Трактор работал во всю, скашивая высокую траву, что попадалась на пути. Сезон сенокоса уже заканчивался и стога, уложенные до этого на соседнем поле, украшали местный пейзаж.
Техника сегодня подводила Григория, вот и сейчас он глянул в боковое зеркало и увидел, что трава встаёт вновь, а значит она не срезается косилкой. Вернув рычаг на место, Гриша остановил трактор.
Гриша спрыгнул на землю и отправился к косилке, чтобы посмотреть в чём там делать, а обнаружив поломку понял, что опять часа на 2 он встанет на ремонт. Работа сегодня движется довольно тяжело, выматывая все оставшиеся нервы Гришки.
Отремонтировав косилку, он сел за руль и вновь дёрнул за рычаг, трактор дружелюбно загудел, приводя в движение механизм находящийся позади, но проехав всего несколько метров звук двигателя стал прерывистым, а после и вовсе заглох.
Гришка на этот раз не стал сдерживаться, психнул и ударил по панели впереди себя, не стесняясь в выражениях.
– Ржавое корыто ты, а не трактор, ‒ он попытался высказать наболевшее этой махине, что никак больше не заводилась, но всё было бес толку. Гриша вздохнул и нехотя потянулся к выходу.
С того момента, как ушла жена, словно что-то ещё произошло незримое, потому что дела стали идти из рук вон плохо. Трактор предательски именно в такой момент стал чаще выходить из строя, а может он и раньше это делал, да не так часто или Гришка к этому относился спокойнее.
Мужики в гараже вновь подтрунивали, шутя, что не справляется он со своими бабами, того и гляди, скоро им помыкать начнут. Они ещё не забыли те частушки, что Ульяна распевала на собрании в клубе, а тут прошла новость, жена укатила в город.
Парень и не понимал, что он мог сделать не так, потому что вёл себя исключительно повторяя поведение отца. Прочитав записку жены, он был невероятно зол на все те обстоятельства, что произошли вокруг, а особенно на неё. Гриша чувствовал, что его предали, оставив одного.
Скомкав лист бумаги, он решительно выместил на нём всё своё негодование, швырнув в углярку. Тем самым Гришка показывал протест против поступка супруги. Он был уверен, что всё это лишь для того, чтобы заставить его пересмотреть поведение, чтобы воздействовать на него в воспитательных целях.
«Что я ей собака, чтобы меня дрессировать? Укатила, ну и скатертью дорога», – сказав это сам себе Гриша принял решение не ездить за супругой, не уговаривать и не просить, чтобы та вернулась обратно. Он решил, что со временем та и сама поймёт, что потеряла в его лице.
Рабочий день уже давно подошёл к концу, когда Григорий заезжал на своём тракторе в гараж. Вся техника, отправленная утром на поля, уже стояла на месте, а ребята, уставшие за день, уже давно разбрелись по домам.
Он не спеша брёл к дому, обходя стороной место, где его уже третий день ждала Люба. Не тянуло его в туда, куда так часто он забегал ранее. Впереди шла баба Надя, соседка, что жила на два дома далее. Поравнявшись и поздоровавшись с Гришей, женщина решила удостовериться в его самочувствии.
‒ Что, милок, худо тебе? – она вздохнула, жалея парня, ‒ один человек всегда тоскует. На то мы и люди, чтобы создавать пары и жить сообща.
– Нормально мне, с чего вы взяли, что мне тоскливо? ‒ гордый и несломленный парень не привык показывать, что ему плохо, старательно изображая свою силу.
– Как же, жена ушла, так любой переживать станет, даже самый бесчувственный с виду.
‒ Ушла и скатертью дорога, ещё посмотрим кто больше потерял, девиц много, приведу другую. Да жить стану лучше прежнего, – Гришка для убедительности махнул рукой.
‒ Так-то оно так, только вот счастье не количеством девиц меряется, их и правда много, это ты верно подметил. Найти хорошую женщину и удержать её подле себя, создать своё маленькое государство, с умом управляя им, да так, чтобы всем домашним хорошо было, не каждый сможет.
– Это вы выдумали, баба Надя, разве муж в семье правитель какой? ‒ Гришка усмехнулся сравнению, какое приводила ему собеседница, – а, если так, как вы говорите, то стало быть жена должна подчиняться, а она вон, что творит.
‒ А разве дело правителя состоит в том, чтобы всех подчинить себе? А как ведёт себя мудрый руководитель, от которого никто не уходит? Он создаёт такую атмосферу вокруг, что никто и не хочет идти. Дело твоё было, как мужа сделать жену счастливой, а ты это проигнорировал, другими делами занимался.
– Это никого не касается, что я делал, моя жизнь, что хочется мне, то и делаю, ‒ Гришка важно поднял голову.
– Вот пока будешь думать только о себе, так и будет у тебя всё валиться из рук, ‒ баба Надя глянула на молодого парня, в котором было много собственной гордости и самолюбования, что и никого он пока слушать не станет.
– Вы меня только во всём обвиняете, а как же она? Бросила, сбежала, а значит предала. Ей же совсем безразлично, как я тут, всё ли у меня хорошо, да и не сказала в лицо, не поговорила, а просто записку оставила и уехала, кто же так делает? Я же к ней с добром, всё, что нужно по дому всегда выполнял, зарплату в дом приносил, не такой я уж и плохой.
Гриша был возмущён, почему это во всём должен быть виноват он. Не сказал парень вслух, что не виновен он в том, что как женщина его больше привлекает другая, и в этом может быть тоже Уля виновата. Это она не смогла завлечь, не смогла сделать так, чтобы ему было интересно с ней.
‒ В семье главный муж. Вот ты значит и виноват, не так себя повёл, раз жена ушла. У Ульяны твоей характер есть, сильная она девушка, толк из неё выйдет.
Гришка уже попрощался и свернул к себе во двор, не понимал он разговоров этой бабы Нади, не для чего ему её поучения, сам разберётся. Открыв ключом дверь, Гриша зашёл в сени, разулся, а про себя подумал, что и в дом теперь может в сапогах шагать, никто ему слово против не скажет.
Достав сигарету, он закурил, присел за пустой стол и огляделся вокруг. Целый день Гриша хорохорился, стараясь показать своё безразличие к поведению супруги, но сейчас, зайдя в родные стены, что-то сломалось внутри и стало настолько невыносимо тоскливо и одиноко, что выть захотелось.
Дом словно давил на него своими стенами, казался не таким уютным и тёплым, как был тогда, когда тут жила Ульяна. Не пахло вкусной едой, в вазе на окне давно завяли полевые цветы, оставленные супругой, а корзина с рукоделием была пуста.
Он помнит те вечера, когда, отужинав, ложился на кровать, чтобы отдохнуть немного, а Уля сидела за столом, занимаясь вышивкой. И хоть они в тот момент не вели никаких бесед, но было ему спокойно от её вида. Гриша наблюдал, как она орудует иголкой и часто восхищался, ведь с помощью таких простых стежков создаются прекрасные изделия в руках жены.
Нужно было что-то приготовить себе поесть, потому что в желудке было настолько пусто, что казалось он прилип к позвоночнику и оттуда предательски отзывался тянущей болью.
На разогретую сковороду Гриша разбил пять яиц, достал из холодильника кусок сала и оставшийся хлеб со вчерашнего дня. Убрав яйца со стола, он отправился в огород, чтобы сорвать там свежий огурец, потому что с ни будет гораздо вкуснее.
«А грядки нужно полить», – думал он про себя, срывая несколько зелёных плодов. Да и красные помидоры просматривались в теплицы, надо бы позвать мать, чтобы она с ними разобралась, потому что ему совершенно некогда, да и не знает он, что с ними делать.
Установив на стол сковороду и порезав огурец, Гриша уселся гордый от того, что он вот так, в одночасье, соорудил себе хороший ужин без всякой супруги, а поев и вовсе почувствовал вновь свои силы и уверенность в том, что и один легко может прожить.
В дверь постучали. Гостей он уж вовсе в такое время не ждал, поэтому был немного удивлён. Первая мысль, возникшая при стуке, проскользнула теплотой в его сердце, может это жена? Может одумалась, спохватилась и вернулась? Хотя отчего Ульяне стучаться в собственный дом?
‒ Кто там? Да заходи, что скребёшься.
Когда дверь открылась, он увидел на пороге Любу, медленно и нерешительно входящую внутрь.
– Здравствуй, Гришенька, ‒ разувшись возле порога, девушка прошла и присела на стул возле стола, где парень уже заканчивал ужинать, – чем это ты питаешься? Что не мог ко мне зайти, я бы тебя накормила. У меня борщ сегодня твой любимый, для тебя готовила, думала зайдёшь.
‒ Поздно уже, не хотел тревожить.
– Раньше значит хотел, а сейчас стороной дом обходишь? Уже три дня не появлялся, отчего это? ‒ Люба с особым требованием ответа посмотрела на Гришу.
‒ Времени нет, видишь только сейчас пришёл с работы, устал, хочу отдохнуть. Чего ты хочешь? Ступай домой, мне завтра рано вставать.
– Что происходит, Гришенька? Ведь жены больше нет, сбежала она, стало быть ты свободен, а мы вместе можем быть, ‒ девушка продолжала смотреть на него.
– Да чего вы ко мне все пристали, оставьте меня в покое.
‒ Кто все, я одна тут.
– Все, мужики в гараже, мать приходила, соседка нотации читала, да ещё ты тут явилась, чего-то требуешь. Оставьте меня в покое, я устал. Люба, иди домой, поздно уже.
Та и не шелохнулась, продолжая сидеть за столом, не понимая, почему её прогоняют из дома, где уже нет супруги.
‒ Давай я останусь, помогу прибраться, посуду помою, полы протру, вон цветы завяли на окне. Тут точно женская рука нужна, – она пришла с намерением остаться и не понимала зачем он её прогоняет.
Он смотрел на свою любовницу, так привлекающую его ранее, и хотел только одного сейчас, чтобы она просто ушла. Подойдя к двери, Гриша отворил её, произнеся последнее:
‒ Уходи прочь.
Ошарашенная поведением Григория, девушка всё же встала и медленно направилась к выходу, просто не понимая, что происходит с ним.