Степанида вот уже месяц как жила у дочери. Однажды вечером, Иван явился домой с пакетами и свёртками: “ Мамаша, принимайте подарки”,— весело крикнул он прямо с порога. Стеша развернула покупки зятя и ахнула. Внутри пакетов оказались: новенькое голубое демисезонное пальто, лакированные полуботинки, шёлковая косынка и пуховая кофточка.
— Это всё вам мамаша, носите на здоровье, — улыбаясь, довольно говорил Иван.
— Ваня, сынок, ну зачем же ты так потратился. Да и куда мне такое носить, люди посмотрят и засмеют. Скажут вырядилась дура старая, как городская, — растроганно произнесла Стеша.
— Мам, ну что ты такое говоришь, какая же ты старая. Тебе ведь всего пятьдесят пять, два месяца как на пенсию вышла. Ты у нас ещё хоть куда, красавица, вот погоди, я тобой займусь, — вступила в разговор Варя.
— А что, мы мамашу ещё замуж выдадим, пускай тогда тесть локти покусает, — весело рассмеялся Иван, радуясь что угодил с подарками.
Вечером, когда Леночка спала, а муж тихонько смотрел в зале телевизор, Варя вошла в боковушку, где жила теперь мать, подсела к ней на кровать и спросила.
— Мам, а ты когда за отца замуж шла, любила его?
Стеша посмотрела на дочь, горько улыбнулась, и ответила.
— Уважала, а любить не любила, я за Игната замуж идти не хотела, батя заставил. У нас во время войны дом сгорел, мы все в землянке ютились, пока хатку себе новую не поставили, а Пахомовы справно жили, дом большой, крыша железом крытая. Отец Игната, твой покойный дед Павел, заготовителем в Заготконторе работал, вот батя меня из-за нужды, и заставил за Игната замуж пойти, хотя знал, что на сердце у меня совсем другой. Звягины, так же как и мы, в войну без дома остались, отца и трёх старших братьев убило. Алёшка с братом Сидором да Сестрой Лушей, выживали как могли, у них на руках ещё трое младших братьев было да мать парализованная. Вот родитель и не пустил меня за него замуж, сказал хватит горе мыкать, Пахомовы в достатке живут, за Игната пойдёшь, а я и не посмела перечить.
— А Алексей как, он жив, где живёт? — стала расспрашивать Варя, ей было любопытно, что же случилось с матерью в далёкой юности.
— Когда мать у него умерла, он со старшим братом и тремя младшими в Ленинград уехал. Сестру они тут замуж отдали, в Сосновке живёт. Слышала что женился, на моряка выучился, а больше я про него ничего не знаю.
— Мам, а ты меня одну родила, потому что не любила отца?
— Да нет Варя не потому. Ты же знаешь, у меня до тебя двое деток было. Братик Славочка, в три года от скарлатины умер, а сестричка Лиза в пять от менингита. Я когда тебя родила, тряслась над тобой день и ночь, боялась что и тебя Господь отберёт. Вот поэтому и побоялась ещё рожать, тяжело это, деток своих хоронить. Ладно иди отдыхать дочка, пока крикунья наша не проснулась.
Степанида обняла и перекрестила дочь, а Варя прижимаясь к ней вдруг сказала.
— Мамка, ты будешь ещё у меня счастливой, я это точно знаю.
— Я уже счастливая, Варюша, ты у меня есть, Леночка, Иван, чего мне ещё для счастья нужно.
Игнат выгнав жену из дома, думал, что пройдёт день другой, и Стешка вернётся домой. Приползёт как побитая собака, и будет в ногах валяться, просить чтобы принял обратно. А он для порядка сначала снова её выгонит, а уж потом обратно пустит, чтобы в следующий раз знала своё место. Но закончилась зима, пролетел март, наступил апрель, а Стешка домой не возвращалась. Он крутился по хозяйству как мог, но без проворных рук жены, у него мало что получалось. Хотел даже пойти за нею сам, но гордость не позволила. А когда увидел Стешу, гуляющей с внучкой на улице, то поначалу даже не узнал. Он возвращался с фермы, вдоль домов шла женщина в городском голубого цвета пальто, на голове такого же цвета косынка, и толкала перед собой детскую коляску.
— К кому это краля городская в гости пожаловала, — подумал Игнат, а когда поравнялся с женщиной, то глаза у него от удивления полезли на лоб. Перед ним стояла его жена. Лицо у Стеши посветлело, и даже морщинки разгладились, а в давно потухших карих глазах, появился молодой блеск. Толстая каштанового цвета коса, была венцом уложена вокруг головы, волосы покрывала голубая шёлковая косынка. Она то и дело наклонялась над коляской и что-то там поправляла. Он бы так и стоял раскрыв от удивления рот, но она поздоровалась с ним, и ему пришлось отвечать.
— Здравствуй Игнат, — обратилась Стеша к мужу просто как к хорошему знакомому.
— Здорово, — буркнул он в ответ.
— Как дела, как хозяйство, справляешься без меня?
— Справляюсь. А ты как я погляжу, домой возвращаться не собираешься?
— Нет, не собираюсь, — Стеша снова наклонилась над внучкой, поправляя одеяльце.
— Смотри Стешка, доиграешься, я ведь и на развод могу подать, — угрожающе произнёс он жене.
— Подавай, твоё право, — не стала возражать Степанида.
— Смелая больно стала, что зять хорошо приветил? Если я с тобой разведусь, то знай ты ничего не получишь, как взял тебя голытьбой, так голытьбой и оставлю.
— Глупый ты Игнат, ничего мне от тебя не нужно. Меня твоё богатство гирей тяжёлой к земле придавило. Я только сейчас себя человеком почувствовала, дышать легко стала. Так что не беспокойся, ничего я из твоего дома не возьму.
— Ах вот так значит, вот ты как теперь заговорила, ну тогда до встречи в суде, — Игнат зло плюнул себе под ноги и зашагал в сторону своего дома. Стеша с грустью посмотрела ему вслед, а потом окликнула.
— Игнат, — он с надеждой на то что она передумала и попросится обратно домой, остановился и стал медленно поворачиваться — на внучку взглянуть не хочешь?
— Нет, — он снова развернулся, и сгорбившись, как будто на его плечи взвалили мешок с мукой, побрёл домой.
— Несчастный ты человек Игнат, ничего в жизни кроме денег не замечаешь, жаль мне тебя, очень жаль.
Стеша пошла с Леночкой к дому дочери, внучку пора было кормить.
Угрозу развестись, Игнат сдержал, и в мае, Стеша вышла из здания Обоянского суда, свободной женщиной.
— Ну что, доигралась, вот теперь живи как хочешь. Кому ты нужна будешь на старости лет, — Игнат презрительно смотрел на свою, теперь уже бывшую жену.
— Детям я нужна, дочке, внучке, зятю, для них и жить буду. А вот как ты без женщины в доме при таком хозяйстве справишься? Эх ты, из-за глупого упрямства, один остался, самых родных людей от себя оттолкнул.
— А это уже не твоя забота, я мужик хоть куда, ещё в полной силе, завтра же в дом новую бабу приведу.
Игнат словно мстил Стеше за несговорчивость, и действительно, через неделю в его доме, уже командовала новая жена. Привёз он её из Красногоровки. Но Матрёна оказалась совсем не такой, как робкая и покладистая Сетша, и теперь в доме Пахомовых, всем командовала и заправляла она, а Игнат, только исполнял её указания. От этого он как-то сник, скукожился что ли, ходил по селу с опущенными плечами, на работе никто не слышал его властного командного голоса.
— Укатала Игнатку, новая жена, ели ноги передвигает, как старый мерин, — смеялись ему вслед доярки.