И вот этот рай земной был поражен эпидемией, «манией противоречия». Научное название болезни – mania contradicens. Начинается обыкновенно она с довольно слабо выраженных симптомов: заболевший думает сказать «да», а говорит «нет»; желает похвалить кого-то или что-то, а вместо этого осыпает предмет бранью; намеревается повернуть налево, а поворачивает направо и т.д. Развивается и протекает болезнь необычайно скоротечно, наряду с проявлениями в виде непонятной речи и нелепых поступков, нарушается правильность физиологических отправлений организма. «Сознавая неразумность своего поведения и не будучи в состоянии что-либо исправить, больной приходит в крайнее возбуждение, доходящее до исступления. Очень многие кончают жизнь самоубийством, иногда в припадке безумия, иногда, напротив, в минуту душевного просветления. Другие погибают от кровоизлияния в мозг. Почти всегда болезнь приводит к летальному исходу; случаи выздоровления крайне редки».
Вот такая-то болезнь поразила жителей Звездного города, быстро превратившись в беспощадную эпидемию. На первых этапах она была полна комических эпизодов. Заболевший кондуктор метрополитена вместо того, чтобы получать деньги с пассажиров, сам платил им. Инспектор дорожного движения не регулировал, а путал его. Посетитель музея вместо того, чтобы рассматривать картины, поворачивал их лицом к стене. Скрипач нарушал исполняемую оркестром пьесу самыми негармоничными звуками своего инструмента. Эти нелепые, но, в сущности, безобидные происшествия давали лишь повод фельетонистам упражняться в остроумии. Все изменилось, когда два больных стражника выкатили из казармы на улицу митральезу и расстреляли картечью мирно гулявшую толпу. Погибло до пятисот человек.
Правительство приняло меры и постановило: расширить существующие больницы, открыть новые и везде устроить покои для изоляции заболевших «противоречием», напечатать и распространить в 500 000 экземплярах брошюру о новой болезни, где указывались бы ее признаки и способы лечения, организовать на всех улицах специальные дежурства врачей и их сотрудников и обходы частных квартир для оказания первой помощи и т.д.
«Но несмотря на то, что все эти и сходные меры проводились с неутомимой энергией, эпидемия не ослабевала, но усиливалась с каждым днем, поражая равно стариков и детей, мужчин и женщин, людей, работающих и пользующихся отдыхом, воздержанных и распутных. И скоро все общество было охвачено неодолимым, стихийным ужасом перед неслыханным бедствием».
Началось бегство из Звездного города; богатые первыми вывезли свои семьи, за ними потянулись остальные, и в несколько дней бегство приняло массовый и потому неорганизованный характер; правительство утратило контроль над ситуацией; каждый спасался, как мог. «Стремление бежать, в свою очередь, стало манией. Бежали все, кто мог бежать».
Не все убежавшие благополучно добрались до земель обетованных, не тронутых заразой: больные машинисты пускали поезда под откос, а больные пилоты разбивали дирижабли о землю.
Беглецы гибли тысячами, но их вела за собой надежда спастись. Оставшиеся в городе были лишены и самой надежды на спасение – они были обречены. И как же повели себя обреченные?
Первыми активизировались грабители и воры. «Шайки разбойников смело входили в покинутые магазины и уносили более ценные вещи, врывались в частные квартиры и требовали золота, останавливали прохожих и отнимали у них драгоценности, часы, перстни, браслеты». Правительство в попытке навести хоть какое-то подобие порядка, вынуждено было, «после почти трехвекового перерыва», вернуть смертную казнь для уличенных разбойников и насильников.
Как это уже не раз бывало в истории, время выдвинуло своего героя: появился проповедник, обратившийся к здоровым, которых было еще большинство, с призывом умерщвлять всех больных поголовно; если все больные будут убиты, эпидемия прекратится сама собой. Это было пресловутое простое решение сложной проблемы, и оно немедленно нашло отклик в народе. Во главе армии сторонников проповедник врывался в дома и больницы и совершал массовые убийства, к идейным убийцам немедленно присоединились безумцы и грабители. Правительство объявило войну убийцам и «весь город стал ареной битв».
Настал день, когда остановилась электростанция, питающая город энергией, и он погрузился в абсолютный мрак, за которым в непродолжительное время должен был последовать и холод. «С наступлением мрака пала последняя дисциплина в городе. Ужас и безумие окончательно овладели душами. Здоровые перестали отличаться от больных. Началась страшная оргия отчаявшихся людей».
От описаний оргий я воздержусь вследствие двух причин: во-первых, в силу собственной слабонервности, и во-вторых, в силу понимания, что оригинал переплюнуть невозможно.
Признаюсь, что при прочтении отдельных эпизодов напрашивались ассоциации с рассказом Андреева «Красный смех»; не знаю, кому принадлежит приоритет, но у обоих творцов просматривается явное желание пощекотать читательские нервы.
Не могу удержаться от еще одной цитаты, последней.
«Это был город безумных, гигантский дом сумасшедших, величайший и отвратительнейший Бедлам, какой когда-либо видела земля. И эти сумасшедшие истребляли друг друга, убивая кинжалами, перегрызая горло, умирали от безумия, умирали от ужаса, умирали от голода и от всех болезней, которые царствовали в зараженном воздухе».
