Утром на весовую к Наташе заглянула Тосья.
— Натка, привет, чего вчера с Иваном на пятачок не приходили? — прощебетала она, сидя на топчане и весело болтая ногами в воздухе. Наташа ничего не ответила, только отвела в сторону глаза.
— Слушай подруга, какая-то ты сегодня смурная, случилось чего, давай, рассказывай.
Наташа, закрыла лицо руками и разрыдалась.
— Ну всё понятно, Иван снова начудил, что на этот раз.
Как Наташе не хотелось вспоминать про вчерашнее, но она всё рассказала Тосе.
— Вот же пакостник, хотя чему тут удивляться, он всегда был немного ненормальный. Помнишь как он в пятом классе, рисунок Витьки Шопина с выставки сорвал, и раздербанил на мелкие кусочки, только потому что он казался лучше его рисунка. А в восьмом, как он Яшку Симакова толкнул во время лыжного кросса. Когда тот попытался его обойти. Эгоист он, и собственник, бросай ты его, и не жалей об этом.
— Да я и сама теперь понимаю, что он не совсем такой, как кажется. Но полюбила, и ничего поделать с собой не могу. Он ведь знаешь недавно что сделал, — и Наташа зашептала на ухо Тоске о том что произошло между ней и Иваном, за околицей села.
— Ну я же говорю пакостник, а ты, люблю, не могу. Бросай и не думай больше о нём, скорее бы этого урода в армию забрали, как говорится, с глаз долой из сердца вон.
— Не знаю, наверное ты права, и мне стоит действительно его забыть. Тем более что он сам сказал о том, что между нами всё кончено.
— Вот и славно, раз он так решил, то пускай так и будет. Послушай, а лейтенант этот, как, ничего?
— Да откуда мне знать, проводил до дома, поговорили немного, попросил снова вечером встретиться?
— Ну а ты что?
— Я сказала что может быть встретимся.
—Вот, иди на свидание с этим Вадимом, и даже не раздумывай.
Подвела итог их разговору Тося.
Юленька Таволжанская, сидела рядом с матерью в пыльном дребезжащем автобусе, и недовольно смотрела в окно.
— Говорила ведь маме, что не хочу ехать в эту деревню. Каждый год одно и тоже. Нужно проведать бабушку с дедом, это наша обязанность. Вот теперь придётся сидеть в проклятой Липовке целый месяц. Замуж что ли выйти, может тогда родители перестанут распоряжаться моей жизнью. Вот только кандидатуры подходящей пока нет, а то бы давно свинтила из родительского дома.
Юля была гордостью Анны, круглая отличница в школе, умница и красавица. Она всегда хотела чтобы её дочь непременно стала артисткой, и всё для этого делала. Таскала в музыкальную школу, театральные кружки, но талантов особых у девочки не обнаружилось. Только разве любящей матери это докажешь. Она считала что дочь самая талантливая, нужно только правильно её развивать. Эту свою уверенность она и Юле передала, и та, начиная с восьмого класса, просто грезила сценой.
— Я буду поступать в институт культуры, и больше никуда, — твердила она подружкам в классе.
А когда пришло время окончить школу и идти учиться дальше, выяснилось, что пройти она смогла только на факультет культурологии и музееведения. Но чтобы не ударить в грязь лицом перед подругами, пришлось поступать. Да и кто знает на каком факультете она будет учиться, главное, что поступила туда куда обещала. Муж Анны, и отец Юленьки, Всеволод Георгиевич, смотрел на причуды жены и дочери сквозь пальцы. Он был человеком занятым, домашними делами заниматься ему было некогда, поэтому он всё это переложил на плечи жены.
— Я полностью обеспечиваю семью материально, жена и дочь ни в чём не знают нужды. Остальное не моё дело, Анна сидит дома, ей и карты в руки, — решил для себя Всеволод, и как говориться умыл руки, полностью погрузившись в любимую работу.
Проучившись год в институте, особого восторга от этого Юленька не испытала,учёба казалась скучной и нудной, но не бросать же, а то как потом подругам станешь объяснять что бросила институт, они ждут когда увидят её на сцене. Теперь была одна надежда, или выскочить замуж самой и объявит что муж запретил учиться дальше, или ждать что подруги выйдут замуж и погрузившись в семейную жизнь исчезнут с её горизонта. Поглядывая на мелькавшие за окном поля, Юля не заметила как задремала.
— Дочь, просыпайся, мы уже приехали, — Анна теребила за плечо Юлю.
— Слава Богу, а то я уже думала концы отдав в этом проклятом автобусе. Вот почему сюда не ходят нормальные комфортабельные Икарусы. На дворе двадцатый век, а людям приходится в каком-то Кубанце трястись. У меня наверное всё тело в синяках теперь будет, после этой незабываемой поездки.
— Не преувеличивай, нормально доехали, бери лучше сумку с гостинцами, а я возьму чемодан, и пошли.
Женщины вышли на остановке, а автобус укатил дальше, оставляя за собой клубы пыли.
— Фу, вот как тут отдыхать, комары, мухи, пыль и грязь.
Продолжала ворчать Юля, идя вслед за матерью по дороге. Когда повернули на Луговую улицу, то сразу увидели бабушку с дедом, они сидели на скамеечке у палисадника, поджидая дочь с внучкой.
— Аня, Юленька, — воскликнула Авдотья, поднимаясь им навстречу, — а мы уже все глаза проглядели, вас ожидаючи, — она по очереди расцеловала внучку и дочь.
— Да электричка тащилась как сонная. Лето, пути ремонтируют, вот и задержалась на целый час, — пояснила Анна матери.
— Юленька, красавица моя, — залюбовалась Авдотья внучкой, — замуж ещё не собралась?
— Вышла, если бы было за кого, но пока кандидатуры подходящей нет. Разве что у вас, конюха какого пригляжу, — пошутила она.
— А почему сразу конюха, у нас много хороших парней, как знать, может и по сердцу какой придётся — не поняв шутки внучки, не согласилась с ней Авдотья.
— Ну что вы тут у калитки застряли, в дом пойдёмте, там на столе уже всё остыло, — вмешался в разговор Никифор. Ему не терпелось уже пропустить стопочку беленькой, за приезд дорогих гостей.
Николай Скрябин, возвращаясь из второй бригады домой на обед, видел как приехала Анна с дочерью.
— Анна Курахова наконец приехала, — заявил он прямо с порога Тамаре.
— Приехала, и что теперь, — пожала она плечами.
— Приготовь чего нибудь повкуснее, да пирог свой фирменный испеки, я постараюсь её в гости с дочкой пригласить. Нужно их с Иваном познакомить, пришла пора. А ты, делай так как я говорю, и не вмешивайся. Хватит, понадеялся на твоё воспитание, и вот что из этого вышло.