— Не бойся, Тони, сделай так, как просит тыква. — Ее слабый голос походил на шелест листвы.
— Вот видишь, Тони? Твоя мама тоже хочет, чтобы я стал совершенством. Ну же, бери нож.
— А если я попаду по маме? — Антон несмело приблизился к столу.
— А если нет? Смелее, негодник. Дядя тыква теряет терпение.
Антон осторожно, одними пальцами, принял нож. Взглянул на ухмылку Капитана Поганца. В пасти, за навалами пены, просматривались бледные губы мамы. За дьявольским огоньком слезился голубой глаз с прилипшей к веку семечкой.
Это было слишком. Чересчур. «Прогрессивно наоборот». Антон всхлипнул и приставил «Тоджиро» к тому месту, где у тыквы должно было находиться второе око. Кончик ножа без особых проблем погрузился на сантиметр. Мама вцепилась в края стола. Она тоже боялась.
— Жми! Ты что, глаза́ никогда не делал, маленький ты кретин?! — выкрикнул Капитан Поганец. — Сильнее!
Нож вошел еще на полсантиметра.
Антон постарался, чтобы давление на рукоять было минимальным. И сообразил, что просчитался.
Урсула вздрогнула всем телом.
— Всё в порядке, малыш. — Ее губы изобразили фальшивую улыбку. — Просто вырежи этот чертов глаз.
— Да, малыш, вырежи этот чертов глаз! — Капитан Поганец хохотнул.
Вопреки словам мамы, Антон знал, что не всё в порядке. Нож во что-то уперся. Он собственными руками ослеплял или убивал маму. Или и то, и другое сразу.
Но не все боги отвернулись от семьи Князевых в этот вечер, и спасение пришло в лице старой женщины.
От лестницы, словно ангел мщения, пропахший нафталином и ви́ски, брела Роберта. В руке болталась наполовину пустая бутылка «Jack Daniel’s». Под левой скулой зиял рваный кровоточащий кратер, оставленный углом видеодвойки. К счастью, грань телевизионного гибрида проиграла старческой кости и развалилась раньше, чем успела нанести непоправимый ущерб.
Роберта приложила палец к губам, показывая внуку, чтобы тот сдержал эмоции. Но Антон даже не покосился на нее. Он пребывал в плену страха. Его с головы до ног омывало нешуточное волнение. За себя. За маму. За внезапно воскресшую бабулю.
— Чего замер, малец? — поинтересовался Капитан Поганец. — Режь по живому, иначе мы с мамулей пропустим всё самое интересное.
Западную часть дома сотряс яростный вопль.
Роберта обрушила ви́ски на тыкву. Удар пришелся на оранжевый лоб и проломил его. Еще немного, и бутыль раскроила бы Урсуле череп.
— Какого черта, старуха? — с испугом заверещал Капитан Поганец.
Антон едва успел выдернуть нож. На его глазах происходило нечто странное.
Мама сорвала с головы оглушенную тыкву и соскочила на пол. С правой стороны переносицы свисал лоскут кожи, набухавший багровыми капельками. Нож всё-таки достал ее, хоть и не так критично, как думалось Антону.
Урсула прижала Капитана Поганца к столу, вонзив ногти в тыквенную плоть, и кивнула Роберте. Морщинистое лицо той, залитое кровью, прочертила улыбка. Оскал сумасшедшей радости. Бутылка пустилась в пляс, разминая и дробя тыкву.
Рот Антона широко распахнулся, полностью отражая приобретенное знание. Мама и бабуля такое уже проделывали. И не раз. Мама — держит, бабуля — бьет. Слишком уж слаженно они работали.
А Капитан Поганец всё визжал, называя их семейку помешанной.
Опьяненная схваткой и ви́ски, Роберта схватила хлюпающие остатки тыквы и подняла над головой. Ей на лицо полились тыквенные семечки и прочие вязкие внутренности, в которых недавно тонула Урсула. Казалось, Роберта с языческой неистовостью наслаждалась кровью убитого врага.
— Мама, прекрати, ты не на заднем дворе, — одернула ее Урсула. — И, Кроцелл тебя разорви, почему так долго?
— Передачу досматривала. И не поминай сорок девятого духа всуе, Урсула.
Капитан Поганец между тем силился отползти подальше от агрессивной старухи и ее стеклянной дубинки. Уцелела только пасть, но и ее не стоило разевать. Остальное теперь годилось разве что на корм для свиней.
Роберта некоторое время изучала тыквенный рот, пытавшийся удрать.
— Это всё Вик устроил, — наконец поделилась она мрачной догадкой.
Урсула хмыкнула. Больше сумасшедшей тыкве неоткуда было взяться у них в доме.
— Похоже, так притязания на ребенка никому не удовлетворить.
— Удовлетворить? — переспросил Антон, совершенно сбитый с толку.
О чём мама и бабуля говорили? Иногда он оказывался свидетелем удивительных событий и разговоров. Однако потом мама угощала его молоком с черными точками, называя их зернами опийного мака, и он засыпал. А наутро, как ни старался, никогда не мог припомнить странности, очевидцем которых стал накануне.
Окончание завтра.
©Николай Ободников "Капитан Поганец"
-----------------------
Читайте "Сирены Амая" — шокирующий детектив/триллер (победитель конкурса "Со слов очевидцев", номинация "Лучший триллер").