Предыдущая часть:
В 1783 году мадам Гранд позировала любимой портретистке королевы Марии-Антуанетты Мари-Элизабет-Луизы Виже-Лебрён.
Смотрящей вверх, Катрин приняла стандартную позу для женских портретов Виже-Лебрён, которую она позаимствовала у итальянских художников XVII века в их религиозной живописи.
Однако данный портрет, подчеркнуто светский, и его эротический посыл не ускользнул от внимания современников. Один салонный критик, писавший в 1783 году, восхищался его "очаровательной сладострастностью", в то время как другой восклицал: «Надо глотнуть воздуха!».
Критики повторили реакцию, которую сама модель вызвала у своих поклонников. Как провозгласил один из них, барон де Френилли, она была "небесной красавицей, ещё сияющей юностью, с несравненными зубами, прозрачной бледностью и копной светло-русых волос, каких ни у кого больше не было".
Даже г-жа де Ремюза, фрейлина Жозефины Бонапарт, которая была далеко не добра к жене Талейрана, в своих мемуарах (опубликованных внуком примерно через пятьдесят лет после ее смерти) признавалась: "Я не знала мадам [Катрин] Гранд в расцвете её жизни и красоты, но я слышала, что она была одной из самых очаровательных женщин своего времени... У неё был ослепительный цвет лица, глаза ярчайшего голубого цвета... Её светлые золотистые волосы отличались вошедшей в поговорку красотой».
В то время как Катрин Гранд укрепляла своё присутствие среди социальной элиты города в последние годы правления Старого режима, её будущий муж наращивал свою власть в роли генерального агента духовенства, представляя французскую Церковь в правительстве с 1780 по 1785 гг.
За что в 1788 году получил желанное епископство.
Как епископ Отена, он был избран представлять духовенство на судьбоносном собрании Генеральных штатов в Версале в мае и июне 1789 года, накануне Французской революции.
Эта роль моментально сделала его известным и положила начало политической карьере, которую он вел в течение примерно пяти десятилетий и стольких же примерно политических режимов.
Политическая всеядность Талейрана наглядно показана на карикатуре 1815 года (см. внизу), где он изображен с шестью головами, каждая из которых провозглашает свою лояльность к разным властям, и с епископским посохом в одной руке, и флюгером в другой — что не слишком тонко намекает на его часто меняющуюся привязанность. (Его современница, писательница Софи Гей, называла его toujours ministre / вечный врун.)
С политической проницательностью Талейрана, по-видимому, могла соперничать только его любовь к женщинам; заведя свою первую пассию молодым семинаристом, он обзавелся впечатляющим списком любовниц и поддерживал дружеские отношения с влиятельными женщинами на протяжении всей своей жизни.
По словам всё той же, хорошо знавшей его, мадам де Ремюза, "женщины имеют на него гораздо большее влияние, чем мужчины".
На волне социальных потрясений, последовавших за революцией, Талейран подал в отставку с поста епископа Отенского, поскольку его политические амбиции намного превосходили призвание к Церкви, и в 1797 году правительство Директории назначило его министром иностранных дел.
Говорят, что Талейрана привлекла красота Катрин Гранд, которая, по-видимому, не уменьшилась с тех пор, как Виже-Лебрён запечатлела ее в 1783 году.
Когда в марте 1798 года ее переписка с бывшим любовником Эммануэлем де Ламбертье, в то время эмигрировавшим в Лондон, была перехвачена французской полицией, и она была арестована и заключена в тюрьму, как подозреваемая в шпионаже роялистов, сам Талейран направил сердечное обращение Полю, виконту де Баррасу (так называемому королю Директории):
"В Европе нет ни одной души, более маловероятной или более неспособной вмешиваться в какие-либо дела. Она очень красивая и очень ленивая индианка, самая праздная женщина, которую я когда-либо встречал. Я прошу вас проявить заинтересованность ... Я люблю её и заявляю вам, как мужчина мужчине, что никогда в своей жизни она не вмешивалась и не была в состоянии вмешиваться в какие бы то ни было дела."
Это довольно нетрадиционное признание в любви стало единственным случаем, когда Талейран нарушил публичное молчание относительно своих отношений с Катрин Гранд.
Арест мадам Гранд и значительная роль Талейрана в её освобождении из тюрьмы стали пищей для ненасытной и жаждущей скандала прессы.
Один леворадикальный журнал Le Républicain в шутку объявил о "дипломатическом браке" бывшего епископа: "Министр иностранных дел, отрекшись от выходок своей галантной холостяцкой жизни, только что женился, чтобы успокоить свою совесть: его невесте сорок лет и она обладает очень большим состоянием".
И публичные насмешки не закончились лживыми заявлениями об их браке. Две недели спустя та же газета опубликовал сатирический отчёт об этом деле. Талейрана насмешливо описывали как человека, который носил на шее портрет "красивой индианки" вместе с епископским крестом.
С этого момента их отношения станут широко освещается в современных эквивалентах сегодняшних таблоидов, а общественный интерес будет подогреваться публичной политической деятельностью Талейрана.
7 апреля 1798 года, менее чем через месяц после того, как Талейран вмешался в дела правительства спасая любимую, Катрин удачно добилась заочного развода с Джорджем Фрэнсисом Грандом. (Развод, недавно узаконенный новообразованным республиканским правительством, не требовал особых обоснований.)
Возможно, в то время она была уже беременна, хотя об этом публично и не сообщалось, так как это вызвало бы слишком большой скандал; в 1807 году Талейран стал опекуном восьмилетней девочки, известной как Шарлотта, дата рождения которой указана как 1799 год и которая, вероятно, была незаконнорожденной дочерью пары.
Став любовницей Талейрана, Катрин устраивала ужины и пышные званые вечера в его резиденциях – от дипломатических обедов в Париже до вечеров в его загородном доме в Нейи, где, по словам брата Наполеона Люсьена Бонапарта, “нимфы с мифологическими именами подавали кофе из золотых кувшинов".
Как сказал один современник: "Она была безобидной приятной собеседницей за столом и при этом красивой, как сама Венера – и это всё, чего он (Талейран) искал".
Катрин была рядом с Талейраном даже в Отель-де-Галифе, официальной резиденции министра иностранных дел в Париже, когда принимали дипломатов и других высокопоставленных лиц. Это обстоятельство настолько шокировало британского эмиссара лорда Корнуоллиса, что он отказался быть представленным ей.
Связь Катрин Гранд с Талейраном вкупе с красотой сделала её одной из самых выдающихся женщин Парижа конца XVIII века, соперницей писательницы и хозяйки салона Жермен де Сталь и Жюльетт Рекамье — красивой молодой жене банкира, чей салон, посещаемый стильной толпой художников, писателей и политиков, как говорили, правил всем Парижем.
Если публичный характер их интимных отношений отражал либеральные нравы во время Директории (1795–1799), то при Наполеоне Бонапарте он стал рассматриваться как противоречащий призыву Первого консула к моральному порядку.
Наполеон, как сухо заметила мадам де Сталь, хочет, чтобы "все были женаты — епископы, кардиналы и т.д.". Тем самым подытожив социальную дилемму, которую поставили отношения Талейрана с Катрин Гранд: “В приличном обществе возникает настоящая проблема — понять, что лучше: быть любовницей священника или его женой”.
В то время было широко распространено мнение, что Наполеон сам приказал своему министру иностранных дел либо бросить свою любовницу, либо жениться на ней. (По некоторым данным, Наполеон дал Талейрану восемь дней на то, чтобы жениться, думая, что такой ультиматум разубедит его министра.)
Но среди некоторых знакомых пары ходило более хитрое объяснение женитьбы, по которому Катрин, узнав, что Талейран хочет отказаться от неё, шантажом заставила его жениться. Как будто она отправила Талейрану записку, в которой намекала, что обладает информацией, которая может отправить того на гильотину: “Если ты немедленно не женишься на мне, я укорочу тебя на фут”.
Со своей стороны, Талейран, всегда непроницаемый, демонстративно хранил молчание относительно своих мотивов.
Брак в данном случае не был простым предложением руки и сердца, поскольку для его осуществления епископу (кем оставался Талейран) требовалось разрешение Папы.
20 августа 1802 года Талейран успешно договорился с Папой Пием VII о «возвращении его к светской и мирской жизни». И вольно истолковав это папское соглашение, быстренько женился на своей разведенной любовнице. Гражданская церемония прошла в ратуше на улице де Верней менее чем через месяц, 10 сентября 1802 года.
Дело, похоже, было организовано довольно поспешно, поскольку один из свидетелей утверждал, что получил уведомление всего за два часа.
На следующий день последовала скромная религиозная церемония в доме его друга под Парижем.
Подписи Наполеона и Жозефины Бонапарт фигурируют в брачном контракте в качестве свидетелей союза, но позже Наполеон признавался, что предпочел бы сделать Талейрана кардиналом, чем видеть его женатым на своей любовнице, которую он жестоко отвергал как шлюху и в конце концов запретил ей посещать свой двор.
Продолжение: