Километрах в трёх от Архыза - развилка: направо дорога уходит дальше по долине, а налево асфальт обрывается за мостиком через речку Архыз. От мостика этого ещё 3 километра до поляны Таулу, и так как по условиям аренды машины туда было строго запрещено заезжать, мы припарковались у отбойника да поймали попутку.
Причина запрета вскоре стала ясна, причём не столько глазам, сколько пятой точке и ушам (по лязгу подвески), а подвёз нас сотрудник заповедника, роскошный чернобородый черкес. За двадцать минут пути я успел выказать своё уважение к истории его народа, а он - посетовать, что были черкесы лучшими на свете воинами, но не сумев объединиться, потеряли всё. За очередным ухабом сосны расступились, открыв нам длинный ряд фанерных ларьков и харчевен, среди которых высится мечеть:
Посреди леса вдруг обнаружились шумный восточный базар с сырами, айраном и шерстяной одеждой да переполненная автомобильная парковка, вдоль которой сновали УАЗы, квадроциклы и кони.
Но рёв их моторов был не сильнее шума речки Псыш, сливающейся с речкой Кизгич в Большой Зеленчук близ посёлка:
Через бурную воду наведены мосты, а на том берегу рабочие монтировали небольшую сотовую вышку:
В Приэльбрусье я видел поляны Чегет и Азау, фактически представляющие собой площади в окружении отелей, кафе и станций канатных дорог. В комментариях у меня отмечались люди, которые действительно помнили на тех же местах зелёные поляны, в сезон горных походов превращавшиеся в спонтанные палаточные лагеря наподобие алтайского Аккема. Ну а на Таулу мы застали в самом разгаре процесс превращения поляны в площадь: на полпути от туристских палаток к мини-отелям - копродендрические шалманы:
Посреди всей этой суматохи, музыки, людского и конского ржания лежит Мемориал защитникам перевалов Кавказа:
Своим устройством поразительно похожий на народные памятники альпинистам, спонтанно возникающие на высокогорьях: там люди несут и прикручивают к скалам мемориальные доски погибшим товарищам, а здесь - тем, благодаря кому мы вообще имеем возможность ходить в горы. Первыми были комсомольцы с Невинномысского химзавода в 1976 году.
В 1980 мемориал дополнила "сорокопятка" - основная советская пушка 1930-х годов: к началу войны на вооружении Красной Армии стояло более 7500 таких орудий. Конкретно эту сняли с перевала Накра в Приэльбрусье, дополнив репликой горного ДОТа:
А вот снаряд, рискну предположить, от какого-то другого орудия вроде КС-19 - этими тяжёлыми зенитками 1950-х годов МЧСники обрушивают в горах лавины, а потому и пушек, и боеприпасов к ним на Кавказе по-прежнему много.
В центре мемориала - братская могила:
А склон рядом символизирует ощетинившийся огневыми точками перевал. Прорыв вермахта на юг России летом 1942 года вновь поставил под угрозу само существование страны. Главной целью немцев тогда были, конечно, Баку и Грозный, сочащиеся вожделенной нефтью, и пока одна группа войск отсекала пути снабжения в Сталинграде, другая прорвалась непосредственно на Кавказ, рассчитывая на восстание белых казаков и горцев.
Горы выглядели неприступной стеной, и на восток вдоль неё немцы прошли до Малгобека на севере Ингушетии, а на побережье упёрлись в Новороссийск. И как в былые века, когда аланская конница держала арабские орды, в горах начались битвы за перевалы.
Тут стоит сказать, что ещё до войны немецкая школа альпинизма считалась сильнейшей в мире, а специальные горнопехотные части, знаменитые "эдельвейсы" (по нашивкам с этим горным цветком) комплектовались в основном альпийскими горцами из Австрии и Баварии. Хоть это и наши горы, а немцы воевали на высотах увереннее, обустраивая огневые точки с лёгкой артиллерией в зоне вечных снегов и стремительно поднимаясь на неприступные склоны.
Удар через перевалы Карачая, конечно, не открывал автоматически путь на Тбилиси и Баку, но зато позволял окружить группировку Красной Армии на Черноморском побережье. И сейчас уже не вполне очевидно, что и Грузинскую ССР топтал сапог оккупанта.
На Марухском перевале, 5 сентября 1942 года взяв его седловину, "эдельвейсы" продвинулись на 2 километра на юг, а за Санчарским перевалом 1 сентября и вовсе заняли ближайшую деревеньку Псху, основанную в 19 веке в Абхазии русскими дезертирами. Впрочем, оккупация продлилась всего неделю: уже 8 сентября враги отошли к седловине.
Сбросить "эдельвейсов" с перевалов части Красной Армии во главе с Константином Леселидзе и Иваном Пияшевым пытались до середины октября: Санчар был взят 15-го числа, Маруха - и вовсе лишь 25-го. Попытки же штурма тех перевалов, которые Красная Армия продолжала держать, прекратились лишь зимой 1943 года, когда началось контрнаступление со стороны устоявшего Сталинграда.
До посёлка Орджоникидзе, куда отсылает стенд на лестнице, мы доедем через пару постов. Пока же взойдём к обелиску-штыку (1979):
И беседке-пуле:
А вокруг - жизнь переполненной поляны. Кто-то катается на эрзац-параплане без крыльев:
Кто-то - ищет транспорт в горы. Конкретно здесь краем уха мы услышали примерно такой диалог:
-Почём на лошадях до водопада?
-2000 рублей с человека.
-А обратно сколько?
Конечно же, поляна Таулу не стала бы столь бойким местом, если бы с неё не расходился целый веер маршрутов. Ещё километров 10 до базового лагеря вполне можно проехать на внедорожнике, а оттуда помимо чисто альпинистких маршрутов на Софию и Пшиш, есть и треккинговые к Софийским водопадам и Софийским озёрам. И те, и другие сказочно красивы, и по прямой между ними всего-то 4 километра... да только находятся они с разных сторон долины в 800-900 метрах над лагерем, так что каждый из походов - дело на целый день.
Вернулись на трассу мы с егерем Архызского заповедника, беззлобно, но строго пожурившим нас за то, что припарковали машину у отбойника.
