Прошло три недели. Выйдя из зала заседаний, совершенно подавленный ходом судебного процесса Кирилл увидел Марию, которая с явным волнением ждала его в сквере, окруженном голубыми елями.
Несмотря на усилия нанятого Замариным адвоката, брак был расторгнут.
— Судя по твоему лицу, все плохо, — догадалась Мария.
— Представляешь, судья оказался приятелем Низовцева! Они там такого про меня наговорили. Особенно часто затрагивалась тема, когда я ему по морде надавал, хотя это совсем не имело отношения к нашему с Элей разводу. Еще сказали, что я алкаш, дебошир, изменщик, дома не живу... В общем, сделали из меня полного монстра.
— Понятно. Ну, а Элеонора что говорила сама?
— Да ничего она не говорила. Молчала, за нее все адвокат говорил.
— А вы со своим адвокатом что?...
— Что, что... Боролись мы, как могли. Справки показывали, характеристику с работы. Я говорил, что не хочу развода, что люблю свою жену, но, похоже, там все решили до нас.
— А ты сказал, что Эля пьет, Вику бьет, домой не приходит, изменяет тебе?
— Господи, Маша, как я могу такое на мать моего ребенка наговорить? Это ведь неправда.
— Ну и? Что суд решил?
— Ничего он не решил. В смысле, мы проиграли дело и ребенок сейчас...
Неожиданно Мария буквально сорвалась с места в сторону проходящих мимо сквера адвоката Низовцева и Элеоноры. Девушка подошла к Николаю и сильно толкнула его в плечо, возмущаясь:
— Ах, ты обманщик! Ты же мне обещал! Предатель! Как ты мог вообще?!
— Девушка, вы обознались, извините. Дайте пройти, — спокойно и даже на улыбке отреагировал адвокат.
— Да я тебя ни с кем не спутаю! — продолжила Мария. — Ненавижу тебя!
Странное поведение Маши озадачило Кирилла. Откуда она могла знать Николая и почему тот сделал вид, что не знает ее? Возникла необходимость в прояснении этого вопроса.
***
Приведя дрожащую от ярости Марию в кафе, Замарин дождался, пока она немного успокоится. Несмотря на переживания, охватившие Кирилла после свершившегося развода, он был намерен выяснить, откуда девушка знает адвоката Элеоноры.
Мужчина предполагал все что угодно, но только не то, что услышал:
— Кирилл, Вика — моя дочь, — сказала Маша. Слезы на ее глазах размыли тушь, и на щеках образовались черные подтеки.
— Маша, ты чего? — удивился сказанному Кирилл. — Я, конечно, понимаю, что ты перенервничала, но Вика — наша с Элей дочь. Не пугай меня больше, ладно?
— Нет. Ты просто ничего не знаешь. Я ее родила в семнадцать лет. Только я тогда еще школьницей была, и она мне была не нужна. А с твоей Элеонорой я лежала в одном роддоме. Ее ребенок умер, Кирилл, и я сейчас не шучу. Она, несчастная, хотела на себя руки наложить, ну, я Викочку и отдала. Формальности мы уладили.
— Что ты такое говоришь, Маша? Умер? Так, — Кирилл взял себя в руки, чтобы выяснить все до конца, — подожди, а при чем здесь Николай?
— Недавно я очень захотела забрать девочку, и мне понадобился адвокат. Подруга мне посоветовала Николая Низовцева, сказала, что этот человек сделает все возможное, чтобы его клиент выиграл дело. Ну, он Вику нашел быстро, сказал, что ее будет тяжело забрать у Элеоноры. — Во рту девушки пересохло, и она с жадностью отпила сок из бокала. — Я с ней говорила, деньги ей предлагала, а она — ни в какую. Нет и все тут. Не отдам, говорит, Вику.
— Не понял, ты что, и с Элей разговаривала?
— Да. Потом, когда они гуляли, я всегда за ними смотрела... а потом тебя увидела и влюбилась. А дальше я узнала, что вы разводитесь, и попросила Евгению Дмитриевну, чтобы она рекомендовала к тебе домработницей.
— А что там за разборка на улице сейчас была? Ты подошла к Николаю, кричать на него начала...
— Он обещал мне помочь вывернуть дело так, чтобы Вику у Элеоноры забрали и отдали ее тебе. И тогда бы я вышла за тебя замуж, и мы были бы вместе с нашей дочкой. Понимаешь меня, Кирюша?
Замарин обхватил голову руками. В услышанное от Марии он поверить не мог. «И что это за самонадеянность такая? Маша уже все спланировала, словно это была ее собственная игра в куклы. Но к этому вопросу мы вернемся позже, а пока нужно все обдумать, переварить».
— Но, видишь, как все завернулось: Низовцев сам влюбился и захотел жениться на Элеоноре... — прозвучал голос Марии, влезший в раздумья мужчины.
Маша говорила и говорила, рассуждала и осуждала, а у Кирилла просто не было слов. Одна только мысль, что Виктория не его дочь, сводила его с ума, в голове не укладывалась. Он не мог понять, как так получилось, что он об этом не знал.
Конечно, все это случилось в его отсутствие, шесть лет назад, когда Кирилл уезжал в командировку, а Элеонора ложилась в больницу. Еще Замарин вспомнил, как жена настояла на том, чтобы супруг обязательно ехал в командировку, мол, деньги на свадьбу нужны и на обустройство комнаты для ребенка.
Теперь стала понятна и заинтересованность Марии в делах Кирилла. Вот почему она настаивала на том, чтобы Вика осталась с отцом.
— Ну так как? Ты Вику возвращать будешь? — с надеждой в голосе спросила Маша. — Она нужна тебе?
— Подожди, Маша, а кто ее настоящий отец? — поинтересовался Кирилл.
— Мой одноклассник, — немного помолчав, ответила Мария.
— Тебе сейчас двадцать два года?
— Да. Когда он узнал о ребенке, сразу уехал в другой город.
— Понятно. Значит, я его должен благодарить за дочь?
— А его-то зачем? Викуся вон какая хорошенькая получилась. Это меня благодарить нужно.
— Да. И тебе спасибо большое, — грустно сказал Замарин, понемногу приходя в себя.
— Кирилл, ну так что, поборемся за Вику? Может быть, обжалуем решение суда? Ты ведь хотел...
— А знаешь, Маша, мы обязательно поборемся за нее. Обязательно. Ведь, по сути, ничего не изменилось. Она остается моей дочерью.
Ребенок, конечно, был ни в чем не виноват. А вот то, что Элеонора обманывала мужа столько времени, разозлило Кирилла не на шутку. На ее чувства к ребенку уже было наплевать. Сначала он не знал как реагировать на открывшуюся правду, но потом пересмотрел свою позицию. Если раньше он не хотел всерьез судиться с женой, то в этот момент приготовился к настоящей борьбе за дочь. Это означало только одно: Замарин ничего не пожалеет, чтобы вернуть Вику.