25
Став венчанной женой Ивана, Аня начала уверенней себя чувствовать в доме свекров. Они хоть и до этого её не обижали, но девушка ощущала себя приживалкой, ловя косые взгляды Акулины, которая хоть не распускала язык, но всем своим видом показывала, что осуждает поступок Ани - уйти жить из отчего дома в дом жениха до свадьбы.
Сейчас всё позади, к завтраку молодожёны вышли чуть смущенные и очень счастливые. Александра, глядя на них, умилённо вздохнула, вспоминая свои первые дни после свадьбы, когда не знаешь, как в глаза свекрови посмотреть. Ведь все вокруг понимают, что произошло в спальне молодых за закрытыми дверями, и от того становится неудобно.
Став взрослой, она осознала, что для родителей в этом нет ничего «такого», но сама, только перейдя из девиц в жены, стеснялась и краснела, понимая, что все всё знают. В опущенном до пола взгляде Ани она читала такое же смущение, и решила не трогать молодую жену. Скоро она привыкнет к семейной жизни и перестанет придавать ей такое значение.
Жизнь потекла своим чередом. Вскоре подарив семье Лебедевых хорошие вести. Они ждали известия о скором прибавлении от Ани, но получили другое послание, порадовавшие их не меньше.
С места заключения Михаил прислал письмо. Оно было сухое и сжатое. Видно, что писать много не дали, да и нельзя было передать то, что на самом деле творится там, где он находится.
Средний сын Александра сообщал, что жив, относительно здоров, выполняет трудовые обязанности в условиях отбывая срока. Писал, что помнит и любит. Спрашивал о братьях.
Женщина сразу села писать ответ, обратный адрес был на конверте. Из него же они узнали, что сын находится на Юге России. Поездка к нему была невозможна, особенно в такое неспокойное время. Отправляя посылку, Саша положила не портящихся продуктов, спросила у почтальона сколько времени будет идти груз до столь отдалённого места. Та покачала головой, сказав, что вообще не уверена, что посылка дойдёт.
- Письма ещё ходят, а посылки разворовывают по пути, - сказала она.
Но видимо молитвы матери были услышаны и через полтора месяца Лебедевы получили новое письмо от сына, в котором он благодарил за продукты и вести о родных. Желал Ивану здоровья и счастья с молодой женой. Обещал вернуться и продолжить трудиться вместе с родными. На этом связь вновь оборвалась. Несколько писем, которые Саша отправила в ответ, остались без ответа. Запросы, которые Павел отправлял в колонию из города, тоже не принесли результата.
- Чувствую я, что он жив, - говорила мать мужу, - только не вижу, где сейчас находится. Будто перевели его на другое место, с которого уже и не написать.
Что-то подсказывало ей, что условия существования сына ухудшились, но сердце его бьётся, этим и жила.
Кроме весточки от среднего сына, письмо прислал и младший. Макар писал, что его жена беременна, и что они не могут приехать, так как она плохо себя чувствует, да и опасно в нынешнее время на дорогах.
Саша крутила в руках письмо младшего сына и ощущала тревогу. Не могла себе объяснить, что именно её беспокоит, но сердце было не на месте. Вроде писал он ладно, и за пополнение мать была рада, хотелось бы ей первого внука увидеть, в руках подержать, но им с Павлом тоже было опасно ехать в центр России, где сейчас жил Макар. Он хоть и был намного ближе, чем Миша, но вспоминая дорогу в Петроград, до которого казалось бы рукой подать, она с ужасом думала о более дальней дороге. Поэтому от идеи проведать сына, который аккуратно звал в гости, не забыв упомянуть об опасностях пути, отказались.
Но не только это расстраивало Александру, она чувствовала изменения в настроениях сына. Он ничего «такого» не написал, но между строк читалось, что Макар рад смене власти, верит, что ново сформированное правительство сможет вывести страну из сложившейся тяжёлой ситуации, поддерживает многие идеи, озвученные захватившими власть людьми.
То, что это именно не законных захват, Саша с Павлом были уверены и всех душой поддерживали низвергнутого царя. Они оба считали, что император ещё вернётся к власти и его противники ответят по всей строгости. А вот в мыслях младшего сына уже были другие убеждения. Александра ощущала их на расстоянии, перечитывая уже помятое письмо.
- Макарушка, что же ты себе надумал, - шептала она себе под нос, представляя образ сына и мысленно прижимая его к себе. - Люди, захватившие власть хуже, чем иноземцы, с которыми ты с братьями сражался. Посмотри, во что они превратили страну за короткое время своего правления - ни порядка, ни безопасности. В город поехать страшно, по России матушке не проехать.
Сын не мог её услышать, но Александру это не останавливало. Она хотела передать ему их с отцом посыл - будь верен прошлому. Наши предки так жили - детей рожали, рожь растили, и были счастливы. Не ищи изменений там, где хорошо.
Но в обратном письме она этого не написала. Павел строго запретил писать их истинные мысли по отношению к нынешней власти.
- Пиши о том, что скучаешь, о доме да свадьбе, - сказал он, - остальное лично обсудим, если свидимся.
Жена с грустью посмотрела на него. В этом «если свидимся» было столько горечи, будто чувствовал Паша, что больше не увидит сына.
Ответного письма ждали долго. Пришло оно уже в ноябре 1917 года. Макар писал, что приветствует революцию, рад новой власти и вступил в её ряды. Родных призывал сделать тоже самое и направить свою деятельность на помощь в установлении нового порядка.
Александра, получив послание, даже боялась показать его мужу. Он очень негативно воспринимал события, пришодящие в городе. Надежда на то, что всё будет по-старому, таяла с каждым днём. Иван поддерживал взгляды отца, жены следовали за ними.
А Акулина помалкивала. Она со дня на день ждала возвращения своего сына, он обещал приехать и изменить их с матерью жизнь. Женщина надеялась, что у неё снова будет свой дом, а не хозяйский. И она будет в нём главной, а может ещё и от Лебедевых сможет что-то забрать. Ведь столько лет здесь прожила, многие вещи своими считает.
А про новую власть Акулина предпочитала не думать. Если её сыну при ней хорошо, и он будет значимым человеком, то не всё ли равно, кто там в городе сидит и приказы подписывает? Она ничего хорошего ни от царя не видела, ни от новой власти. Разницы в них для себя не разбирала. Но разговоры «против» не вела, чувствуя, что это всерьёз и надолго.
Такое ощущение было и у Александры, но признать его она не могла - это значило, что всё, во что они верили, ушло безвозвратно, а впереди неизвестность.