После книги, которая понравилась, всегда трудно найти новую, которая сможет тронуть душу. Так совпало, что подряд прослушала/прочитала две трогательные истории, после которых было достаточно сложно прийти в себя. Наверное, этим и объясняется, что следующие три книги не очень сильно впечатлили. Разные авторы, разные сюжеты, разное воплощение, а вот впечатления оказались чем-то схожи: немного скучно, немного затянуто, хотя есть, о чем задуматься.
Дэниел Мейсон «Зимний солдат»
Книга, безусловно, сильная, недаром входит в список номинаций «Ясная поляна». Просто ни герой, ни история любви, ни детализация военных событий не сумели меня захватить достаточно сильно.
Первая мировая война глазами врача. ДРУГОЙ взгляд на первую мировую - из ДРУГОГО лагеря, когда Брусиловский прорыв – не гордость, а жертвы, когда поражаешься жестокости казаков в целом русской армии. Нет, здесь вовсе нет антироссийских настроений. Просто ИНОЙ взгляд на происходящее в 1915 году.
Итак, Люциуш Кшелевский, студент-медик, лучший на своем курсе, осознает, что его теоретических знаний оказывается слишком много, тогда как практика отсутствует вовсе и вряд ли в ближайшие годы что-то изменится. Поэтому принимает решение пойти в армию, чтобы попасть в полевой госпиталь и получить так все необходимые навыки.
Карпатские горы и небольшой госпиталь, в котором из медперсонала осталась только сестра-монахиня – вот та действительность, с которой ему пришлось столкнуться.
«— И эти люди вылечиваются? – спросил Люциуш.
Брош поднял вверх палец:
— А кто сказал, что надо вылечить? Наше дело – вернуть их на фронт».
Диалог этот – лучшее отражение
Ужасы войны мы увидим в преломлении героев, олицетворяющих собой исключительно мирные «профессии», оттого и общее настроение книги –антивоенное – еще более ярко выражено. С каждой страницей приходит осознание БЕССМЫСЛЕННОСТИ всех жертв, всех войн.
Однако только ли об этом роман? Конечно, нет. И речь вовсе не о любовной линии, тем более что она выведена как-то невнятно, сразу понятно: не ЭТО главное. Важно другое – важно понимать, что врач – это всего лишь врач, не существо высшего порядка. Да, от его таланта, умения, целеустремлённости зависит ЖИЗНЬ, но он тоже человек. Фатальным может оказаться тщеславие или честолюбие, гордыня или вознесение самого себя.
Главный же урок книги – война калечит и тело, и душу. Переживший войну вряд ли сможет быть счастливым.
«Перемирие. Как и он, все ждали, каждый чего-то своего: возвращения сына, давно назначенной свадьбы, встречи с дочкой, которая из младенца стала маленькой девочкой. Конца продуктовым очередям – хотя, учитывая приближение зимы, на это надеяться не стоило. Потери титулов и земель. Его отец и мать ждали новой Польши, или, как они непременно поправили бы его, возрождения прежней».
Открытый финал книги заставляет нас задуматься: вряд ли МИР и все связанные с ним ожидания принесут людям долгожданное счастье.
Евгений Водолазкин «Чагин»
«Когда-то Иси́дор Чагин был знаменит. Его удивительная память вызывала восхищение. Иногда – сомнение: не являлись ли опыты с его участием результатом тщательно подготовленной манипуляции?»
Совершенно обычное начало книги, ничем не цепляющее, даже не запоминающееся. Так же размеренно будет звучать и все последующее повествование. Поэтому очень часто испытывала желание отложить чтение. Только язык писателя, как всегда образцовый, сочный, яркий, удержал мое внимание. Чего стоят, например, рассуждения героя о знаках препинания (подобное сочинить может только настоящий ценитель языка).
«Да, о запятой после С любовью. Или – после Твой. Она не нужна. Ни синтаксически, ни исторически. Просто никак. Это что-то вроде определения отправителя.определения отправителя. Какой Павел? – Твой. Посмотри всю русскую переписку прошлого и позапрошлого веков – там ты запятой не найдешь. Комп ставит ее, поскольку ориентируется на Best wishes, только это совсем другая история. Но я запросто ставлю запятую в письмах тем, кому это будет приятно. Хочешь, поставлю?
Твой,
Павел».
Как всегда это бывает с произведениями Водолазкина, трудно определить конкретный жанр. Это не дневник, не повествование о жизни, не роман в письмах. Его повествование всегда шире каких-то рамок, как будто НАД всеми традиционными формами.
О чем же произведение? Вернее, о ком?
В романе о мнемонисте, то есть о человеке с абсолютной памятью, не один герой. Конечно, это сам Чагин, дневники которого после смерти рассказчик – роман от первого лица – должен подготовить к изданию. Дневник Чагина – это не субъективная и эмоциональная исповедь перед самим собой, а скрупулезное повествование об эпохе, о людях. Даже первого января Чагин делает запись в дневнике, и вовсе не о встрече Нового года. И тогда как противоречие звучат слова героя:
«Любой дневник, даже самый честный, прямого отношения к реальности не имеет. Это – не жизнь как она была, а только взгляд на нее. Как собственно, любое историческое описание».
Примечательно, что о жизни Чагина мы узнаем из дневников, не читая их, а в интерпретации рассказчика – сотрудник архива Павла. Вот его-то голос мы слышим отчетливо. Последняя часть романа – это письма Павла к любимой девушке, которая тоже была знакома с Чагиным. Что, как не письма к любимой, раскрывают лучше всего характер персонажа? Вот и приходишь к выводу, что полифония как любимый прием Водолазкина в этом романе применима не только к жанровой особенности.
О чем же заставляет задуматься роман? Что главное в его сюжете? Тема любви? Вряд ли.
Тема предательства и его сути? Тоже вряд ли. Тогда что?
Традиционно для Водолазкина – ВРЕМЯ.
«Счастье мое, где оно? Явственно уже чувствую, что не в будущем. А если в прошлом, то почему я его не заметил? Потому, наверное, что во времени, которое всё еще длится, не говоришь себе: вот оно, счастье. А говоришь, напротив, спустя годы: такой-то и такой моменты моей биографии и были, оказывается, счастьем».
Яна Вагнер «Один нормальный день»
Небольшое произведение Яны Вагнер «Один нормальный день» подтолкнуло меня на чтение ее главной книги – «Вонгозеро».
Небольшая зарисовка из жизни героя, жить которому осталось немного: он болен, вызывает больше вопросов, чем каких-то эмоций.
Последние месяцы жизни. И ты знаешь, что они ПОСЛЕДНИЕ. Чем мы их заполнишь? Переосмыслением? Переоценкой? Встречами с близкими?
Рогов проводит все время один в небольшом домике, никому не сообщая о том, что его вскорости ждет.
И тут к нему на выходные неожиданно приезжает сын с друзьями.
Традиционная антитеза: молодость и зрелость, радость жизни и ожидание смерти, энергия и пассивное равнодушие – приобретает трагический характер, потому что Рогов ЗНАЕТ о своем диагнозе, а сын – НЕТ.
Раздражение героя шумной компанией, сменяется желанием научить хотя бы чему-то, потом некой бесшабашностью и, наконец, ОСОЗНАНИЕМ.
Один день за городом, когда можно ни о чем не думать, хорошо выпить (и дальше больше, чем хорошо) под шашлык, завязать легкие, ни к чему не обязывающие отношения – вот что такой НОРМАЛЬНЫЙ день.
Понравился стиль повествования – такой же неторопливый, скорбно-веселый, в полном соответствии с незатейливым сюжетом.
