Антонина Ильинична сидела за кухонным столом, раскладывая утренний пасьянс. Ещё с детских лет она интересовалась картами, гаданием и с завистью смотрела на цыганку на их вокзале, которая зазывала женщин в укромное место и раскладывала тут же свои замусоленные до дыр карточки.
С тех времён прошло уж много времени, кто знает, где сейчас эта цыганка, но говорила она в точку. Мама Антонины работала техничкой на вокзале, а девочка любила, когда оставить её было не с кем и матери приходилось брать её с собой на работу.
Цыганку звали Адой и сколько бы маленькая Тоня не была наказана за общение с этой женщиной, но тянуло страшно к неизведанному. Девочка, словно заворожённая смотрела, как та раскладывает королей, обещая женщинам доброго жениха, чтобы те уходили довольными.
Но больше всего Тоня любила подглядывать за истинным гаданием, когда какая-то просительница вкрадчиво вглядывалась в глаза цыганке, суя ей скомканную купюру в тайне. Вот тогда женщина старалась увидеть больше, чем просто обещать благополучие и кошелёк с деньгами.
Так получилось, что Тоне удалось подружиться с Адой. Та видела, что малышка подглядывает за ней, а однажды она ей тоже предсказала судьбу. Сказала, что будет она бухгалтером, как мать велит, но карты в руках станет держать, а со временем станут ходить к ней люди, чтобы узнать свою судьбу.
Так и получилось, сейчас Антонина Ильинична уже на пенсии, поэтому спокойно может уделить время на своё любимое дело, не страшась, что вот сейчас зайдёт мать в комнату и грозно произнесёт:
– Опять ты ерундой занимаешься!
С годами сформировалась привычка: она вставала рано утром, заваривала себе свежий чай и закуривала сигарету, а после брала колоду и раскидывала на всю семью, крича из кухни своему супругу новости, словно оповещая по радио программу на следующие дни. Вот и сегодня, убирая сигарету из рта в сторону, она наклонилась к двери, чтобы Павел Степанович мог её услышать.
‒ Прибавление будет у нас в семье. У кого-то скоро ребёнок родится, – не услышав никакой реакции из зала, она продолжила самой себе, ‒ ох и намается парень, но хорошим человеком станет, хотя и будут его с пути сворачивать.
А через несколько дней сестра Антонины сообщила, что ждёт и правда в своей семье прибавления, второй сын у её дочери родится.
– Уж я и не знаю, что делать, чем она только думает? Муж болтается, только и думает в свободное время о выпивке, зачем ей второй ребёнок? Только нищету плодить, ‒ Зина вздыхала, высказывая собственной сестре то, что уж несколько раз пыталась втолковать своей дочери.
– Это ты мать в судьбу не вмешивайся, хороший парень будет, хоть и сложное его детство ожидает, но вырастит человеком таким, что все уважать станут и тянуться к нему. Так что не бреши лишнее, пусть рожает.
С разрешения тётки Антонины на свет появился Витя. Он родился вторым ребёнком в семье Матрониных, где уже бегал четырёхлетний мальчуган Ванька.
Мать мальчиков была женщиной простой. Когда-то она окончила техникум, а дальше по профессии работать стала, устроилась технологом на завод. Зарплата там была хорошая, так как имелась вредность. Придя однажды, Лиля осталась там насовсем. Так потом на пенсию и ушла именно оттуда.
Дети радовали женщину больше всего, а в личной жизни у неё было всё не так радужно, как у других. Мух Сергей не был плохим человеком, не поднимал на неё руку, не кричал и не буянил.
Он был спокойным, но вот выпить любил и это портило всё их совместное проживание. Постепенно Лиля проста стала жить своей жизнью, уже не обращая внимание на супруга.
Ванька был пробивным мальчишкой с детских лет. Он ходил в лыжную секцию, хорошо учился, да и был бойким по жизни. Но вот Витя имел совершенно иной характер.
Когда Лиля принесла его из роддома домой и прочла все диагнозы врачей, то её мать, всплеснув руками, тут же произнесла:
‒ Я же тебе говорила, ну зачем ты его родила? Столько хлопот теперь, а помогать кто будет? От твоего Серёжки толку нет, а я уже пенсионерка, на меня не надейся.
И Лиля не надеялась, она ни от кого не ждала какой-то помощи, стараясь со своим сыном заниматься самостоятельно, как рекомендовали врачи в поликлинике, куда она постоянно ходила.
Она научилась сама делать массаж сыну, учила его говорить, пользуясь разными упражнениями, а когда видела успехи ребёнка, то радовалась и гордилась, что никакой он у неё не умственно отсталый, как говорят, вон он как считает отлично!
В школу Витя пошёл со всеми детьми, не хотела Лиля его отдавать в интернат для умственно отсталых. Давалась, конечно, учёба ребёнку тяжко, особенно было сложно читать.
Витя старательно водил пальчиком по букварю, выдавая вслух заученные наизусть буквы, но вот слить воедино и создать слово ему не удавалось ещё долгое время.
Вите повезло, он попал к очень доброй учительнице, которая закрывала глаза на недочёты ребёнка, ставя ему 3 и переводя в следующий класс. Но вот в пятом классе была уже совсем другая ситуация. В первой же четверти Витя принёс в дневнике несколько двоек за четверть.
Лиля прикладывала все свои усилия, делая с Витей уроки вечерами, повторяя одно и тоже и во второй четверти он уже смог исправить большую часть двоек. Оставалась лишь одна – по литературе.
А после нового года Лиля сильно заболела, её определили в больницу, где она провела несколько месяцев. Дети оставались с отцом. В школу они, конечно, ходили, но вот с Витенькой заниматься теперь было не кому и однажды отца вызвали в школу на педагогический совет.
– Вашему ребёнку не место в нашей школе, ‒ такой вердикт произнесла та самая учительница литературы, которая была по совместительству и классным руководителем в Витином классе.
– Вы понимаете, что он у вас умственно отсталый, ему нужно учиться в соответствующей школе, ‒ добавила директор.
– Ну надо, так надо, ‒ кивнул Сергей, соглашаясь с мнением педагогов. Не в его характере было с кем-то спорить и что-то отстаивать.
Витю определили в интернат для умственно отсталых детей. Первые дни, когда мальчик появился в этом заведении, он почувствовал такую тоску и одиночество, что инстинктивно нашёл укромное местечко в одном из залов, где никто не ходил, сел, поджав ноги к себе и, обняв их руками, горько плакал. Дома, с мамкой и братом ему было куда теплее и уютнее, чем в этом большом и холодном помещении.
***
– Витя, прочти, пожалуйста, первый абзац, ‒ Ирина Егоровна, учитель литературы в интернате, стояла подле ребёнка.
– В одном из отдалённых улиц Москвы, в сером доме с белыми колоннами, антресолью и покривившимся балконом, жила некогда барыня, вдова, окружённая многочисленною дворней!
Эти несколько строчек мальчик читал долго, выговаривая чётко по слогам каждое слово. Странно, но тут никто над ним не смеялся также, как там в школе, когда учитель изредка просила его прочесть. Та обычно ещё укоризненно смотрела после на ребёнка поверх своих очков, заявляя строгим видом:
– Вот видите дети, как важно много читать, а то будете также вот по слогам говорить, как Витя.
Но тут Ирина Егоровна, неожиданно для Вити, сказала совсем иную фразу:
‒ Спасибо, Витя, молодец, дальше продолжит Петя.
Он оглянулся, удивлённый, что никто не смеётся, а услышав вместо порицания одобрение, он вовсе был поражён необычной добротой педагога. К такому Витя не привык. Когда прозвенел звонок, учитель попросила мальчика задержаться немного.
– Витя, ты молодец, хорошо читаешь, но нужно потренироваться, чтобы ты это делал быстрее, ты точно сможешь. Каждый день после уроков заходи ко мне в класс.
И начались серые будни умственно отсталого ребёнка. Витя плакал, когда снова и снова Ирина Егоровна заставляла читать одно и то же слово, которое он никак не мог произнести целиком, упрямо читая по слогам. А когда у него получалось, то учительница хлопала в ладоши, восторгаясь им и расхваливая.
Прошёл месяц, и Витя заходил в кабинет литературы после уроков уже ни как на каторгу, а радуясь встрече с Ириной Егоровной, а та замечала успехи мальчика, повторяя, что толк из него обязательно выйдет.
К девятому классу он уже прекрасно читал и это вошло уже в привычку. Ирина Егоровна подкидывала то одну книгу, то другую, а после уроков он забегал к ней, чтобы обсудить прочитанное. Общение с учителем литературы Вите было в радость.
В интернате детей учили плотницкому делу, что Вите очень нравилось. Из дерева он делал такие фигурки, что преподаватель его примечал больше всех. На выпускной весь класс готовил выставочные работы, а Витя, под руководством преподавателя по трудам, изготовил шахматы, да такие, что приглянулись они одному приезжему руководителю.
Директор интерната обещал обязательно передать эти шахматы представительному человеку сразу после выставки, но кинувшись потом просто их не нашёл. Шахматы исчезли.
Вернувшись в свой город Витя устроился в плотницкую мастерскую, а уже через десять лет его и правда знал весь город. К Вите шли, чтобы заказать что-то из дерева, потому что знали, что лучше него никто не справится.
А шахматы однажды пришли по почте посылкой. Их прислала Ирина Егоровна. Это она их тайком унесла к себе в кабинет, чтобы директор не отдал их кому-то, а после выслала Вите.
Раз в год Виктор ездит к учителю литературы, чтобы поздравить её с днём рождения. Он привозит ей большой букет цветов и обязательно рассказывает, что нового прочёл за всё это время.
Сейчас Виктор Сергеевич уже любимый дедушка трёх внуков и отец двоих дочек. Он вышел на пенсию несколько лет назад, но вот людей это никак не остановило, они по-прежнему продолжают идти к нему, чтобы сделать свой заказ, потому что лучше, чем он никто не справится.