Иногда мой дом устает от меня. В такие дни на полу вдруг, из ниоткуда, появляются клоки пыли, а на мою голову пикируют злобные, прыгучие паучки. Они легонько, но чувствительно кусают меня за шею, притворяясь голодными вампирами, и я понимаю: дому нужно одиночество. Прийти в себя, разогнать непрошенных гостей-духов и подумать то ли о прошлом, то ли о будущем. Я хорошо понимаю чувства моего дома, я и сама не очень-то общительна и быстро устаю от людей. Каков поп, таков и приход. Мы с моим домом очень похожи.
В дни, когда дому нужен отдых, когда он раздраженно скрипит и гонит меня на улицу, я беру книжку, кошелек и иду на бульвар. Там, под большим каштаном, есть "моя" лавочка, а рядом с ней удобный столик, на который я обычно ставлю стакан с кофе или чаем. Я все пытаюсь предугадать эту утомленность. Вызвана ли она моей ленью и плохо помытыми окнами? Или же дело в отсутствии кошки? Мне говорили, что дому обязательно нужна кошка. А я не знаю, как мой отнесется к новому жильцу, он иногда и меня-то с трудом терпит. Я все пыталась отыскать какую-то закономерность, систему, но мой дом оказался хитрее и гнал меня на улицу, когда я и думать забывала о его своенравном характере.
Вот и сегодня дом едва дождался моего пробуждения (он даже пытался напугать меня и ночью наслал на меня какого-то духа в виде кошки (снова кошка!), она запрыгнула на кровать и легонько провела когтистой лапкой по моему плечу, я проснулась, испугалась и почему-то мгновенно заснула снова) и, едва я успела позавтракать, дом сварливо погнал меня на улицу. Я хотела было поспорить и даже сказала ему, что я и только я являюсь его хозяйкой и мне решать, что делать и куда идти, но дом притворился злобной мачехой, встряхнулся, уронил с подоконника горшок с моей любимой фиалкой и требовательно хлопнул дверью.
- Поняла, уже ухожу, не скучай! - покорно сказала я дому (фиалку решила пересадить попозже), взяла сумку и вышла в прохладный майский день.
- Скажи кому, что собственный дом выгнал из дома, никто не поверит, - прошептала я и быстро пошла на бульвар. Купила стаканчик кофе и, как и всегда, подивилась маленькому чуду: "моя" лавочка была пуста, как и всегда, и, казалось, с нетерпением ждала меня.
- Доброго утра всем вам, - тихонько поздоровалась я с лавочкой, столиком и каштаном (он уже вовсю хвастался великолепными соцветиями-канделябрами - торжественными, парадными, легкими), устроилась поудобнее и раскрыла книгу.
Я читала о студентах - будущих актерах, помешанных на Шекспире, знающих его пьесы почти наизусть, живущих стихами мэтра. Что ни страница, то несколько цитат, мне незнакомых, Шекспира я никогда не читала и сейчас удивлялась, как такие прекрасные строки, полные красоты и смысла, прошли мимо меня. Шекспир, любовь, игра, ненависть... студенты еще не знали, что жизнь уготовила им по-настоящему королевское, театральное и трагическое испытание, от которого, будь их воля, они бы с радостью отказались. Забыв про остывающий кофе я погрузилась в текст, написанный, с одной стороны, совсем просто, короткими предложениями, без пространных описаний (так мне тогда показалось, я ошиблась, увлеченная и вовлеченная в сюжет, я впитывала слова так быстро, что не заметила цветистого языка), но с другой, он был богатым, нарочито театральным, обладал неописуемой четкостью и ритмом, словно проза становилась белым стихом, который так любил мэтр. Я пожирала страницу за страницей, чувствуя, как мое сердце начинает биться сильнее, предугадывая трагедию и, как это часто бывает, пытаясь ее если не предотвратить, то хотя бы немного смягчить. Я так увлеклась, что не услышала, как кто-то сел рядом со мной и, как я поняла позже, заговорил.
- ... любите читать?
Словно я попала в глотку вихря, он нагло и бесцеремонно вытащил меня из романа. Так этот вопрос я и восприняла.
- Да, - коротко и неприязненно ответила я, надеясь, что незнакомец поймет, насколько он мне неприятен, нет, насколько его вторжение в мою жизнь, в мою книгу нежеланно и отвратительно. Но он не унимался и задал самый неприятный вопрос в мире:
- Что читаете?
- Книжку, - сквозь зубы процедила я, стараясь удержаться в придуманном мире страстей, но увы. Магия растворялась в прохладном воздухе, и реальность начинала проступать сквозь страницы. Я услышала звон трамваев и детские крики, шум ветра и чириканье воробьев, а Шекспир, грустно усмехнувшись, наглухо закрыл дверь в свой мир, в котором студенты отправились пить пиво и репетировать. Я злобно посмотрела на нежданного собеседника. Собралась сказать что-то грубое и обидное, но...
Это был он, тот самый странный Виктор - победитель, с которым я познакомилась в электричке, а потом и еще разок случайно встретилась. Теперь можно было не спрашивать, ошиблись ли врачи с его страшным диагнозом. Сразу было видно, что они были правы, и его дело - труба. Мой случайный знакомый сильно похудел, одежда висела на нем как на вешалке, еще больше подчеркивая былую мощь его когда-то сильного тела. Лицо осунулось, морщины стали глубже, но, как ни странно, его глаза оставались молодыми, веселыми, я бы сказала задорными и какими-то влюбленными. Он смотрел на меня как на чудо, так смотрят на прекрасную картину или на свою невесту, когда впервые видят ее в подвенечном платье. Я даже подумала, что у меня на лице грязь или следы от кофе. Иначе такой пристальный взгляд было не объяснить.
- Что читаете? - спокойно повторил Виктор, делая вид, что мы абсолютно незнакомы. Да так оно и было, вообще-то! Возможно, нет, даже точно, он рассказывал истории своей жизни не только мне одной и забыл мое лицо. Но почему же он так на меня смотрит?
Я закрыла книгу и показала ему обложку.
- "Словно мы злодеи", - прочитал Виктор, - интересно?
- Очень.
- О чем? Если совсем коротко.
- Шекспировские страсти в наши дни.
- А! Вечная тема! - он откинулся на спинку скамейки и задумчиво посмотрел вверх, в ветви каштана. И умолк.
Я тоже почему-то не решалась открыть рот и сказать хоть слово. О чем его спрашивать? О здоровье? Глупо, и так все видно! О том, почему он так смотрит на меня? Еще глупее, я вполне могла ошибиться. О чем еще говорить?
Он словно почувствовал мою неловкость, снова ласково и влюбленно (я покраснела) взглянул на меня и спросил:
- А вы знали, что все, абсолютно все, что было, есть и будет в жизни уже описано в книгах? А то, чего вдруг там нет, все равно есть, в ненаписанных книгах, в тех, которые были продуманы, выстраданы, но, почему-то, не увидели свет. Или же в сожженных рукописях. Но есть все. Абсолютно все.
Странная мысль, так я ему и ответила.
- Не верю, если честно, - мне не хотелось спорить с ним, я видела, что он очень болен, измучен и, скорее всего, дни его сочтены. Но и поддакивать абсолютно абсурдным мыслям мне не хотелось.
- Значит, не знаете, - улыбнулся Виктор, а потом неожиданно спросил:
- Не угостите ли вы меня горячим шоколадом?
Я не любила попрошаек, но отказать тяжело больному человеку? Немыслимо!
- Да, конечно, я тоже с удовольствием составлю вам компанию. Мой кофе давно остыл, - я попыталась скрыть свое легкое неудовольствие. Казалось, мой собеседник, не заметил моей неожиданной суетливости.
- Попросите положить в шоколад шарик ванильного мороженого, - как ни в чем не бывало продолжал командовать Виктор.
- Хорошо, - покорно согласилась я и пошла в кафе.
Я бы не удивилась, если бы к моему возвращению никакого Виктора на скамейке не оказалось, уж очень наши предыдущие встречи были короткими и ни к чему не обязывающими. Поэтому я, почти поверив во внезапное исчезновение моего собеседника, купила два маленьких стаканчика горячего шоколада (с удовольствием выпью оба, если Виктор всего лишь мне приснился) и вернулась в тень (пока ненужную и слишком прохладную) большого каштана.
Виктор спокойно ждал меня и шоколад, рассматривал прохожих и улыбался улыбкой нежной и умиротворенной.
"Как бы он не умер прямо здесь и сейчас", - подумалось мне. Многие говорят, что так бывает, человек перед смертью становится спокоен и сосредоточен. Я молча отдала ему стаканчик и яркую пластиковую ложечку для мороженого.
- Спасибо! - он так удивленно и радостно посмотрел на шоколад и ложечку, что мне тут же стало стыдно за дурные, жадные мысли. Может быть он голодает? Все уходит на лекарства? Я уже хотела сказать, что я сбегаю и куплю ему бутерброд, но Виктор опередил меня. Он съел крохотную ложечку мороженого, отпил шоколад из стаканчика и, закрыв глаза, сказал:
- Как это ни банально и избито звучит, но не могу удержаться от повторения! Когда знаешь, что путь твой почти пройден, каждый глоток, будь то воздух, Солнце или Луна (да, да, это все можно пить, наслаждаясь), или же вот этот шоколад с мороженым, все приносит неземное удовольствие. Как в первый раз. Все, как в первый раз! И вы, милая девушка, и этот каштан, и люди, и лавочка! Все вижу впервые, все осязаю и чувствую впервые! Ах, как же это избито! Любой роман открой, увидишь подобное, но что делать, если все так и есть!
Так вот почему он так смотрел на меня! Я порадовалась, что не стала задавать идиотские вопросы и быстро перестала строить предположения, не менее глупые.
Я не знала, что ему сказать и как утешить.
- Знаете, кому я люто завидую? - неожиданно спросил меня Виктор.
- Нет, - смутилась я, почти уверенная, что именно он скажет. Завидую здоровым людям, у которых еще есть время.
- Я завидую тому, кто придумал эти банальности. Вы только вообразите человека, который впервые сказал, что глаза любимой девушки подобны звездам. Вот бы увидеть ее лицо, когда вдруг, внезапно ей сказали такие удивительные слова! Новые слова! А еще больше я завидую писателю, который впервые написал это. Представляете, какие дифирамбы ему пели, как говорили, что это свежо и необычно! - сказал Виктор и тихонько засмеялся. Я неуверенно хихикнула. Его слова, вот что было слишком необычно.
- А зря вы не верите в силу книг, - между тем продолжил Виктор, снова неожиданно сменив тему. Стаканчик с шоколадом он поставил на стол, я заметила, как дрогнула исхудавшая рука, - вы можете мне не верить, но у меня была такая книга жизни или книга предсказаний, составленная из цитат.
- Каких цитат?
- Из изданных книг, конечно! Это был подарок моего Наставника. Вернее, так я подумал, когда он мне вручил тетрадь. На самом деле это было испытание, и я его провалил. Рассказать вам?
Он еще спрашивал! У меня волосы на голове чуть ли не зашевелились от предчувствия и предвкушения неожиданной истории.
- Да! Да!
Виктор довольно хмыкнул и начал свой рассказ.
©Оксана Нарейко