Дайте слово не читать то, что здесь сейчас будет написано. Иногда мне кажется, что образы кино не придуманы авторами сценариев, а существуют на самом деле где-то в каком-то своём параллельном мире. Фильм заканчивается, а они продолжают жить. Но не это главное!.. Главное, что в фильмах они притворяются. Как игрушки в магазине притворяются кусочками пластмассы и плюша. А когда вечером продавцы и дети расходятся, они спускаются с полок и начинают жить настоящей жизнью.
Нам из этой жизни показывают только кусочки, подогнанные под удобство нашего восприятия, упрощённые и адаптированные – как страшные сказки для детей. Приехала под музыку Таривердиева Надя к Жене, привезла веник — и все счастливы. А что дальше? Поженятся или нет? Где будут жить, в Москве или Ленинграде? У Надиной мамы или у Жениной? И сколько протянут до первого скандала? До первого "Я еду к маме!" (своей)?
Или вот меня волнует вопрос: как мог Анатолий Ефремович Новосельцев решиться на неискренее ухаживание за Мымрой, если он: а) робкий и нерешительный и б) имеет нравственный стержень? Ну он же мужчина... У него же есть гордость... Ради дополнительных двадцати рублей... Это Самохвалов смог бы «ради дела». А Новосельцев поди книжки читал!
Нельзя быть одновременно и Молчалиным и Чацким. Где правда обстоятельств, правда характера? Помните с каким отчаяньем ломится он к Мымре на приёме у Басилашвили? Ему же не просто «неудобно» — ему смертельно плохо, он сам себе противен, он насилует себя! И всё это — просто по совету приятеля, чтобы не приходилось одалживать на новые сандалики сыновьям?
Ерунда какая-то. Мужчины на такое самоуничижение не способны. А если способны... то это уже другие мужчины. Не достойные людмилыпрокофьевниной любви. И никиких «через год трое детей» в финале. Либо (если всё-так да) – это трагедия.
А может, это и была трагедия? Вот скажите: как могла жена Новосельцева бросить двоих детей, «устав от безденежья и вечной нерешительности мужа»? Как это? Умереть – могла. Так сказали бы нам, что умерла!
Так нет же – «устала от безденежья и вечной нерешительности мужа». Носила под сердцем, растила в себе, ходила с ума от боли, рожая, первый раз прикладывала к груди, не спала ночами... А потом, такая: «А, ладно. Устала от безденежья и твоей нерешительности. На, держи».
Нам, конечно, в фильме объясняют, что она всегда ехидной была (прямо баба-Самохвалов какая-то), и что носил под сердцем и не спал ночами там отец, но дело в том, что... «Я вам не верю. Ну не верю...»
Не бросала Новосельцева никакая жена. Напротив, обрабатывала каждый вечер: у тебя сыновья растут! Не дочки, которых замуж выпихнул и забыл... Каждому по кооперативу… И тогда, перед басилашвильским раутом, она поставила вопрос ребром. Сделала какое-то предложение, от которого Новосельцев не смог отказаться. И он «переступил порог».
Именно жена подложила его Мымре! Вот почему он так упорствует в сцене ухаживания, раз за разом получая отлуп и снова бросаясь на амбразуру: сзади заградотряд.
Подложила — и оказалась наказана. Настоящая влюблённость в Мымру — психологически оправданный способ бегства от жены (с двумя-то детьми). Не жена сбежала от Новосельцева. Ох, не жена...
Вы требуете доказательств? Их нет. Есть косвенные улики. Людмила Прокофьевна упорствует и рассказывает о подруге, увёдшей её возлюбленного, не потому, что «не верит в возможность счастья». А потому что Новосельцев женат и у него «мальчик и мальчик».
Ещё одна. В мифе (рассказываемой истории), помимо героя, должен быть трикстер – тот, кто пародирует героя, снижает накал трагедии. У Шекспира и Лопе де Вега – слуги, в цирковом представлении – клоун, в кинематографе – несуразный друг главного героя или какой-нибудь персонаж второго плана, пародирующий основной сюжетообразующий конфликт в параллельной сюжетной линии.
Одну такую параллельную линию мы в фильме видим. Оленька в жутких розочках готова бросить мужа из-за вспыхнувшей влюблённости в Самохвалова.
Была и вторая: семейный разлад у секретарши Верочки и безымянного сотрудника статистического управления (Александр Фатюшин). Эта линия почти целиком вырезана при монтаже.
Но какую же историю они пародируют? Не о том, как одинокие люди находят друг друга. О рушащейся семье.
Разумеется, такого кино «и даром не надо». Взрослые тоже дети, нам нужны добрые и вдохновляющие истории, а не вот это всё...
Поэтому я тоже переписал финал этой заметки.
