Начало. Часть 2. Часть 3. Часть 4.
Юля и Катя. Неделю назад
Утром, когда девушки вышли на площадь перед отелем, машина Гани как раз заезжала в ворота. Джонни уже сидел рядом с водителем.
– Ну, девчонки, рассказывайте, какой вы вчера в отеле переполох устроили, – обратился к ним Гани, отъезжая от отеля.
– Какой переполох? – удивилась Катя.
– Да вот Джонни говорит, что там все гудит. Полиция в отеле – это чрезвычайное происшествие.
– А кража в номере – это не происшествие? – спросила Юля.
– Крупных краж обычно не бывает, по мелочи подворовывают, конечно, а вот чтобы поймали воришку – это, действительно, редкость. Знаете, какая волна поднялась? – продолжил Гани. – Позвонил хозяин отеля, – он француз. Наорал на управляющего, оштрафовал его на ползарплаты. Сказал, что за имиджевые потери. Управляющий в свою очередь устроил разнос всем, кто работает на рецепшене, того, кто дежурил вчера, на месяц перевел в официанты. А горничных вообще уволили.
– Ничего себе, ну у вас и порядки – жесть какая-то. А что тогда с тем парнем, который в номер забрался, будет? – поинтересовалась Юля.
– Он отделается легче всех. Сумма украденного небольшая, дверь он не взламывал – она была открыта, посидит дней десять и пойдет дальше беспечных туристов обворовывать, – пояснил Гани.
Больше всех, кстати, пострадал дежурный, — сообщил Джонни. – Вместо чистого офиса с кондиционером он целый месяц будет находится в душной кухне: протирать столы, таскать грязную посуду, а то и мыть сковородки. И все это за меньшую зарплату. И еще два месяца подряд пролетит мимо чаевых.
– Каких чаевых? – заинтересовалась Катя.
– А вы при заселении в паспорт десять евро не вкладывали, чтобы номер получше получить? – спросил Джонни.
– Нет.
– А многие вкладывают. Вот те, кто на рецепшене работает, в конце месяца эти деньги между собой делят. Шефу, конечно, побольше, но и дежурным тоже неплохо перепадает – иной месяц до трети зарплаты. Понятно, что за июль он ничего не получит. А почти весь август будет на кухне, то есть тоже мимо. Знаешь, как он разозлился! – продолжил рассказ Джонни.
– Да, я вчера видела его в вестибюле, сказала Юлька, – он стоял с каким-то парнем и еще мужчиной и женщиной постарше. Так на меня зыркнули все четверо, будто прожечь глазами хотели.
– Это его брат – он тоже на рецепшене работает, только в другом отеле, мать – она там же горничная, и отец – таксист. Они приходили к шефу просить за Машкура – так дежурного зовут. Но тот отказал, сказал, что это решение хозяина.
– Горничных жалко, – сказала Катя.
– А за что их жалеть? Им доверено имущество гостей, а они нарушили правила. Это хорошо, что все так закончилось. А если бы он у вас все деньги и документы украл? А его бы при этом не поймали?
– Да, приятного было бы мало, – подвела итог Катя и обратилась к Джонни. – А ты чего сегодня такой невеселый? И молчишь все время?
– Да всю их аниматорскую команду через неделю переводят в другой отель на остров Джербу, – ответил за приятеля Гани.
— Надеюсь, это не из-за вчерашнего? – попыталась пошутить Катя.
– Нет, – пояснил Джонни, – об этом нам еще два дня назад сказали. Джерба далеко, там туристический сезон дольше – до конца октября, и я не смогу три месяца видеть семью.
– А отказаться нельзя? – спросила Катя.
– Можно, но тогда ты можешь остаться без работы в следующем сезоне. В команду возьмут другого диджея – место будет занято.
– Вот мы и едем к Раджабу поговорить насчет работы для Джонни, – объяснил Гани. – Он инженер на предприятии, где делают удобрения. Хорошо, если удастся устроить туда Джонни, зарплата там больше, чем в аниматорской команде, и работа не сезонная.
Машина неслась по дороге вдоль моря, неожиданно Гани немного сбросил скорость и сказал:
– Приготовьтесь фотографировать. Сейчас, если нам повезет, вы кое-что увидите.
Им повезло: сразу за поворотом дорога прижалась к морю еще ближе, и путешественники увидели на мелководье большую стаю фламинго. Птицы шагали на длинных ногах-ходулях, время от времени погружая головы в воду. Вся стая напоминала бело-розовое облако, парящее над морем. Правда, некоторые из них имели более темную окраску – почти бордовую.
– «Розовый фламинго – дитя заката», – вспомнила Юля.
– А у нас фламинго называют птицей утренней зари, – сказал Гани.
Машина набрала скорость, и меньше, чем через час въехала в столицу. Они остановились на площади, посреди которой возвышались ворота Баб эль-Бахр.
– Джонни мы высадим здесь, у Медины. Он купит фрукты и сладости – нельзя же приходить в гости без подарка, – объяснил Гани. – А мы проедем чуть дальше, до магазинов, где вы сможете купить все, что вам нужно.
– А ты покажешь мне, где можно купить браслет? – спросила Катя, когда они подъехали к магазину.
– Конечно, я буду ждать вас вон в том кафе. Вам часа на покупки хватит? Потом пойдем выбирать подарок твоей будущей родственнице.
Девушки пошли к магазину, но Гани догнал их:
– Зайду в детский отдел – у Раджаба есть дочь и сын, куплю для детей игрушки.
— Вот видишь, – сказала Юлька, – а ты боялась. Нас пригласили в приличную семью, где жена хозяина из России, у них есть маленькие дети. А Гани, посмотри, какой предусмотрительный – и фрукты, и подарки детям.
Когда девушки вышли из магазина, Гани и Джонни уже ждали их в машине. Взглянув на количество пакетов в руках девчонок, Гани пошутил:
– Ну, сегодня многие продавцы получат премию. Давайте положим все это в багажник и пойдем в одно интересное место.
Они пересекли улицу, свернули за угол и Гани открыл перед ними дверь магазина. Торговый зал был небольшой, в углу сидел охранник. Хозяин магазина встретил их с улыбкой.
Гани объяснил ему, что они хотят, и тот достал несколько браслетов.
– Вот, у мамы почти такой, – обрадовалась Катя.
– Вы хотите приобрести вещь для себя? – поинтересовался ювелир по-французски. – Эта модель больше подходит женщинам постарше. Вам лучше что-нибудь более нежное.
– Я хочу купить подарок невесте своего брата. Ей 25 лет.
– Тогда я порекомендую вам вот эту модель, – ювелир указал на браслет чуть потоньше, с одной стороны украшенный резьбой.
– Кать, классная вещь, а у тебя денег хватит? – спросила Юля, любуясь браслетом.
– Хватит, – ответила Катя и посмотрела на Гани, будто ожидая его одобрения.
– Хороший подарок на свадьбу, – сказал тот.
– Тогда я возьму, – Катя стала доставать из сумочки деньги, но Гани ее остановил:
–Подожди, ты разве не будешь торговаться?
– Да я не умею. И это же не рынок, а магазин.
– В Тунисе есть магазины с фиксированными ценами, там, действительно, не торгуются. А это частный магазин, хозяин сам стоит за прилавком, значит, есть возможность снизить цену.
Ювелир не понимал, о чем они говорят, но он чувствовал, что главный здесь этот высокий молодой человек, который в чем-то убеждал девушек.
Гани обратился к нему по-арабски, и они минут десять вели очень бурный диалог. То один, то другой вздымал руки к небу, будто призывая кого-то в свидетели. Джонни молча наблюдал эту сцену, стараясь скрыть улыбку, девушки просто смотрели, ничего не понимая.
Наконец, ювелир написал цену на листке бумаги и подвинул его к Кате. Та посмотрела и показала листок подруге.
– Мама дорогая, – охнула Юлька, – Катя, плати скорее, пока он не передумал.
Гани, к всеобщему удивлению, выторговал почти пятьсот динаров.
Довольные покупкой, они направились, наконец в гости к Раджабу.
Хозяин встретил их у ворот, Гани представил ему сначала девушек, потом Джонни. Раджаб приветливо поздоровался со всеми и пригласил гостей в дом. Но Гани немного задержался:
– Раджаб, этих дверей я не помню, – сказал он. – Где ты нашел такое чудо?
Двери, действительно, выглядели, как произведение искусства: ярко-синие, с витой ручкой, украшенные коваными элементами, изображавшими ладонь Фатимы и верблюдов. Катя сразу вспомнила двери, которые она видела в Сиди-бу-Саиде – тунисском городе художников, писателей и музыкантов. Там не разрешается никакой другой цвет, поэтому и двери, и окна, и балконные решетки – все было выполнено в сине-белой цветовой гамме.
– Это двери из старого дома моего деда. Мне их отреставрировал настоящий мастер, и теперь они украшение всей нашей улицы, – похвастался Раджаб.
Наконец они вошли во двор. На довольно большом участке стоял дом, вернее, два дома: один справа, двухэтажный, с небольшим балконом на втором этаже, другой – слева, одноэтажный, с пристроенной к нему верандой. Перейти из одного дома в другой можно было только через улицу, но над вымощенной дорожкой была крыша, которая защищала от дождя.
Во дворе росло несколько раскидистых деревьев. В их тени стояла беседка, почти такая же, как на даче у Катиных родителей. А чуть дальше, тоже в тени дерева виднелась яркая детская площадка с пластиковой горкой в виде слоника, песочницей и маленькими качелями.
Раджаб, увидев интерес гостьи, объяснил, что деревья у ограды – это оливы, а те, что ближе – инжир. Потом добавил, показывая на цветущие клумбы, что вообще-то в тунисских дворах цветы сажают редко – они требуют много ухода – но его Камилла каждый год обязательно украшает двор.
В комнате, куда их пригласили, было просторно, светло и уютно. Обычная европейская гостиная. Пара шкафов с посудой – такие иногда называют «горкой», очень изящные, с завитушками и разными узорами, большой диван, несколько кресел и пуфиков. О востоке напоминали только ковры и подушки, которые в живописном изобилии были разбросаны по дивану.
Единственным предметом, выбивавшимся из общей картины, был огромный телевизор, висящий на стене напротив дивана.
Но больше всего девушек заинтересовала хозяйка, которая ждала их в гостиной. Молодая женщина лет двадцати восьми, смуглая, с выразительными глазами и приветливой улыбкой. На ней было домашнее платье – джеба, с завязками внутри, которые обвязываются вокруг талии.
Вопреки ожиданиям девушек, волосы Камиллы были не покрыты.
Гани начал разговор издалека, спрашивая о здоровье родителей Раджаба, детей и других родственников.
Девушки уже знали, что так принято в Тунисе, и не удивлялись. Во время пути Гани дал им несколько советов, о том, что можно делать, а чего лучше не делать. Например, в дом нельзя заходить в уличной обуви, нельзя отказываться от еды. Даже если ты что-нибудь не любишь, все равно возьми немного, попробуй, похвали хозяйку. Ни в коем случае нельзя приглашать жену хозяина сесть за стол с гостями – хозяин сам может сделать это, если посчитает нужным.
– Интересно, – возмутилась Юлька, – все сидят за столом, а бедная женщина стоит рядом, как официантка и обслуживает всех. – Неужели твой друг тоже так ведет себя со своей женой?
– Если за столом только родственники и близкие друзья, конечно, нет. Но при посторонних обычаи соблюдаются. Так здесь принято, и ничего с этим поделать нельзя.
После приветствий и знакомства гостей пригласили за стол.
Гани взглянул на расставленные блюда и буквально застонал от восторга:
– Камилла, ты приготовила брик! С чем?
– Эти с яйцом и тунцом, а те с яйцом и курицей.
– Ты и аджу приготовила! – продолжал удивляться он. – Вы как хотите, а я не встану из-за стола, пока все это не съем.
По-видимому, девушек и Джонни не посчитали за посторонних, и Камилла села за стол вместе с гостями, однако Катя обратила внимание, что мужчины оказались на одном конце стола, а женщины – на другом.
Разговор вертелся вокруг последних событий: гости рассказали о поездке в Сахару, о происшествии в отеле. Говорили то на русском, то на французском, переводя при этом то Джонни, то Юле.
Джонни в лицах изобразил, как Гани торговался с ювелиром, вызвав у всех смех. Камилла заинтересовалась браслетом и похвалила выбор девушек.
Наконец Раджаб поднялся из-за стола:
– Нам надо поговорить о делах. Камилла, принеси кофе в беседку.
Хозяйка извинилась и вышла, девушки остались в комнате одни.
– А эти треугольные хрустящие пирожки действительно вкусные, – сказала Юля. – Только немного островаты и очень жирные. Я съела три штуки – после кускуса в меня больше не поместилось.
– Я тоже, кажется, переела. Приедем домой, надо будет сразу же сесть на жесткую диету, а то я в платье подружки невесты не влезу.
– Кто это тут о диетах говорит? – спросила, входя в комнату, Камилла.
– Да вот Катерина говорит, что после всех этих вкусностей ей придется дома срочно худеть.
– У тебя отличная фигура, правда для того, чтобы соответствовать тунисскому идеалу, килограммов пять можно добавить, – улыбнулась Камилла.
Она села в кресло, пододвинула гостьям блюдо с фруктами и поинтересовалась:
– Гани сказал, что вы хотели расспросить меня о чем-то.
Катя почувствовала себя неловко: она вовсе не собиралась надоедать хозяйке вопросами. Но Юлька расценила слова Камиллы как готовность удовлетворить их любопытство:
– Скажи, а тебе не скучно здесь после Москвы?
– Совсем не скучно. Если бы мы сейчас жили в Москве, моя жизнь мало чем отличалась бы от нынешней. Я понимаю, ты думаешь, что я здесь заперта в четырех стенах. Но это не так. В Тунисе неплохой театр, и мы иногда бываем там. Я хожу в салон красоты, в хамам, делаю маникюр и педикюр. Если мне надо в магазин, Раджаб или свекр отвезут меня. Кстати, родители Раджаба очень помогают мне с малышами. Вот и сейчас дети со свекровью. А в Москве мне бы пришлось вертеться самой, тут было бы не до салонов.
– А родители живут с вами? – спросила Катя
– Да, их комнаты во втором доме. Раджаб хотел устроить их здесь, на первом этаже, но они сказали, что там им будет спокойнее, – пояснила Камилла и продолжила:
– А еще мы пару раз в год ездим куда-нибудь отдыхать. В прошлом году были во Франции, а осенью собираемся в Дубай.
– Можно я задам еще один вопрос: нам Гани уже объяснял, что женщина в Тунисе одевается так, как считает нужным ее семья. А ты сама решаешь, что надеть или тебе Раджаб велит?
– Раджаб мне ничего не велит. Он может попросить меня о чем-то. А что касается одежды, то я сама предпочитаю надевать абаю и хиджаб, когда выхожу на улицу. Чтобы особо не выделяться. И между прочим, многие европейские женщины, которые здесь постоянно живут, покрывают голову, выходя на улицу. Просто чтобы к ним не цеплялись. Женщины в Тунисе имеют много прав, но обычаи существовали не одно столетие. Поэтому глупо было бы думать, что несколько законов поменяют мировоззрение целого поколения. Даже здесь, в столице, если отойти на пару кварталов от туристической зоны и попробовать выйти на улицу в короткой юбке или в шортах и с непокрытой головой, то заливистый издевательский свист местных мальчишек тебе обеспечен.
– А Раджаб подарил тебе на свадьбу три килограмма золота? – не унималась Юля.
– Мы поженились на третьем курсе. В Москве. Родители Раджаба состоятельные люди, но не настолько, чтобы оплатить приезд в Москву всех родственников из Туниса. Поэтому у нас была обычная студенческая свадьба. И обычные обручальные кольца. Но Раджаб пообещал, что обязательно подарит мне эти три килограмма, когда закончит институт и начнет работать.
– И подарил? – удивилась Катя.
– Пока только один килограмм. Но он подарил мне гораздо больше – семью, дом, детей. А золото – это просто металл, оно не делает человека счастливым.
В комнату заглянул Гани:
– Нам пора! – сказал он девушкам и обратился к Камилле, – они не замучили тебя своими вопросами?
– Мы отлично поболтали, – ответила она и улыбнулась девушкам.
Раджаб проводил гостей до машины, они попрощались и, попетляв по узким улочкам, выехали на шоссе.
Когда вернулись в отель, Джонни быстро убежал – скоро должна была начаться дискотека, Гани сказал, что у него есть дела в городе, а девушки поднялись к себе в номер.
Следующие два дня девушки провели на пляже, почти не вылезали из моря. После обеда Катя пыталась взяться за перевод французского романа, но никак не могла сосредоточиться. Тогда она решила, что лучше начнет вязать шаль. Она хотела сделать сюрприз маме на день рождения. Узор был несложный, и дело быстро продвигалось вперед.
Гани не появлялся, к обеду второго дня они уже решили, что уедут, не попрощавшись с ним, но он явился как всегда неожиданно и с новой идеей:
– Вы летите, как и ребята, вечером, я предлагаю вам собрать вещи сегодня, а утром вы позавтракаете, сдадите номер часов в девять, и мы проведем весь день на яхте. Рыбу ловить не будем и далеко не поплывем. Просто позагораем, искупаемся, а потом я вас прямо в аэропорт отвезу.
– А мы не опоздаем на самолет? И за нами ведь заедет автобус, – засомневалась Катя.
– Самолет у вас в восемь. Мы пристанем к берегу в половину пятого, и в половину шестого вы уже будете в аэропорту. А дежурного на рецепшене мы предупредим, чтобы автобус вас не ждал.
– Кать, давай, действительно, еще разок на яхте? Чего весь день по отелю неприкаянно болтаться? – попросила Юля.
– А Джонни с нами поедет? – спросила Катя.
– Нет, он всю неделю теперь работает. Но не переживайте, рыбу нам зажарит капитан, правда, не ручаюсь, что будет так же вкусно.
Они договорились встретиться в холле отеля ровно в девять часов утра.
День, действительно, прошел чудесно. Сначала они на всей скорости неслись по волнам, потом встали на якорь и решили искупаться. Гани заставил их надеть спасательные жилеты, сказав, что купаться у берега и в открытом море – это большая разница.
Гани объяснил, чем он был занят последние два дня. Оказывается, его отец выгодно выкупил в Монастире какой-то недостроенный объект и попросил сына на месте осмотреть все в подробностях.
– Вот и проторчал в пыли на стройке целых два дня.
– Эх, хорошо! – воскликнула Юлька, потягиваясь на шезлонге. – Солнце жаркое, море теплое, рыба вкусная, мороженое сладкое. Жаль только, что все хорошее обычно быстро заканчивается.
Около трех часов Катя начала нервничать:
– Гани, а мы точно успеем?
Молодой человек повернулся к капитану:
– Зариф, если прямо сейчас пойдем к берегу, когда пришвартуемся?
– Минут через пятнадцать, может, двадцать.
Гани посмотрел на Катю:
– Еще минимум час спокойно отдыхаем.
В половину пятого они, действительно, вышли на берег, и Катя успокоилась. Они уже почти подошли к машине, и в это время у Гани зазвонил телефон. Он остановился, чтобы поговорить. Когда молодой человек догнал девушек, лицо у него было очень расстроенное:
– Позвонили со стройки, там у них что-то случилось, я должен срочно ехать. Давайте, я вас сейчас в такси посажу.
– Гани махнул рукой, и стоявшая неподалеку машина такси сразу же подъехала. Водитель и Гани переложили чемоданы из одного багажника в другой, Гани рассчитался с водителем, попрощался с девушками и уехал.
Катя и Юля сели в такси. В машине было очень жарко. Водитель предложил им воды.
Последнее, что помнила Юля – это холодная, запотевшая баночка спрайта.
Продолжение следует.
Автор - Татьяна В.