком мала. Летом 1880 года Мелетий подробно обсудил с Вагнером и профессором Харьковского университета Львом Семёновичем Ценковским, что здесь нужно достроить и обустроить. Архимандрит проявил при этом столь глубокое понимание нужд научного учреждения, что в следующем году был избран в действительные члены Санкт-Петербургского общества естествоиспытателей и в почётные члены Харьковского. «Возлюбленный Николай Петрович, - писал он Вагнеру, - Бог мне помог устроить предполагаемое помещение для Биологической станции по тому плану, который вы в свою бытность на Соловках начертали, и вышло строение до того хорошо и удобно для жилья и занятий учёных, что просто сказать — чудо. Виды во все четыре стороны из него прекрасные, в комнатах светло и просторно — как войдёшь в него, так и не вышел бы из него. Теперь остаётся одно — следует Вам самим приехать и сделать распоряжения , где чему быть и всё готово к вашим услугам». К сожалению, в то лето начать работу не удалось, учёные не смогли найти денег, чтобы даже добраться до Соловков. Настоятель Мелетий печалился и вновь брался за перо: «Ждал я Вас, мой почтеннейший, в наступающее лето, но нет Вас. И никто из Вашего учёного Общества не изволили занять нового для Вашей науки помещения, которое было вовремя приготовлена для Вас. Теперь буду ждать Вас будущим летом, если только жив буду, с любовью приму Вас.<...>Наши рыбаки ловят рыбу морскую треску мережей, в которую попала звезда морская о 12-ти весьма правильных рогах, сверху цвета тёмно-красного и так правильна во всех частях , что удивительно на неё смотреть. Я её приказал высушить и хранить до Вашего приезда. Теперь всем рыбакам приказал, чтобы они присылали ко мне подобные вещи, и буду составлять музеум из разных морских животных, коих, мои рыбаки говорят, великое множество, и потому они мне начали приносить их».
Станция открылась на следующее лето и проработала 18 лет. В бывшей сельдяной избе устроили зал с морскими аквариумами и оборудованную по последнему слову техники гидробиологическую лабораторию.Выставку коллекции морской фауны с удовольствием посещали и монахи, и богомольцы, и местные рыбаки. Материалы, собранные на станции, легли в основу десятков научных статей и нескольких больших монографий: «Беспозвоночные Белого моря» Н. П. Вагнера (1885), «Материалы к фауне Мурманского берега и Белого моря» С. М. Герценштейна (1885), «Наблюдения над фауной Белого моря» В. М. Шимкевича (1889), исследования зоогеографических зон Белого моря Николаем Книповичем.
Мелетий ушёл на покой в 1891 году. Поначалу смена настоятеля никак не сказалась на работе биостанции, но потом отношения с преемником Мелетия архимандритом Иоанникием испортились. Он полагал, что биологи ведут себя уж очень по-хозяйски и злоупотребляют гостеприимством монастыря. В феврале 1899 года станция была закрыта, а новую открыли на побережье Баренцева моря.
