(из книги «На картах не значится»)
Я полагаю, что достаточно полно и подробно написал о том, как «развлекали» жителей Орловки так называемые внешние факторы, начиная от транспорта и погоды и заканчивая коммунальными трудностями и крысами.
Теперь же настала пора поговорить о том, как орловцы развлекали себя сами. И действительно, ведь не службой же единой и не преодолением бытовых трудностей жив человек. А семья? А искусство? А хобби, наконец? Да, мой читатель! Всё это тоже имело место. И поэтому я хочу в следующей главе немного рассказать...
О развлечениях
А вот с развлечениями-то в Орловке как раз было и негусто. Раз в неделю, по воскресеньям, в ГДО крутили какой-нибудь замшелый фильм. Тоже раз в неделю, по субботам, там же, в зрительном зале, сдвинув скамейки к стенам, организовывали дискотеку.
Орловская дискотека отличалась от всех прочих тем, что на ней были единомоментно представлены все возрастные категории – от сопливых тинэйджеров до «тех, кому за...». Поэтому и танцевали там всё: от дико популярного в ту пору брейк-данса до томительно-заунывных «медляков». А что касается репертуара диск-жокея, то он варьировался в широчайшем диапазоне: от «Deep Purple» и «Машины времени» до Аллы Борисовны и леонтьевского «Светофора». Тем не менее дискотека в Орловке, если смотреть на неё непредвзятым взглядом, оставалась мероприятием чисто молодёжным, поскольку в гарнизоне, где не было, да, в принципе, и не могло быть пенсионеров, человек, переваливший сорокалетний рубеж, считался уже сильно пожилым.
Драки, это всемирное и вневременное развлечение всех на свете танцулек, на орловской дискотеке случались, но были достаточно редки – всё-таки на каждую молодую горячую голову здесь всегда приходилось две-три взрослых и холодных.
Кстати, лётчики, вопреки распространённому заблуждению, дерутся крайне редко. И причиной тому – вовсе не банальная трусость (где вы видели трусливых лётчиков?!) или, наоборот, какая-нибудь нордическая стойкость характера (встречал я среди пилотов и вспыльчивых, аки порох, «джигитов»). Нелюбовь лётного состава к молодецким кулачным забавам объясняется вполне банально: просто лётчик, получивший сотрясение мозга, автоматически перестаёт быть лётчиком – медицина на этот счёт строга и неумолима. Так что все любители помахать кулаками отсеиваются из лётного состава ещё в училище, в крайнем случае – в ранние лейтенантские годы. Поэтому всякий пилот, прежде чем кидаться в драку, тридцать три раза подумает и столько же раз всё взвесит. И только в том крайнем случае, когда деваться уже вовсе некуда, когда вопрос, понимаешь, стоит: «или – или...», только тогда лётчик мысленно (а может, и не мысленно) вздохнув, засучит рукава и пойдёт щупать чью-нибудь несимпатичную рожу. Да и то в этой неприятной пиковой ситуации он постарается сделать так, чтобы ему не «прилетела обраточка», используя для этого все самые действенные наработки из своего богатого боевого арсенала, начиная от хитрых тактических приёмов типа «бей – беги», и заканчивая «тяжёлой артиллерией» своих коронных ударов типа «кирпич» или «дрын обыкновенный».
Распространённой забавой на орловских танцах, как и сейчас на многих дискотеках, были шутки с пиротехникой. Только взрывали в Орловке не нынешние дешёвые китайские пукалки, а солидные армейские взрывпакеты.
В разгар всеобщего веселья, во время какого-нибудь особенно азартного танца, когда пыль, как говорится, стояла столбом, когда полы трещали под натиском каблуков и пот заливал разгорячённые лица, когда рубашки прилипали к спинам, а платья – к бёдрам, из какого-нибудь тихого тёмного угла под ноги танцующим летел подожжённый взрывпакет и происходил «большой барабум». Если учесть, что армейский взрывпакет достаточно правдоподобно имитирует подрыв ручной гранаты, то становится понятным, почему беременные женщины ходить на танцы в Орловке не любили. Причём независимо от срока беременности. Имелась ещё в ГДО плохонькая библиотека, в которую заглядывали разве что примерные школьники младших классов.
Там же работала совсем миниатюрная – буквально на две комнатки – детская музыкальная школа. Больше ничего примечательного в орловском доме офицеров не происходило. Впрочем, когда в самом конце 88-го года, как результат продувающих всю страну перестроечных сквозняков, в ГДО открылся видеосалон (с обязательным ночным – эротическим!!! – киносеансом) да, в придачу к нему, ещё и коммерческий буфет, в котором НАЛИВАЛИ, орловский дом офицеров мгновенно стал мегапопулярной площадкой, куда стекались потусоваться все: от мала до велика и от последнего прапорщика до самого первого полковника. Вот тогда-то и закипела там жизнь. Вот тогда-то события, происходящие в ГДО, поднялись на первые строчки в орловских новостных топ-листах, а чья-нибудь очередная разбитая в доме офицеров морда стала рядовым, обыденным явлением.
А до этого самым посещаемым публичным местом в гарнизоне долгие годы оставалась «стометровка».
«Стометровка» – это выложенная бетонными плитами дорожка, что начиналась у домика контрольно-пропускного пункта, в качестве главной улицы тянулась через весь городок и метров через двести упиралась в двухэтажное здание ГДО. Кроме всего прочего, это было единственное освещаемое фонарями в тёмное время суток место в нашем городке.
На «стометровку» шли, как в клуб. Здесь назначали деловые встречи и свидания. Здесь демонстрировали свои самые лучшие, привезённые с «большой земли», модные наряды. Здесь можно было повидать давно не виденных знакомых и услышать самый свежий анекдот или ещё горячие – только что с пылу, с жару – гарнизонные сплетни. Вечерние променады семейных пар по «стометровке» – под ручку, с галантными раскланиваниями со всеми встречными-поперечными и с остановками «на поговорить» – были в Орловке чем-то типа узаконенного и освящённого общественным мнением, чуть ли не религиозного, ритуала. Длительная неявка семейной пары на «стометровку» расценивалось завсегдатаями «клуба» либо как знамение близкого и неизбежного развода, либо как непростительная пощёчина общественному вкусу. И наоборот, появление «в клубе» нового действующего лица вызывало фурор и мгновенное оживлённое обсуждение.
Я хорошо помню, как впервые «вывел в свет» свою, только что приехавшую в Орловку, молодую жену. Когда мне, дай бог, когда-нибудь будут вручать Нобелевскую премию по литературе, то приём в шведском королевском доме, наверняка, покажется мне бледным подобием того памятного августовского вечера, с таким трудом пережитого мной в чопорном орловском «клубе». Мы сделали с женой всего лишь один проход по «стометровке», но вернулись домой совершенно вымотанными, словно после сорокакилометрового марафона, с мокрыми спинами и сведёнными от любезных улыбок лицами. «А можно мы туда больше никогда не пойдём?..» – робко спросила меня моя восемнадцатилетняя наивная жена после того, как немного отошла от этого «светского приёма». «Нельзя!..» – печально сказал я, ибо к тому времени уже прекрасно знал о неодолимой силе общественного мнения в маленьком отдалённом гарнизоне.
Так что появление осенью того же года видеосалона и буфета в ГДО, слегка нивелировавших значимость «стометровки», стало для нашей молодой семьи самым настоящим спасением.
Но были у нас в Орловке и постоянные развлечения, которым мы отдавали большую часть своего свободного времени. Это были мини-футбол и карты.
Про мини-футбол я могу сказать только то, что играли мы в него регулярно: летом на воздухе, а зимой в спортзале, который являлся пристройкой к нашему гарнизонному дому офицеров. Играли по вечерам, после работы, иногда чуть ли не до полуночи. В общем, футбол был как футбол: мяч, ворота и полные штаны азарта.
А вот про карты хочется сказать особо и поподробнее.
Про «дурака» в «кунге» я уже упоминал. Но то была игра дорожная, временная, пятиминутная. По-серьёзному играли в стационарных условиях – дома или на работе (в ожидании лётной погоды или во время скучнейших парковых дней), где приходилось прятаться от зоркого ока начальства. Прятались не особо изобретательно: летом – где-нибудь в кустах, а зимой – по пустым классам или по «потернам» (маленьким помещениям внутри стен самолётных капониров). Наземный состав играл в «секу» – полублатной вариант покера; лётчики – в старый добрый преферанс. Играли, разумеется, на деньги – в самом деле, где это видано, чтобы офицеры играли «на интерес». Но ставки были не запредельными, разумными, и если сильно не выкаблучиваться, то проиграть за одну игру больше 20-30 рублей (примерно десятая часть зарплаты) было весьма затруднительно.
В городке основными карточными центрами, «игорными домами», были квартиры холостяков. Наша холостяцкая квартира в ДОСе № 13, как самая большая из всех, пользовалась наибольшей популярностью. Смело могу сказать, что, практически, нет ни одного лётчика, который бы, служа в Орловке во второй половине 80-х годов, не побывал в нашем трёхкомнатном «монте-карло» в качестве игрока. Зачастую в каждой из трёх комнат нашей квартиры сидела за столом, расписывая «пулю», своя компания.
Более того, для всех желающих в нашей квартире была открыта так называемая «воскресная школа». Любой мог прийти к нам и попросить научить его играть в преферанс. К новичку приставлялся инструктор, который объяснял ему суть и правила игры. Первую игру новичок проводил за спиной своего учителя, попутно задавая любые вопросы, а следующую – уже играл самостоятельно. Скидок на неопытность не делали, просто рекомендовали на первых порах особо не рисковать. Открытость и доброжелательность, с одной стороны, и необходимость отвечать за свои ошибки своими деньгами, с другой, делали своё дело – обычно, уже игры через две-три, оставив на столе 50-70 рублей, новичок переставал считать себя новичком и начинал метать карты с завидной уверенностью.
Наряду с увлечениями постоянными, неизменными, периодически случались в нашей жизни увлечения временные, сиюминутные, которым мы предавались недолго, но страстно. То мы все принимались лихорадочно покупать велосипеды и устраивали настоящие велопробеги по окрестностям. То проводили быстротечные шахматные турниры. То увлекались какой-нибудь случайно купленной в магазине настольной игрой, зачастую – совершенно детской. То ударялись в какое-нибудь выжигание или паяние, и тогда в нашей квартире по вечерам из-за дыма становилось нечем дышать.
А об одной забаве я хочу сказать особо.
В декабре 85-го, отправленные в отпуск, мы практически чисто случайно оказались на военной турбазе в Терсколе, где впервые в жизни встали на горные лыжи. И сразу же влюбились в них! За неполные две недели, проведённые на склонах Чегета и Эльбруса, мы научились довольно сносно держаться на лыжах и освоили некоторые элементарные приёмы катания. Ну, «освоили» – это, конечно, громко сказано. Как можно освоить горные лыжи за десять дней?! Тем не менее, вернувшись в Орловку, мы не захотели расставаться с полюбившимся нам видом спорта и принялись активно пробовать себя в новом качестве на склонах местных сопок. Горных лыж у нас, разумеется, не было. Откуда?! Зато были обычные, беговые. Вы когда-нибудь пробовали исполнять «параллельное скольжение» на беговых лыжах? Настоятельно не рекомендую. Особенно на неукатанных склонах. Ведь если сломанные лыжи можно заменить, то, что касается сломанных ног... Нет-нет, ног из нас никто тогда не поломал. Хотя явные предпосылки к этому были. Выручала хорошая спортивная подготовка и, наверное, главное, – небольшая величина местных склонов: на них просто негде было развить достаточно большую скорость. Вместо ног мы ломали лыжи. Сколько мы поломали лыж!.. Практически каждый, едущий той зимой в Серышево или Белогорск, получал от нас заказ на покупку лыж. Мы даже специально приобрели себе дрель, чтоб сподручней было переставлять крепления с поломанных лыж на новые. Лыжи нам привозили исправно – как дрова, целыми вязанками, – но проходили очередные выходные, и запас лыж в нашем доме опять неожиданно иссякал.
Как-то, уже летом, я забрёл на склон той сопки, где мы почти четыре месяца осваивали хитрости горнолыжного спуска. Увиденное поразило моё воображение и заставило вслух продекламировать незабвенные строки классика: «О поле, поле, кто тебя усеял мёртвыми костями?» – весь склон был попросту усыпан разновеликими и разноцветными обломками лыж. К моему вящему удивлению, я обнаружил там и пару сломанных детских санок, что заставляло предположить, что кто-то из обитателей гарнизона втайне от других практиковался на нашем склоне в ещё одном виде скоростного спуска.
Ну вот, пожалуй, и всё, что можно сказать о наших развлечениях.
Как?! – воскликнет интеллигентный читатель. – Неужели всё?! А книги?! А музыка, наконец?! Неужели этого ничего не было?!..
Да было, было, успокойтесь. И книги были, и музыка.
С книгами, правда, была напряжёнка: наша гарнизонная библиотека, как я уже говорил, ничего сверх школьной программы предложить не могла; в книжных магазинах тогда, кроме брежневской «Целины» и материалов последнего партсъезда, купить было также нечего; а из интернета, дорогие читатели поколения next, скачать мы тогда тоже ничего не могли, ввиду отсутствия этого интернета в природе как такового – да-да, дорогие мои тинэйджеры, были когда-то на свете времена безынтернетные и даже, страшно сказать, безкомпьютерные.
Так что (спасение утопающих – дело рук самих утопающих!) читали мы то, что сами привозили с собой из отпусков, с «большой земли». Весть о хорошей книге, попавшей в гарнизон, мгновенно разносилась среди книголюбов, и за книгой этой выстраивалась очередь, порой расписанная на полгода вперёд.
Помниться, набрёл я как-то в Свободном, в букинистическом магазине, на четырёхтомник Хемингуэя. Издание было свежее – 1982 года. Видимо, кто-то, из имеющих доступ к новинкам литературы, просто решил бешено нажиться, выставив в «Букинисте» сборник стоимостью 17 рублей 10 копеек аж за целых 25 целковых. Таких денег у меня с собой не было, и я, уговорив продавщицу подождать до завтра и отдав ей в качестве задатка всю имевшуюся у меня наличность, пулей помчался назад, в Орловку, выпросил-вымолил у комэски отгул и на следующий день, взволнованный, как молодой жених перед свадьбой, уже опять ехал на перекладных в Свободный, мучаясь всю дорогу вопросом: «купили – не купили?!». Помню, как дрожали у меня руки, когда я, стоя в магазине, перелистывал ещё пахнущие типографской краской страницы. О, великий и мудрый Хемингуэй! Сколь много я у тебя почерпнул! Сколь многому научился! Сколько долгих зимних вечеров ты мне скрасил!..
Да, но как же музыка?! – напомнит мне бдительный читатель. – Присутствовала ли музыка в вашей орловской жизни?
Да! Конечно! Присутствовала! Ещё как присутствовала! Она попросту не могла не присутствовать! Поэтому в следующей главе я буду говорить не просто о музыке, а...
