Глава 11. Исчезающее чаепитие.
Начало ЗДЕСЬ
- А что такое копилка секретов? – спросил я у Асимы, когда в очередной раз она вышла погулять с нами.
На этот раз мы забрались довольно далеко от станицы, оккупировав обрыв над Доном, густо поросший мелкими белыми и синими цветочками. Вдоволь набегавшись, мы уселись отдыхать под группой тенистых деревьев. Вид отсюда открывался ошеломляющий! Обрыв здесь был не особо крутым, скорее, наоборот, можно было прыгнуть вперёд и скатиться вниз к самому Дону, если, конечно, неплохо подготовлен физически, иначе можно простыми синяками не отделаться. А река отсюда сверкала на солнце и степенно несла свои воды куда-то за горизонт, сливаясь там с небом. Мы рассыпались по траве группами, кто-то болтал о том, о сём, что-то, прикрыв глаза, жевал зажатую в зубах травинку, кто-то просто сидел и бросал вниз по покатому склону попавшиеся под руку камешки. Скоро следовало отправляться назад, если мы не собираемся оставаться без обеда. Мы с Асимой подсели ближе к обрыву, любуясь красотой открывающегося вида, и тихонько болтали.
- Ты про то место, куда он карандашик решил спрятать? – хитро прищурилась Асима. – Ты внимательный, Саша. – Есть у бабайки в хранилище специальный ларец, там он держит вещи, про которые мало знает. Никогда не можешь предположить, как вещичка подействует, так ведь?
- Угу. Как нас тогда Валюха… закрутила в одном дне, - покачал я головой, вспоминая недавний случай.
- Вот-вот, поэтому бабайка и спрятал карандаш. Мало ли, что он может. Пусть полежит, пока не выяснится.
- А когда выяснится, что будет? – поинтересовался я.
- По-разному бывает, - уклончиво ответила Асима.
- Ну всё-таки? – настаивал я.
- Если вещь окажется опасной, то бабайка будет думать, как её уничтожить. Если не очень, то положит в хранилище, и будет она там лежать.
- И много там такого? – поёжился я.
- Какого? Опасного? – рассмеялась Асима. – Немного. Пожалуй, зеркало. Сам уже знаешь, что его уничтожать нельзя. Есть ещё и другие вещи. А остальные вроде бы не слишком. Хотя, ты знаешь, мне кажется, что любая вещь может быть опасной. Смотря кому в руки попадёт. Как камень, например, понимаешь?
- Ну да. Для одних это просто камень, а другой возьмёт и по голове кого-нибудь этим камнем шарахнет, - ответил я.
- Вот именно, - кивнула Асима.
Мы ещё немного посидели молча, за это время я бросил вниз несколько камешков, наблюдая, как они подпрыгивают по склону, катясь вниз. Непреодолимое любопытство не давало мне покоя, оно нашёптывало мне на ухо, подначивало, подталкивало спросить, но я побаивался. А вдруг всё испорчу? Что тогда? Но настойчивое любопытство всё же взяло верх, и я решился:
- Слушай, Асима. А можно посмотреть это хранилище?
- Ты ж его видел, - улыбнулась она.
- Это ж мельком было, я даже ничего толком не понял. Испугался очень
- Так что же ты хочешь посмотреть?
- Ну, что-нибудь, - не придумав лучшего ответа, брякнул я.
- Такой вещи там нет, - расхохоталась Асима.
- Ладно тебе, - примирительно улыбнулся я. – Можно попросить дедушку Данияра, чтобы он что-нибудь мне показал? И рассказал?
- Я спрошу. Мне почему-то кажется, что он не будет против.
Тогда я даже не задумался над этой фразой Асимки, да и почему, собственно, мне нужно было задуматься? Ну не против дедушка, так что с того? Я же в их доме частый гость. В голову мне тогда не пришло, что многие предметы из тех, что так ответственно хранил дедушка Данияр, не то, что показывать, даже намекать на их существование не стоит. Я так и не понимал тогда, что на самом деле хранилище было надёжно защищено от посторонних любопытствующих особей, наподобие, например, Маринки с Таней, спровоцировавших в своё время меня влезть туда. Я уж и позабыл удивлённые взгляды Асимы и деда, когда они обнаружили меня в хранилище. Понимание всего происходящего и моей роли в нём придёт позже.
А в то время я просто отчаянно обрадовался тому, что меня допустили к некой тайне, тщательно охраняемой от иных посторонних глаз.
***
В хранилище было на удивление сухо и очень уютно. Я еще в прошлые разы своих посещений обратил внимание на то, что совсем не похоже, что здесь погреб. Дедушка Данияр шёл первым, за ним я, замыкала шествие Асима.
- Ну вот, - сказал дедушка Данияр, включая настольную лампу. – Можно теперь присесть.
Комнату залило мягким светом, и я с опаской покосился на стоящее в углу зеркало.
- Не бойся, оно хорошо упаковано, - улыбнулся дедушка. – Разве что, ты полезешь его распелёнывать. Но я что-то сомневаюсь в этом.
- Ни за что не полезу, - поворчал я. – Ни за какие коврижки.
Ответом мне был дружный очень добрый смех.
В тот день я, получается, побыл экскурсантом в невиданном доселе музее, экспонаты которого не выставлялись напоказ, а, наоборот, были надёжно спрятаны от посторонних взглядов. Сейчас я заметил, что каждый ящик имеет цветовую маркировку. Те, что находятся под самым потолком, помечены красным квадратом, по мере того, как мой взгляд скользил вниз, цвет квадратиков менялся: красный, оранжевый, синий, голубой, зелёный. Смутно догадывался я, что, возможно, эти цвета указывают на уровень опасности содержимого каждого ящика. Дедушка Данияр, словно услышав мои мысли, тут же подтвердил мою догадку:
- Ящики с красными метками я строго-настрого никому открывать не разрешаю. Они запечатаны специально печатью и никто, кроме меня, сломать её не сможет. Некоторые из них даже приоткрывать опасно, не то, чтобы доставать из них содержимое. Ну и, как ты, наверное, уже догадался, чем ниже, тем безопаснее. Те, что с зелёными метками, ты можешь даже открыть сам. Содержимое не причинит тебе вреда. Преимущественно, там хранятся уже потерявшие силу предметы, либо предметы, связанные с каким-то сверхъестественным событием, принявшие в нём участие, но неспособные нанести вред.
- Можно? – спросил я, протягивая руку к нижним ящикам. – Можно посмотреть хоть один?
- Да хоть все, - согласился дедушка.
Я прошёлся вдоль шкафов, присматриваясь и решая, какой же ящик открыть первым. И, кстати, зелёных меток тут оказалось не так уж и много. Сосчитав количество, я отметил про себя, что красных ещё меньше, а больше всего голубых.
- А голубые что такое? – спросил я.
- Скажем так: безопасными их назвать нельзя, потому как они не безобидны и не нейтрализованы. Но и большого вреда не нанесут. Так, пощекочут немного, и всё. С синими уже осторожнее надо быть, эти могут на какое-то время основательно лишить покоя. А вот к оранжевым и красным руки не протягивай, даже в сторону их не смотри. Хотя, нет, смотреть можешь, трогать не следует. Но у тебя это и не получится, - загадочно улыбнулся дедушка Данияр.
Эх, если бы знать тогда, как он в этот момент был неправ! Но сейчас не об этом.
Я прошёлся вдоль шкафов и выдвинул наугад один из нижних ящиков с зелёным флажком.
- Зелёные не запираются? – нахмурился я.
- Все запираются, я открыл, - снова улыбнулся дедушка.
Я непонимающе смотрел на него, а рядом Асима тихонько хихикала, пряча от меня свою хитрую мордашку.
Запустив руку в ящик, я вытащил из него… две половинки фарфоровой чашки! Да-да, самой что ни на есть обычной фарфоровой чашки с изящной тоненькой ручкой, с нарисованной на ней нежной веточкой с розовыми цветами. Явно, вещь старинная, на дне стоит клеймо какого-то завода. Я повертел обломки чашки, осмотрел их со всех сторон и вопросительно посмотрел на дедушку Данияра.
- А это точно какая-то... ммм… волшебная вещь? – спроси л я недоверчиво.
Бабайка в голос расхохотался, с ним вместе прыснула со смеху Асима. Я недоумённо смотрел то на одного, то на другого, не понимая, чем вдруг вызвал такой приступ веселья.
- Не обижайся, Саша, - отдышавшись сказал дедушка Данияр. – Ты когда про волшебные вещи сказал, так вдруг смешно стало. Ты, видно, решил, что здесь, как в фильме «Умные вещи», склад волшебных диковинок? Нет, Саша, нет у меня здесь ни скатерти-самобранки, ни сапог-скороходов, ни, тем более, дудки-самогудки. Да и остались волшебные вещи в сказках. Здесь же предметы, которые несут в себе нечто, с чем в обычной жизни большинство народу не сталкивается, а если и столкнётся, то всё равно не поверит. Каждый из предметов в этом хранилище сам по себе отдельная история, в них заключён целый мир, загадочный и неизведанный. Как, например, та чашка, что ты сейчас держишь в руках.
Я удивлённо повертел в руках половинки разбитой чашки и недоверчиво посмотрел на деда:
- Я подумал, что это так… ну, чай тут пили, разбили кружку и бросили, - пробормотал я.
- Чай из неё пили, - кивнул дедушка. – Очень долго пили, сам даже не могу тебе сказать, сколько времени из неё пили чай. А, разбив её, наконец, прекратили то безумное чаепитие. Если интересно, то могу рассказать.
- Очень интересно! Очень! – с готовностью воскликнул я.
- Ну, тогда слушай, - дедушка Данияр погладил себя по подбородку, присел на стул и повёл свой диковинный рассказ.
***
Не один век длилось это чаепитие. Да-да, именно век, не смотри так. Сам я в этом деле не участвовал, рассказали мне и чашку эту отдали. Я и положил её в хранилище, как бы, на памятку себе, то случается такое. Чтоб, значит, описать потом всё самому. Да так и не описал, потому как не столкнулся. То, что расскажу сейчас, произошло в пятидесятые годы нашего века, но началась сия история гораздо раньше, веке в восемнадцатом. Знаю я лишь то, что удалось восстановить, опираясь на рассказ местной женщины и на те сведения, что позже удалось обнаружить мне. Можно ли ручаться, что всё, рассказанное ею, правда, не было ли приукрашено или придумано, я не знаю. Но, похоже, что так оно и было. А то, что произошло в нашем веке, положило конец сей истории.
В общем, дело было так.
Это была самая обычная деревня в средней полосе нашей Родины, и жили в ней самые обычные люди. Добрые, работящие, гостеприимные. Деревня была не то, чтобы большая, но и не маленькая. Все друг друга знали, все важные даты отмечали всей деревней. На свадьбах гуляли всей деревней, вынося во двор столы и составляя их «паровозиком». Новый год, Первомай, День Победы – все эти даты объединяли жителей в единое целое, когда радость оказывалась одна на всех. Летом, как и сейчас, приезжали к дедушкам-бабушкам внуки из городов, и весёлая ватага ребятни то носилась по улицам и гиканьем и радостными воплями, то убегала в лес по грибы или ягоды, или просто чтобы окунуться в лесном озере.
Было в этом лесу кое-что, что вызывало невольный страх у детворы и заставляло обходить один участок десятой дорогой. Там, на этом участке, стоял одинокий домик, в котором обитала ведьма. Понятное дело, что ведьмой она не была, просто со странностями оказалась эта самая Варвара. Лясы с кумушками не точила никогда, да и вообще речь её редко когда доносилась до ушей кого бы то ни было. Разве что, коли кто за помощью к ней придёт. Травница она была знатная. Сказывали, что наследственное это у них, умение такое – травы распознавать да разговаривать с ними. Да-да! Именно, разговаривать! Не раз слыхали бабы, как Варвара, нагнувшись за каким-то цветком, бормотала что-то ему тихонько. Деревенские при упоминании её имени только пальцем у виска крутили, мол, не хватает винтиков каких-то у женщины. А Варваре дела не было ни до кого, ушла в лес, мужики помогли ей избу поставить, так и жила там. Дровишки опять же на зиму её тоже помогали заготовить, а она, не скупясь, щедро делилась отборными грибами, да ещё, поговаривали, рыбу умела приманивать всего лишь словом заветным. Врут или нет, не знаю, да сказывали, что подойдёт она к озеру, пошепчет что-то над водой, а потом повернётся и говорит рыбакам:
- Удите, да не зарывайтесь.
И уходит восвояси. Они и рады стараться. Тут главное не переусердствовать, рыбки взять лишь сколько надо, иначе больше не будет рыбалки тому, кто ослушался. Вот и трепали языками, что знается Варвара с нечистыми силами. Да ерунда это всё! Я вот думаю, была эта Варвара лесным человеком. Человеком-природой. Потому и ладила она с ней, что умела находить язык со зверем, птицей, рыбой, водой, травой, деревьями. Знавал я таких людей, хорошие они, добрые. Их все блаженными называли, а всё потому, что с природой наедине им покойнее и приятнее в разы.
А дети, сам знаешь, стоит услыхать что, вмиг разнесут, да ещё и приукрасят. Меня вот, например, стали бабайкой кликать следом за Асимой и столько напридумывали историй, которых не было! Вот и про Варвару местная ребятня начала, а городские подхватили, и понеслось! Чего только не услышишь от детей, каждый вечер что-то новое сочиняли.
В тот августовский день детвора моталась на краю села, играя в мяч. Один из пацанов так наподдал по нему ногой, что мяч улетел далеко в заросли. Бросился мальчишка следом, и вдруг видит: выходит из зарослей Варвара и мяч в руке держит. Пацан затормозил так, что, кажется, пятками в землю врос.
- Это твой мяч? – приветливо спросила женщина.
- Дддддда, - заикаясь, ответил мальчик.
- А звать тебя как?
- Ник…ник… Никита.
- Держи свой мяч, Никита. Только прошу одно. Сам запомни и остальным передай: уходите с окраины до вечера. Сегодня, как темнеть начнёт, держитесь подальше от одинокого дома.
- Этттто тттот, ччччто пппустует? – осмелился спросить Никита, но голос его предательски дрожал.
- Да. Не сегодня! Слышишь? Передай всем: сегодня прочь оттуда!
Варвара отдала мальчишке мяч и степенно ушла прочь, в сторону села. Видать, позвал её кто-то, а может, в сельпо нацелилась. Кто её разберёт? Никита пожал плечами и вернулся к остальным ребятам, а спустя полчаса уже и думать забыл о том, что сказала Варвара. Так и бегали они с мячом, пока не посерело в небе. С большой неохотой возвращались дети домой, а путь лежал как раз мимо пустого дома за селом. Дом этот пустовал давно, вроде ещё до войны. Никто не помнил уж, кто жил в нём. Участок бурьяном зарос по пояс, а дом в глубине пялился черными глазницами окон. Но, странное дело, дом со временем не обветшал, на осыпался, а выглядел так, словно поддерживает его рука заботливого хозяина.
- Братва, глядите-ка! – воскликнул один из ребят. – А в дом-то, вроде, въехал кто-то!
Он указывал на заброшенный участок. Странно, окна дома сегодня светились. Значит, и впрямь туда кто-то вселился? Впервые увидали такое. Дети столпились возле забора, заглядывая на дом в глубине, и топтались в нерешительности, изнывая от любопытства. Никита случайно тронул калитку, и она с тихим скрипом отворилась, словно приглашая внутрь.
- Я пойду посмотрю, - заявил Никита.
- Кит, а может, не надо? – робко возразила девочка, стоявшая рядом.
- Трусиха! – засмеялся мальчик. – Стой тут. А я зайду.
Он вошёл на участок и зашагал по посыпанной песком дорожке к дому. Позади раздался стук, и Никита вздрогнул и резко обернулся. То захлопнулась калитка. Он растерянно обернулся по сторонам, и вдруг в памяти всплыли слова Варвары: «Сегодня, как темнеть начнёт, держитесь подальше от одинокого дома».
«А ведь уже почти стемнело», - в страхе подумал Никита.
- Мальчик, ты что тут делаешь? – услыхал он приветливый женский голос.
На крыльце дома стояла молодая женщина с фарфоровой парой в руках и с приветливой улыбкой смотрела на Никиту. Одета она как-т о странно: светлое платье в пол, волосы на голове уложены в причудливую причёску, у ворота платья брошь из крупного камня в обрамлении жёлтого металла.
- Я… это…, - начал Никита, лихорадочно соображая, что же соврать. – Мяч смотрю, не сюда ли залетел.
- Нашёл мяч? – она продолжала улыбаться.
- Я ннннет…. Он… это… наверное, не здесь, - ответил Никита, пятясь назад.
Он не осознавал, почему так происходит, но эта женщина, несмотря на свой очень даже миловидный облик, чем-то отталкивала его и вызывала неприятные ощущения. Она же, продолжая мило улыбаться, отпила глоток из чашки и предложила:
- Заходи к нам, мальчик, приглашаю тебя на чашку чая.
- Я… мне домой пора.
- Успеешь, это ведь ненадолго, просто чашка чая.
Никита не вполне осознавал, что произошло дальше, но почему-то вдруг он молча пошёл вслед за женщиной на каких-то ватных ногах. Они поднялись на крыльцо и вошли в дом. В гостиной, обставленной причудливой мебелью на гнутых ножках, стоял стол, покрытый белоснежной скатертью с кружевом и накрытый на три персоны. Изысканный фарфор, который Никита видел лишь на старинных картинах или в музее, в вазочках несколько видов варенья, а ещё пряники и печенья.
- О, у нас гость! – радостно воскликнула пожилая дама, сидящая за столом.
- Да, мальчик был настолько любезен, что принял моё приглашение на чашку чая. Присаживайся, мальчик, - молодая женщина указала Никите на стул.
Он робко присел на краешек, озираясь по сторонам, а молодая хозяйка наполнила его чашку напитком, от которого поднимался совершенно немыслимый аромат.
- Прошу, - сказала она, протягивая чашку Никите. – Мы будем пить чай, а ты расскажешь нам, как там дела.
- Где? – удивился Никита.
- Там, в мире, - неопределённо ответила пожилая дама.
Никита очень удивился и даже подумал было, что у старушки не все дома, но она тут же начала задавать ему наводящие вопросы, и мальчик, сам того не ожидая, легко включился в светскую беседу. Между тем, за окнами спустилась тьма, и Никита, вдруг заметив это, вскочил.
- Ой, а времени сколько сейчас? – тревожно спросил он.
- У нас нет часов, - покачала головой пожилая дама.
- Мне домой уже пора давно! Спасибо за чай!
Мальчик встал и подошёл к двери.
- Погоди, куда ты? Посиди ещё, не так уж и часто нам выпадает пообщаться с кем-то из внешнего мира, - произнесла дама странную фразу.
Совершено перепуганный Никита кинулся прочь. Он бежал в сторону входной двери с одним-единственным желанием вырваться наружу и добежать до дома как можно быстрее. Вот и входная дверь. Мальчик распахнула её и… снова очутился в гостиной. Обе женщины сидели за столом и чинно пили чай, насмешливо глядя на Никиту. Лоб мальчишки покрылся холодным потом, он больно ущипнул себя за ухо, желая убедиться, что это всё не сон.
- Присаживайся. Давай знакомиться. Нам теперь долго быть вместе, - улыбнулась пожилая дама.
- Мама! Мамочка, - закричал Никита и снова ринулся прочь.
На этот раз он побежал в другую сторону, вглубь дома, пробегая через вереницу комнат. Да откуда же их столько? Снаружи дом отнюдь не был большим. Распахнув следующую дверь, он снова оказался в гостиной.
- Я налила тебе чаю, мальчик. Присаживайся, - спокойно предложила молодая женина.
- Ааааааааа! – заорал Никита.
Им овладела мысль, что можно выпрыгнуть в окно. Он подскочил к ближайшему из них, распахнул настежь, прыгнул и… снова вошёл в гостиную. Никита стоял, прислонившись к стене, тяжело дыша, а молодая женина подошла к нему, протягивая чашку с чаем.
- Из этого дома нет выхода, мальчик. Он снова откроется ровно через год. Держи, выпей чаю, и тебе сразу станет легче. Идём к столу, ты нам ещё что-нибудь расскажешь.
Никита взял чашку дрожащей рукой и с ненавистью посмотрел на обеих хозяек.
- Я не хочу чаю! Я хочу домой! – закричал он и с силой грохнул чашку об пол.
Всё поплыло перед глазами, лица женщин исказились лютой ненавистью, из горла пожилой дамы вырвалось злобное шипение:
- Что ты наделал, негодник?! Это мой любимый сервиз!
Никита наклонился и подобрал две половинки изящной фарфоровой чашки.
- Извините, я не хотел, - бормотал он. – Может быть, можно склеить?
- Разбитую посуду не склеивают! – заверещала женщина. – Её нельзя держать в доме!
И тут, подчиняясь какому-то невероятному инстинкту, Никита подскочил к столу и дернул за край скатерти. Вся посуда со звоном упала на пол, разлетевшись на тысячи осколков. Женщины взвыли, а мальчишка снова выскочил из комнаты и побежал к выходу. На этот раз входная дверь выпустила его в сад, и он побежал к калитке с такой скоростью, на какую только был способен. Выскочив на улицу, он с силой захлопнул калитку и тут же угодил в руки Варвары.
- Господи, ты здесь! Никита, как же ты напугал всех! Я же тебя предупреждала!
- Там… там… Они хотели, чтобы я остался!
- Ты бы там остался на целый год. Скажи спасибо, что просидел в этой западне всего неделю, - покачала головой Варвара.
- Неделю?! - ахнул мальчик.
- Тебя вся милиция района ищет! Что это у тебя? – Варвара вдруг увидела две половинки чашки, которые Никита продолжал держать в руках.
- Чашку разбил, - ответил он. – А потом разозлился, и вообще весь сервиз переколотил!
- Наверное, поэтому ты и вырвался. Потому что прервал, наконец, это чаепитие. А я уже что только ни передумала, всё пыталась найти способ выручить тебя оттуда. Как ребята сказали, что ты вошёл в этот дом, я всё поняла.
Никита обернулся на злополучный дом и вскрикнул. Дом был снова мёртв, глядя на мир черными глазницами окон.
***
- А как же? А что там? – спросил я, когда дедушка закончил рассказ.
- Я потом, когда эта разбитая чашка ко мне попала, пытался найти что-то об этом доме. Того, что знала Варвара, было слишком мало. Из всего мы с Алёной поняли одно: дом оживает раз в году. И если кто-то зайдёт туда, то на целый год останется в нём. Такая вот мышеловка получается. Там когда-то барская усадьба стояла, жила вдовая барыня со своими сыном и дочерью. Сын, воде бы, умом слаб был, и однажды так случилось, что отравил он родню свою. Так и нашли его, сидящего на полу, раскачивающегося из стороны в сторону и бормочущего что-то про голоса, велевшие ему это сделать. А ведь никому неведомо было, что он вот такой… Потом уж, в революцию, сгорела усадьба дотла, этот дом был домом привратника, кажется. Вот эти два призрака и остались здесь. Каждый год в день их смерти они по-прежнему собираются на чаепитие, как и в тот день. И стоит кому-нибудь зайти в тот дом, как мышеловка захлопывается, и жертва остаётся там на целый год, пока снова не откроется дом. Были там уже в разное время случаи странных исчезновений людей с появлением спустя год.
- Страшновато как-то, - поёжился я.
- Никита, похоже, разорвал этот круг, разбив чашку, а потом и весь сервиз. У них же зацепка была именно чаепитие, за которым они ушли из жизни. А он нарушил это. С той поры дом больше не оживал ни разу, так Варвара рассказывала моей Алёне.
- Значит, эти барыня с дочкой перестали быть призраками? – поинтересовался я.
- Не знаю, Саша. Но хотелось бы в это верить, - ответил дедушка Данияр.
Для желающих поддержать канал:
Номер карты Сбербанка: 5469 5200 1312 5216
Номер кошелька ЮMoney: 410011488331930
Авторское право данного текста подтверждено на text.ru и охраняется Гражданским Кодексом РФ (глава 70)
Продолжение СЛЕДУЕТ
Предыдущая глава ЗДЕСЬ
Телеграмм-канал с анонсами выходов ЗДЕСЬ
Вам понравилось?
Буду несказанно благодарна за лайки и комментарии)))
Заходите и подписывайтесь на мой КАНАЛ
Мой второй КАНАЛ (кулинарный) "Щепотка колдовства и капелька любви"