Татьяна дано выпорхнула из родительского гнезда. Как уехала из села учиться в город, так и осталась там навсегда. После института быстро выскочила замуж, родила дочку и стала независимой от родителей.
Если честно, она и родителей навещала не очень часто. По причине того, что мать у неё была – как бы это сказать помягче – очень вредная женщина. А вот отец был напротив - покладистый, добрый и не скандальный. И как только родителям удавалось с такими разными характерами прожить всю жизнь вместе - это было только одному Богу известно.
Бывало, мать пилила отца с утра до вечера, а тот только тихонечко помалкивал, и делал свои дела.
Татьяна в отношения родителей не лезла, но так как отца она беззаветно любила, ей было тяжело слушать мамины упрёки в его сторону.
- Ты погляди, опять он как пень сидит! – в голос жаловалась она дочери, когда та редкий раз приезжала из города в гости. - Люди уже всё вскопали, всё посадили, а он сидит, и в окно поплёвывает! Хоть ты ему скажи, что бы он начинал шевелиться.
- Мама, ну что ты на него кричишь? - пробовала защитить отца Татьяна. – Заморозки же обещает. А потом, папа трактором за день всё вспашет. Он же всегда так делает. У всех всё помёрзнет, а вы опять будете с урожаем.
- Не защищай отца! – тут же набрасывалась мать на Татьяну. – Ишь, защитница нашлась. Приехала, и сразу на сторону отца. Мне перед людьми стыдно. Все на огородах копошатся как муравьи, а мы всё чего-то ждём. А вдруг заморозков не будет?
Татьяна только махала обиженно рукой и замолкала. Поэтому она и дочку Лизу старалась к родителям не привозить, чтобы девочка не видела, какие здесь отношения.
Но, как дочь не прячь в городе, всё равно, пришлось Лизу летом привезти к родителям на недельку, чтобы они не обижались.
Дочка любила рисовать, был у неё даже талант - так говорили в школе, и поэтому Татьяна положила в свою сумку карандаши и краски, в надежде, что Лиза будет днями рисовать где-нибудь в саду, и поменьше слушать скандалы бабушки.
Но не тут-то было. В первый же день по их приезду мать устроила отцу взбучку, за то, что тот не встретил дочку с внучкой на машине, и тем пришлось идти от автобусной остановки до дому по жаре.
- Мама, ну что ты кричишь при ребёнке? – не выдержала Татьяна. – Ты же испортила всю радость от встречи.
- Ничего я никому не испортила! Ишь, нежные какие! - резко ответила мать. Потом она, всё-таки, опомнилась, и начала сюсюкаться с внучкой.
На следующее утро, сразу после завтрака, Татьяна скорее вручила дочери карандаши, альбом для рисования и сказала:
- Иди, Лизонька, на воздух, порисуй.
- А чего рисовать-то? - спросила нехотя дочка. Ей с утра хотелось осмотреться как следует на новом месте, обследовать, так сказать, территорию.
- Как что рисовать? Природу рисуй. Небо. Садись возле дома на скамейку, и отображай местные пейзажи. Пойдём, я тебе покажу, где у нас тут скамеечка. Я на на ней столько лет просидела.
Татьяна взяла дочку за руку, они пошли ко двору, и сели возле дома на скамью.
- Мама, какое здесь красивое небо, - вдруг воскликнула восторженно Лиза. - Не то, что у нас в городе.
- Да, уж… - поддакнула Татьяна. – Очень красивое.
- И облака, прямо как люди! – Лиза вдруг засмеялась. – Гляди, гляди, вон то облако похоже на нашу бабулю! Посмотри, посмотри! Точно! Облако, как наша вредная бабушка!
- Что? – Татьяна испугалась и оглянулась на открытое окно. Она прекрасно знала, что сейчас за с этим окном, возле стола всё ещё сидят мать с отцом . - Не кричи так громко! - зашептала она дочке в ухо. – Окна же в доме открыты, бабушка с дедушкой могут услышать.
Но у Лизы уже включилась буйная фантазия, и она начинала видеть мир глазами художника.
- Смотри, смотри, мама, а это облако похоже на нашего дедушку! – опять завопила Лиза.
- Почему это на дедушку?
- Потому что оно странное. И дедушка наш странный. – Увидев мамины расширенные глаза, Лиза принялась объяснять. - Ну, ты посуди сама, мама, разве не странно, что твой папа до сих пор живёт с такой женой?
- Кому говорю, не кричи! – почти зашипела Татьяна на дочку. - Они же не глухие! Ты можешь говорить тише?!
- Хорошо, я не кричу, - повторяя мамину интонацию, продолжала девочка. – Но ведь наша вредная бабушка его пилит и пилит, пилит и пилит. Вчера весь вечер пилила, а он всё молчит. Стукнул бы разок кулаком по столу, как нашего папы папа. Твой же папа тоже мужик.
От неожиданности Татьяна чуть не расхохоталась, но вовремя опомнилась. Ей даже стало немножко страшно – неужели семилетняя девочка может так по-взрослому рассуждать о жизни?
- Хватит, – умоляющим тоном сказала она. Потом ласково потрепала дочку по кудряшкам. – Ну, ты и фантазёрка... Сиди давай, и рисуй. Но без комментариев, пожалуйста. Нам же здесь целую неделю жить. Не хватало, чтобы мы с бабулей поругались.
- Ладно… - понимающим тоном ответила дочь. - Молчу... Пусть живут как хотят... Главное, чтобы ты у меня, мамочка, такой не стала…
Татьяна с удивлением уставилась на дочь, потом кивнула.
- Я постараюсь, Лизонька… Очень постараюсь...
А дочка, наконец-то, открыла альбом, и, наморщив детский лоб, начала творить.
В деревне Лиза с мамой, как и планировали, провели ещё неделю. И все эти дни бабушка больше ни разу не «пилила» дедушку. Она только иногда гневно постреливала в его сторону своими карими глазами, и всем сразу становилось понятно, что ей очень хочется поскандалить. Но в голове бабушки, наверное, тут же всплывали невольно подслушанные слова внучки, и ей приходилось героически сдерживать свои нехорошие порывы поругаться.
А дедушка только хитро посмеивался себе в усы, и щедро угощал Лизу всяческими вкусняшками.