К середине сентября вся картошка была выкопана. То, что в хорошие года убирали за день, за два, в этом году убирали почти две недели. Дарья облегченно вздохнула.
-Ну слава Богу. Всю в подпол убрали, даже самую мелочь. Теперь только бы хорошо хранилась, не гнила. Сушили долго, не должна бы вроде гнить. Думала женщина про себя. Осталось свеклу морковь да капусту убрать, но их пока еще рано.
Сентябрь в этом году выдался как по заказу. Стояли солнечные дни, над выкопанным картофельным полем плыли длинные паутинки. Видно и осень длинная будет. Примета такая. Все лучше осень, чем ранняя зима. Надоест она еще, да и дров много надо.
С дровами в этом году полегче должно быть. Ребята помнили, как тяжело они прошлой зимой доставались. Поэтому нынче весной, когда Волга подошла к самой Маковке, садились Васька с Борькой в лодку, брали багор с собой, смотрели, не прибило ли где дерево или бревнышко, да просто толстый сучок. Борька цеплял его багром, а Васька на веслах греб. Потом Борька бежал к тетке Наталье. Мальчишки у нее в сарае оставляли тележку-двуколку. На ней и везли добычу домой.
Дома весь улов складывали в кучу во дворе. Пока вода стояла, много дров они нарыбачили. Потом все это добро распилили,, что нужно - раскололи, сложили в сарай.
- Эх, жаль лодченка-то хлипенькая. Не успел отец новую сделать. В лодку ничего не закинешь. Другой раз такие хорошие чурки попадались, Да из-за одной не будешь возвращаться.
делился потом Васька с матерью. Но Дарья и этому была рада. Считай на пол зимы насобирали.
Дарья сидела на крылечке, резала яблоки, чтобы сушить их потом. Вчера такой ветер налетел ни с того ни с сего, пронесся, посдувал все, что плохо стояло. А уж яблок осыпалось целая оказия. Антоновке еще месяц бы созревать. Она и не такая духовитая еще. А куда деваться, пришлось с земли собирать, сушить надо. Не пропадать же добру. Зина с Ниночкой лазили под раскидистым деревом, собирали в корзинки яблоки.
Вышла из дома Надя, присела рядышком с матерью, потом и Овдотья пришла. Работа в трое рук спорилась. Те яблочки, что крепенькие, целенькие в одну корзину, полежат еще, с помятыми бочками - на сушку, а уж совсем плохонькие козе пойдут.
По улице шла почтальонка. Письмо, которое было адресовано Дарье, жгло ей руки. Она уже знала, что ничего хорошего от таких писем ждать не приходится. Почтальонка знала, что у Дарьи ребятишки мал мала меньше, знала, как трудно живет семья. Она даже приостановилась, боялась заходить во двор. Но бойся - не бойся, а письмо вручить надо. Решительно подошла к воротам, взялась за ручку. Во дворе слышались голоса, о чем-то переговаривались люди, видно все на улице были.
Скрипнули ворота, женщина зашла во внутрь двора. На нее сразу устремилось несколько пар глаз.
- Письмо вот вам - проговорила она прямо у ворот и протянула конверт.
У Нади похолодело все внутри. Она-то уж знала, что за известия бывают в таких конвертах.
- Письмо от Степана - встрепенулась Дарья.
Ниночка подскочила, подбежала к почтальонке и взяла письмо.
- Письмо, письмо - весело подпрыгивала она.
Почтальонка быстро повернулась и вышла со двора. Только на улице она перевела дух.
Надя взяла у Ниночки конверт, раскрыла его, прочитала. В глазах все потемнело.
- Ну читай давай, читай - торопила ее Дарья.
- Темно уже, ничего не видно. Дома со светом прочитаю. Пойдемте домой.
Девушка побежала в дом, чтобы здесь на улице не заорать во весь голос, не испугать мать, ребятишек. Пока женщины убирали корзины под навес, Надя думала, что же делать. Прочитать все как есть, или прочитать, как будто письмо от отца. Но мать потом берет письмо в руки, рассматривает его, гладит буквы, написанные отцом. Она сразу увидит, что письмо не от отца и эта страшная чернильная печать сразу же бросится ей в глаза.
Дарья зашла в дом, за ней все остальные.
- Ты, мама, сядь и ты, бабушка, тоже. Нотоптались чай за день. Письмо-то не от отца. Недоброе письмо. Пишут, что отец наш, Степан Прокопьевич, в сентябре 1943 года пропал без вести.
Дарья сначала и не поняла, что сказала Надя.
- Как пропал? - прошептала она не своим голосом.
- Мама, может это не точно пока. Сколько вон случаев пропадают, а потом оказывается они в госпитале. У нас здесь рассказывали бабы.
До Дарьи наконец дошел смысл сказанного. Нет, она не закричала, не завыла в голос. У нее вдруг по страшному закатились глаза и женщина начала медленно сползать со стула. Надя с Васькой успели подхватить ее, перенесли и уложили на кровать. Теперь уже Наде стало страшно за мать, что это с ней. Она растерялась и не знала что делать. Овдотья стояла и неистово крестилась, без остановки повторяя. “Господи помилуй”.
- Васька, беги скорей в больницу. Врача надо. Не дай Бог чего с мамой случится. Беги скорей, приведи кого-нибудь.
- Борька, а ты к тетке Нюре беги. Пусть она придет, Скажи, что с мамой плохо. Скорей только.
Девушка зачерпнула прямо из ведра холодной воды, подошла к Дарье, брызнула ей в лицо. Женщина даже не поморщилась. Зина с Ниной забились в угол за печку и ревели в два голоса. Только Сёмушка беззаботно топал по полу, пытался поймать кошку за хвост и смеялся.
- Хорошо, что Олёшка в саду. А то тоже сейчас перепугался бы Он уж большой, все понимает.- подумала Надя.
На крылечке раздались шаги, в избу вбежала Нюра, Дарьина подруга.
- Что это с ней? Борька прибежал, сказал, что мать умирает.
- Извещение пришло, папа у нас без вести пропал - сквозь слезы ответила Надя.
- А мама, как узнала, так сразу и упала. Я уж водой брызгала, а она все глаза не открывает. Больше боюсь, вдруг еще хуже станет. Ваську в больницу послала.
Нюра села на кровать рядом с подругой гладила ее по голове. Она тоже не знала, что можно сделать в таком случае. Просто сидела, гладила ее руки, грудь голову и тихо разговаривала с ней.
- Ты чего, Даренка, ребятишек-то всех перепугала. Давай открывай глаза, хватит валяться. Смотри-ка, девчонки твои ревут, боятся, что мамка умрет. А тебе жить да жить надо. Вон еще сколько их растить. И Надёнка сама не своя стоит, не знает, чего с тобой делать. Ну давай, подруженька, открывай глаза.
В это время Сёмка наконец-то изловчился и ухватил кошку за хвост. Той не понравилось такое обращение и она уцепилась своими когтями в руку ребенка. Тот пронзительно взвизгнул, изо всех сил закричал “мама” а потом заревел, что было мочи. Надя подхватила мальчишку и с плачущим подошла к матери. Тот еще раз прокричал “мама”. Веки Дарьи дрогнули и она открыла глаза.