"Пандемониум"
– Аня! Скорее, ко мне! – закричал доктор, быстро поворачиваясь и бросаясь навстречу девушке. В темноте он запнулся о ступени и упал, больно ударившись коленом. В тот же момент что-то тяжелое с силой опустилось ему на голову, в глазах завертелись огненные круги, и он провалился в беспамятство…
Как долго Александр Михайлович пробыл без памяти, он не смог бы сказать даже под пыткой. Но вот сознание стало медленно возвращаться к нему. В какой-то момент он вспомнил себя, свое имя, но где он и что произошло, никак не мог понять. Было темно. В голове шумело, мысли путались. Издалека долетали чьи-то неразборчивые голоса… Совсем рядом раздавалось какое-то мерзкое бульканье и плеск, словно из опрокинутой бутыли вытекала тяжелая, густая жидкость и капала, капала на пол…
Руки были словно чужие, правая что-то сжимала так, что он не мог разжать пальцы, сколько ни старался. Но он попробовал поднять ее, и это получилось…
– Осторожнее, доктор, черт вас побери! Опять стрелять начнете, а это ни к чему ни вам, ни нам! – ворчливо проговорил глухой, надтреснутый голос. – Ну, разжимайте же руку! Отдайте мне пистолет!
Чья-то сильная рука крепко взяла его за запястье, другая принялась разжимать судорожно сведенные пальцы.
В этот момент доктор как-то разом пришел в себя, различил в темноте склонившуюся над ним расплывчатую человеческую фигуру, рядом еще одну, и вспомнил все. Вне себя от страха за Анну, он оттолкнул склонившегося человека и вскочил на ноги. Пальцы сами нажали курок. Раздался выстрел, за ним другой… Расплывчатый покачнулся, падая, но тут же выпрямился, прорычал что-то и заломил доктору руку за спину с такой силой, что пальцы того разжались и пистолет со глухим стуком упал на пол…
– Хорошо хоть, патроны закончились! – насмешливо проговорил кто-то рядом, высокий, смутно знакомый. – Два да четыре – всего шесть. Из них пять – в цель, один – в белый свет, как в копеечку. Где вы научились так стрелять, доктор? Небось, в 1905-м в боевиках ходили? А еще врач, человек гуманной профессии… Стыдно вам, господин хороший! Вот мундир мне опять же продырявили…
– Кто вы? Что вам надо? Аннушка моя где? – закричал Александр Михайлович, вырываясь.
– Да засветите ж вы лампу наконец, увальни! Видите, господин доктор вне себя, ничего понять не может, а ведь уже далеко за полночь. Того гляди, третьи петухи пропоют! – с раздражением проговорил высокий. – Урядник я, доктор, Иван Иванович! Узнали? Жива ваша Анна, успокойтесь. Никто ее пальцем не тронул. Вот насчет стряпухи извиняйте, уж так получилось! Но баба сама сунулась, сама и виновата. Теперича уж мы ее с собой заберем. Она через пару часов очухается, жрать захочет, а вам здесь такое ни к чему…
В этот момент кто-то засветил лампу, и доктор смог оглядеться. Картина, представшая перед ним, была зловеще-пугающей. Они были в гостиной. У стола в кресле сидела Анна, бледная, с расширенными, сверкающими глазами. Руки она положила на стол, в одной поблескивало металлическим блеском что-то вроде плоского медальона. Встретив взгляд Александра Михайловича, она улыбнулась и успокаивающе закивала ему. Против нее сидел грузный немолодой человек в английской куртке и мрачным, неподвижным взглядом смотрел на доктора, вертя в руках карты. Рядом стоял урядник и с расстроенным видом тыкал пальцем в дыры на своем мундире. Кроме них, в комнате были еще двое: русоволосый – Семичев и еще какой-то мужчина лет 35-ти в простреленном мундире конного стражника уездной полиции. Это он, очевидно, крутил руки доктору. Вид у него был рассерженный. Все, кроме человека в английской куртке, были на редкость бледные, с запавшими, окруженными темными кругами глазами, посверкивающими красным, как у волков, голодным блеском. В стороне, ничком на кушетке, лежала Матрена. Голова у нее свешивалась на пол, под ней расползлась темная лужа, в которую и падали крупные, тяжелые капли…
«Кровь! Они же зарезали ее!» – молнией пронеслось в голове Александра Михайловича. Он вскочил и хотел кинуться к стряпухе, но урядник опустил ему на плечо руку, тяжелую, как чугунная гиря, и заставил сесть.
– Чего вы всполошились, господин доктор? Ей ваша помощь уже без надобности. Теперича она нашего поля ягода, – засмеялся он. – Я ж вам сказал уже, что мы ее с собой заберем!
- Боже, что это за пандемониум! - ужаснулся доктор.
– Вкусная бабенка, хоть и не первой свежести! – засмеялся меж тем Семичев. – А целуется не хуже твоей королевны! Ишь, смотрит как на меня твоя красавица!.. Смотри, смотри! Жалеешь, небось, что заартачилась?
Анна зашипела, как змея, и угрожающе подняла руку с «медальоном», глаза ее сверкнули гневом. Мужчина в английской куртке успокаивающим жестом остановил ее и медленно улыбнулся. Улыбка его напоминала оскал опасного зверя.
– Заткнись! – прикрикнул на парня урядник. – Все не уймешься никак? К дураку Петюньке захотелось? Так я тебе это устрою! Никакой дисциплины, черт вас всех забери!
– Не торопитесь, урядник, – холодно произнес человек в куртке. Говорил он по-русски правильно, но по каким-то неуловимым признакам речь выдавала иностранца. – Все в свое время! Вы хотели с доктором поговорить, так говорите! Мы выйдем, пожалуй, чтобы не мешать вам...
Он грузно поднялся и медленно пошел к дверям. Семичев и стражник послушно последовали за ним…
***
ссылка на предыдущую часть
***
Уважаемые читатели! Ваши лайки и комментарии - стимул к продолжению повести!
***
Картинка из Loon
