Олег сидел за столом, погрузившись в свои мысли. На его лице, побитом временем, читались одновременно боль, мука и любовь. Тяжесть, что лежала на его плечах, казалась невыносимой. Невыносимой, да, но, вместе с тем, единственной надеждой на спасение. На спасение своего сына. Сына, которого любил безмерно. Сына, что растил с искренней любовью. Сына, в котором видел свет. Вот только не усмотрел, как того поглотила тьма. Что это значит? А то. Не уследил, не понял, в какой момент всё произошло. Просто однажды заметил что-то странное в поведении своего мальчика. Да, да, мальчика. Ведь для родителей дети и в сорок, и в шестьдесят по-прежнему дети, с момента их наяривания ножками и ручками в детской кроватке до самостоятельных решений уже в более солидном возрасте. Так вот, за сыном Олег стал замечать весьма странное поведение. Тот как будто в один миг стал дёрганым, суетливым. Часто пропадал, всё где-то шастал. Жена Олега умерла, когда сыну едва исполнилось восемь лет. Полноценно заменить мать никому и никогда не удастся, это факт. Но Олег старался всё же это сделать. Как мог, конечно. Ну и работа. Ведь нужно было что-то кушать, счета оплачивать. Потому не всегда оказывался рядом с сыном. А, может, это всё отговорки для себя самого, чтобы хоть как-то себя оправдать в том, что выпустил Дениса из-под контроля, если вообще его туда запускал. Так вот, однажды Денис очень долго не возвращался домой. И хотя возраст вроде был уже немного за двадцать, отцовское сердце не находило себе место. Именно в этот день. Олег не мог это объяснить. Просто волновался за сына. Конечно, пытался дозвониться. Но всё тщетно. Гудки шли, но никто не отвечал. Наконец, Олег решил прогуляться. Ну, может, увидит Дениса где-нибудь. Но открыв входную дверь, его ребёнок, к тому времени, как уже было сказано ранее, разменявший двадцать второй год рождения, лежал тут же, у двери, находясь в противоположном от сознания мире. Надо ли говорить, что испытал Олег при виде сына в таком вот состоянии. Шок. А ещё понимание, что жить как раньше уже не получится. Собственно, так оно и вышло. Началась борьба. Борьба. Борьба за ребёнка. Борьба с одним из самых, если не самым, злейших врагов. Борьба с наркотиками. С наркотиками, что клещами вцепились в Дениса, затаскивая его в ад. И враг оказался коварен. С того момента, когда Олег увидел сына, лежавшего или лучше сказать, валявшегося на полу в подъезде у двери квартиры, пришлось через многое пройти. Через многое, о чём даже и подумать не могли. В том числе через совершенно дикие поступки сына, когда тот находился в поиске очередной дозы. И всегда, особенно в этих самых поступках, Олег опаздывал. Поздно понял всю глубину проблемы, поздно заметил пропажу денег и имеющегося золота. Всё поздно. Конечно, Олег не сидел,сложа руки. Боролся за сына. Ходили в больницу, где, конечно, обещали вылечить. Не вылечили. Казалось бы, несколько дней и даже недель без дозы... А, может, с дозой? Олег подозревал, конечно... Потом были всякие там бабки, ну ведьмы, там, ведуньи, колдуньи. Эти сразу говорили,всё будет, только платите. Платил. А толку ноль. Когда уже казалось, что ситуация безысходная, Олег задумал кое-что. И это кое-что, по всему выходило, было последним, что могло помочь и его сыну, да и ему самому. В один из дней Олег просто взял сына и вывез далеко за город. Туда, где не было ничего, кроме природы, свежего воздуха. Это был небольшой домик, куда часто Олег вместе с друзьями приезжал, чтобы отдохнуть от городской суеты и набраться новых сил, что давала природа. Вот это самое место и должно было помочь его сыну справиться с зависимостью. Уверен ли был Олег в своём плане? Не был уверен. Как можно быть уверенным в чём-то, когда дело касалось наркомана. Но об этом Олег старался не думать. Не думал и о том методе, который решил испробовать. А метод этот очень жёсткий.
В доме, изнутри всё же казавшимся довольно большим и просторным, было как-то даже тускловато. Свет падал от камина, где огонь поедал деревяшки, смакуя их потрескиванием, да от нескольких свечей на стенах и столах, образуя тем самым хоть и слабое, но всё же освещение. На улице тем временем поздний вечер приближался к ночи, а потому обстановка, подогреваемая теми же огоньками от свечей и полным отсутствием хоть каких-то мало-мальских условий для проживания, всё же была мрачноватой. Впрочем, об этом вряд ли задумывались те двое, что сейчас находились в доме. Олег сидел за столом, перед ним стояла одна свеча, откидывая пляшущие тени на его лице. Мужчина сидел лицом к дверному проёму, расположенному в двух метрах от того самого стола. Проём был без двери, а потому помещение, что находилось за этим проёмом, неплохо просматривалось. Точнее, его отдельная часть. И эта часть включала в себя небольшую кровать, на которой поместиться мог один лишь человек. Вот этот самый человек там и был. Рядом с кроватью на полу сидел Денис, на одной руке которого был застёгнут железный браслет. Этот самый браслет чётко и крепко обхватывал запястье молодого человека. А от этого браслета тянулась внушительная цепь, сваренная хоть и вручную, но на совесть. Конечное кольцо цепи крепко было связано со стеной, а потому вырвать и уж тем более убежать не представлялось возможным. Получалось, сын Олега был прикован к стене. Денис молчал и не двигался. Ослабевший от бесконечных ломок, он был не в силах что-то делать. Лишь искоса поглядывал на отца, который, в свою очередь, смотрел на сына. Олег смотрел и думал о том, что им пришлось пережить. За время, что они находились в этом доме, Дениса выгибало, разгибало, скрючивало, выкручивало. Порою принимал такие позы, которые нормальный человек изобразить вряд ли смог бы. А как тот орал. И крик этот не был похож ни на что. Вопль, раздирающий душу, выворачивающий наизнанку. Олег любил своего сына. И ему было жалко его. Хотелось броситься к нему и по отечески обнять, пожалеть. Просто прижать к себе. Просто поболтать. Как когда-то в детстве. Как когда-то, когда они могли долго о чём-то разговаривать. Обсуждать, казалось бы, совершенно незначительные ситуации. Но всё равно обсуждать их. А теперь Олег ждал. Ждал, когда вся эта дрянь выйдет из сына. Она, дрянь эта, выходила сложно, тяжело, с болью. В один из дней Денис хотел обмануть Олега. Мол, всё, здоров он. И что, пап, поехали домой. И говорил голосом таким, нормальным что ли. Но Олег был непреклонен. Тогда, конечно, услышал много гадостей в свой адрес. Вот только ничего не помогало. А мужчина продолжал ждать. Убирая за сыном тазики и вёдра, просто ждал. Прошло уже достаточно много времени, как они начали эту "очистку". Но Олег по-прежнему не был уверен, что всё. Сидя за столом и глядя на сына, он ждал. Наверное, и сам не понимал, чего именно. То ли какое-то изменение в поведении Дениса, а может, какое-нибудь слово. Какое? Обычное. А не это, что нараспев.
* * *
Автомобиль остановился, но двигатель не выключался. Так прошло какое-то время. Наконец, сидевшая на пассажирском сидении девушка спросила:
-Всё хорошо?
-Да, - ответил водитель и заглушил двигатель. - Идём.
Двое человек пробирались по тропинке, расположенной в аккурат среди оградок от могил. То было кладбище. На посетителей этого места с обелисков и крестов смотрели некогда живые, а теперь усопшие лица. Молодые люди искоса поглядывали на них в ответ, периодически читая фамилии и даты рождения и смерти, в голове высчитывая количество прожитых лет. Так продолжалось, пока пара не вышла к тому месту, куда конкретно направлялась. Как ещё недавно в машине, так и здесь словно застыли. Видя, как тяжело молодому человеку, девушка взяла его за руку, одновременно прижимаясь к нему. Тот встрепенулся. Погладив девушке руку, сказал:
-Знаешь, он единственный, кто верил в меня. Даже когда присел на иглу. Я ему за это благодарен. Очень. А теперь его нет. Понимаешь, как будто силу мне отдал свою. Чтобы я дальше жил. А он...
Молодой человек запнулся и замолчал, опустив голову. Девушка ещё крепче обняла его. Молодой человек погладил её по голове и сказал:
-Я поговорю с ними, хорошо?
Девушка несколько раз кивнула. И молодой человек направился за оградку, где его встречали две могилы, Олега и его жены, мамы Дениса. Денис ещё долго разговаривал с ними обоими, а особенно с отцом, как когда-то в детстве, когда не могли наговориться. И, казалось, запечатлённый на фотографии мужчина улыбался, видя здорового сына, победившего своего самого страшного врага. А особенно приятно было слышать нормальную речь, обычные слова, а не те, что нараспев.