Продолжение. НАЧАЛО ЗДЕСЬ.
Всю ночь, пока врачи в клинике боролись за жизнь Норы, на телефон главврача названивала мама Наташи. Она уже неслась из Москвы домой и собиралась утром прибыть сразу в клинику. Решено было пока не говорить ей, что Норы больше нет. Приедет, сама всё узнает...
В пять ровно в двери ветеринарной клиники позвонили. Дежурная сестра открыла дверь и в приёмную, шумно дыша, вбежала Елена.
— Как Норка? Где она?
Пометавшись посреди холла, только сейчас она сфокусировала свой тревожный взгляд на открытой двери в кабинет главврача, где находились её дети.
Дочь глухо выла, зарывшись лицом в братнину грудь. Игорь гладил её по голове и виновато смотрел на мать. Один Илья Николаевич вперил свой взгляд в прибывшую Елену без тени эмоций, но с чисто профессиональной готовностью помочь клиентке, пребывающей в стрессе. Всё-таки ночь в дороге, без сна, на нервах. Всё может быть.
Но реакция организма Елены даст сбой позже. Сейчас же, осознав, что произошло, она прислонилась к косяку двери и сухо спросила:
— Кто?
— Известно лишь, что это был яд, — подошёл Илья Николаевич и взял её за руку, — Присядьте. Мы сделали всё, что смогли, но доза была слишком большая.
Врач усадил клиентку на кушетку, гд уже сидели Наташа и Игорь.
— Кто? — глядя в одну точку повторила она свой вопрос.
— Мам, я выясню, — приобнял Игорь мать свободной рукой, — Мы напишем заявление, подключим полицию... у меня есть клиенты из следственного комитета. Найдём.
— Найди, сынок, — глядя в одну точку, сухо ответила Елена, — Я хочу посмотреть ему в глаза... или ей...
Илья Николаевич деликатно кашлянул. Игорь, единственный, кто сохранил ясность мышления после ночных событий, моментально понял, что пора освобождать кабинет. Главврач тоже человек, ему бы поспать пару часов перед новым рабочим днём.
— Мы поедем, — поднялся он и подал руки матери и сестре, — Спасибо вам большое. Счёт я оплачу сегодня до десяти утра, а за Норкой приеду вечером.
— Если будете подавать в суд, вам понадобятся образцы тканей, — напомнил Илья Николаевич, — Они могут храниться у нас.
— Да-да, это мы с вами потом обговорим, я подъеду часов в семь вечера...
Игорь вывел ошеломлённую мать и убитую горем сестру на свежий воздух и завёл машину.
— А Нора? — дёрнулась было Наташа, пытаясь изнутри открыть дверь джипа, — Мы её одну оставим? Она же будет выть! Выпусти меня, я за Норкой!
Пришлось опять капать Наташе успокоительное, благо пузырёк с лекарством Илья Николаевич дал им с собой.
Образцы отравленных тканей у собаки взяли и заморозили для будущих следственных действий. Нору кремировали через два дня, прах в красивой урне передали владельцам. Наташа, принявшая реальность, поставила вазочку у себя в комнате, дав клятву выяснить, кто ЭТО сделал с её собакой.
И Наташа, и Елена, словно сговорившись, все эти дни хранили молчание о произошедшем. Мать была умной женщиной и понимала, что дочь не меньше неё переживает смерть Норы и винит во всём себя. Как бы не жалко было ей потерять родную собаку, но мучить дочь воспоминаниями о Норе она воздержалась. Мало того, Елена дала понять Наташе, что ни в чём её не винит, за что та была безмерно ей благодарна.
На третий день Наташа сама вышла с разговором о событиях на выставке. Подошла к матери, обняла её сзади и прижалась щекой к худенькому плечу.
— Мам, я хочу разобраться, что там случилось.
Та повернула голову, погладила дочь по голове, скрывая своё облегчение.
— Расскажи всё по шагам. Две головы всегда лучше одной, будем вместе думать.
Наташа рассказала всё с самого начала. Как Игорь приехал за ней домой, как погрузил сумки и клетку в машину, как привёз на выставку, как установил клетку и посадил туда бодрую Нору. Рассказал и о том, как тётя Надя отправила её на регистрацию, а сама осталась сторожить клетку с Норой.
— Сколько тебя не было?
— Минут десять... пятнадцать... может, двадцать... На ветконтроль была очередь. Но ведь этого времени хватит, чтобы кинуть собаке в клетку кусок с отравой.
— Ты про Надю? Не верю, — отрезала мать, — Ей какой резон? Была бы она спаниелисткой, я бы ещё теоретически могла предположить такой вариант. Но она по йоркам... Нет, это не Надя. Рассказывай дальше, что было.
Но дальше Наташа всё время была с собакой. На ринге Нора была на шнурке, судья в рот собаке ничего не вкладывала...
— Кто с тобой рядом был в ринге?
— Не помню. Но между нами было большое расстояние...
— Кинуть не могли Норке прямо под морду?
— Точно нет, — помотала головой Наташа, — Я ей шею вверх держала, она не могла голову опустить. Это точно не в ринге сделали.
Мать махнула рукой. На самом деле она перебирала в голове все возможные варианты, прекрасно понимая, что отравить собаку в ринге практически невозможно. На хендлеров и собак направлены сотни глаз, щёлкают фотоаппараты, снимают камеры. Даже самый идиотический преступник остережётся подставлять себя под такие улики.
— Я тебе говорю, это произошло во время моего отсутствия, — убеждала Наташа мать, — Надо тётю Надю расспросить, пусть всё скажет честно.
О том, что у заводчиков спаниелей отравлена собака, уже гудел весь местный особаченный мирок. В соцсетях строили предположения все, кому не лень. Скромный лаконичный пост на странице Елены с тремя сухими строчками и изображением горящей свечи на чёрном фоне вызвал шквал эмоций среди друзей и знакомых. Люди выражали соболезнования, строили предположения, рассказывали о своих потерях...
Надя тоже знала о случившемся, об этом свидетельствовал её комментарий с выражением скорби.
— Надюш, привет, — набрала Елена свою коллегу.
— Леночка, от всей души... — начали было отвечать на том конце провода.
— Да-да, спасибо... Надь, что там случилось, вспомни, пожалуйста. Ты осталась с клеткой, Наташка ушла регистрироваться. Кто-то подходил к клетке? Вскрытие показало, что Норку отравили именно в это время.
Надя какое-то мгновение молчала, потом дрожащим голосом произнесла:
— Ты обвиняешь меня?
— Надя, нет! Я не обвиняю тебя! — торопливо успокоила её Елена, — Я хочу разобраться, что произошло. Мы уже подали заявление в полицию, но у нас нет никаких доказательств. Пожалуйста, вспомни, что происходило, пока ты стояла у клетки? Это нам очень поможет!
Однако Надя то ли растерялась, то ли обиделась, то ли испугалась заявления в полицию, но добиться от неё толкового рассказа не получилось. Повторяла, как заведённая: «ты мне что, не веришь?»
Самое обидное, что пресловутое заявление, которое Елена с сыном подали в местное отделение полиции, было принято дежурным со словами:
— Ещё собачьих отравителей мы не искали. Тут людей режут пачками, а вы со своими собаками. Идите, заявление принято, вот тут распишитесь.
Из чего Елена и Игорь поняли, что надежды на поимку злоумышленника у них никакой.
— Надо самим искать, — сказала Елена, выходя из тёмной полицейской дежурки на солнечный свет.
— Уже позвонил, куда надо, — ответил сын, — Приедут завтра на встречу. Клиенты мои, занимаются в клубе. Если найдут, я им пожизненный абонемент выпишу, бесплатно.
Было это на следующий день после смерти Норы. А через четыре дня, когда Наташа слегка отошла от пережитого, на пороге их дома появился Игорь со словами:
— Кажется, нашли. Включите компьютер, я вам запись с видеокамер принёс. В том зале, оказывается, камер понатыкано. Не все, конечно, работают, но кое что удалось увидеть.
