Будучи аттестованным врачом-ординатором, я был на хорошем счету в медицинском отделе УВД Иркутской области. Показатели у меня были неплохие, диспансеризацию вел исправно, курирующий инспектор, претензий ко мне не имел.
Я был в курсе, что путевки в здравницы распределяются келейно и никогда на них не рассчитывал. По имеющимся проездным льготам, я имел возможность, через год, провести семью за 50%. И использовал эту льготу, проведя отпуск несколько раз в Гаграх.
В 1987 году в медотделе, что-то не «срослось», а скорее всего никто не захотел брать отпуск в феврале. И мне предложили съездить «за границу», в дом отдыха Литовского МВД г. Паланга «Пушинас» по «горящей» путевке.
Мне твердили, «как мне повезло», советовали, что можно привезти оттуда. Ну, Паланга, так Паланга. На Чукотке я уже побывал по распределению, почему бы и Прибалтику не посетить. Лететь надо было с пересадкой в Шереметьево. Отец, бортинженер Иркутского авиаотряда, посадил меня бесплатно до Москвы, а там уже добираться надо было самому.
Надо сказать, что накануне, я жестоко простыл, и состояние было «тифозное», летел с температурой. На перелете Москва-Паланга, ко мне пристала попутчица, летевшая тоже в братскую республику. Да, меня предупреждали люди, уже побывавшие в Литве, что я похож на литовца и поэтому не должен удивляться, когда люди будут ошибаться, обращаясь ко мне. Вот это и началось в самолете.
Мне было не до разговоров, голова трещала, донимал кашель, а меня всерьез расспрашивали о достопримечательностях. Когда я начал отнекиваться, мол, не местный, это попутчица сочла за нежелание разговаривать с ней. Слава Богу, долетел и добрался до пункта назначения.
Оформляясь на ресепшене (тогда и слова такого не знали), я «засветил» имеющийся у меня календарик с А.Сабонисом, культовой личностью в Литве. На меня сразу поглядели с уважением и быстро зарегистрировав, проводили в номер. Календарик я им подарил. Кстати, сейчас легендарный баскетболист сборной СССР, Арвидас Сабонис, владеет в Паланге гостиницей, которую сам же и построил.
Номера были стандартные, на троих постояльцев. На боковине тумбочки, были начертаны слова отчаяния, о вредности злоупотребления спиртным. Столешница была изрезана ножом, как разделочная доска. Наглядные следы пребывания «культурных» отдыхающих налицо. Со мной поселился серьезный товарищ из ОБХСС и молодой из ППС. Как выяснилось, компания с разноплановыми интересами. Капитан ОБХСС каждый день что-то прикупал и отправлял посылки домой. А сержант ППС был без денег, в основном ходил в кино, стреляя у нас трешки на пиво.
На следующий день наш заезд организовали на собрание. В ходе него, серьезный полковник, предупредил, что вести себя надо очень осторожно. По одному, по городу не шарахаться, особенно вечером. А лучше вечером не выходить, во избежание национальных эксцессов. Не дай, Бог на дискотеке (если занесет туда) пригласить местную дивчину, последствия будут печальные. В общем, жути нагнал конкретно, и игнорировать предупреждения было бы опрометчиво.
Литовцы, большие патриоты своего известного курорта, это почувствовалось на экскурсии по городу. Нам показывали памятные места, скульптурные фигуры, музей янтаря (в бывшем дворце графа Тышкевича).
И для контраста подвели к двум современным постройкам, сказав: «А это то, что уродует наш город, в качестве подарка от советской власти». Действительно, типовая застройка вносила диссонанс, в общую архитектуру города.
Чем отличались приезжие от местных, так это одеждой. Местные были одеты ярко, ходили в основном без головных уборов. Наши люди, в серых тонах и шапках. В Паланге говорили на литовском или на латышском языках. На русском, только в официальных обращениях. В магазинах, продавцы не скрывали раздражения, отвечая на русском. Помню в продовольственном магазине, выстроилась очередь, за каким-то дефицитом. Стояли в ней только приезжие, в надежде собрать посылку домой. Через некоторое время, продавец злорадно сообщила, что все уже кончилось и что ближайший магазин с таким же товаром, в Хельсинки. Все потянулись к выходу, но несколько местных осталось, оживленно разговаривая о чем-то с продавцом. Я понял, что для них товар не кончился. Литовский шовинизм официально начал проявляться еще в 1985 году. Когда официально было высказано, что «Литва кормит весь Союз, а войска в Литве оккупационные». Началась перестройка.
Гуляя по городу, я по привычке сунулся в книжный магазин. Кроме меня и продавцов там никого не было. В ассортименте были географические атласы и что-то на литовском языке. Продавец и кассир приветливо на меня смотрели. Даже что-то сказали на своем, но я не понял, естественно. Когда я в свою очередь задал вопрос, их приветливость сразу исчезла. Тут я вспомнил, что меня предупреждали, что я смахиваю на литовца и возможны казусы. Взяв какую-то книгу, я подошел к кассе, где кассирша, с явным сожалением посмотрела на меня. Мол, что ж ты парень, так подвел нас, оказавшись не своим.
Можно было записаться на любые автобусные экскурсии: Рига, Клайпеда, Вильнюс, Каунас, Калининград. Все было недалеко. Между городами, мелькали аккуратные хутора. В Риге я купил хороший фонендоскоп, слушал в исполнении колоколов битловские мелодии. Рижский бальзам, само собой, был взят в достаточном количестве.
В Клайпеде, было посещение музея истории. Но перед этим было свободное время, и мы в ближайших магазинах брали трикотаж. Для сына я набрал много качественных вещей. Не зря Прибалтику, по промтоварам, называли «Витриной СССР».
Клайпеда, это крупный морской порт. Когда мы заплутали и уже опаздывали в музей, я обратился с вопросом: «А как собственно, пройти к музею?», к обветренному «морскому волку». Но он, молча, смотрел на меня стеклянными глазами. Я сообразил, что товарищу под винными парами, абсолютно все равно, где музей, и мы побежали дальше.
В Калининград рванули все, надеясь попасть на знаменитую «барахолку». Говорили, что на ней можно купить все, даже атомную бомбу. Насчет бомбы, не знаю, в основном брали джинсы и бытовую технику. Одна дама, работник СИЗО из Ярославля, симпатичная особа, даже осталась в Калининграде, на пару дней, говорит, одноклассника встретила. Очень может быть.
В доме отдыха был бар в цокольном помещении. Там в основном, пили кофе местные менты в форме, переговариваясь о чем-то своем. Мы тоже спускались, заказывали молочные коктейли, но чувствовали себя не в своей тарелке.
В столовой, надо было делать заказ блюд на следующий день. Кухня местная, честно говоря, не понравилась. Обслуживали молодые официантки, с которыми не рекомендовалось неформально общаться. Я как-то обратился к одной, поинтересовавшись, как ее зовут. «Вилия» - говорит. «А у меня – говорю, - есть фотоаппарат, тоже «Вилия». Какое совпадение!». Потом, несколько раз «случайно», встретились в баре. За столиком заметили, что мы улыбаемся друг другу и начались «подначки». Конечно, развития отношений не получилось, по объективным причинам, но приятные воспоминания сохранились.
На танцах играл местный музыкальный коллектив, в общем, неплохо «заводил» отдыхающих. Женщин было меньше, и главное было перехватить, подходящую для себя, чтобы отпуск не прошел зря и не уехать «не отдохнувшим».
Гуляли по городу. Я прикупил янтарные бусы и браслет для жены.
Взял диск «Modern Talking». На холодном пляже, в песке можно было найти кусочки янтаря.
Заходя на окраину города, появлялось ощущение послевоенного времени и казалось, что из-за деревьев выйдут «лесные братья».
Бассейна в «Пушинас» не было, и ходили в соседний санаторий. Был анекдотичный случай. Я уже плавал в бассейне, как услышал резкий свисток инструктора. Посмотрев в чем дело, увидел женщину, которая вышла из раздевалки, забыв надеть плавки. Она шла, улыбаясь к ступенькам бассейна, пока громкий окрик не остановил ее. В панике она убежала обратно в раздевалку, больше в бассейне, я ее не видел.
Но все когда-нибудь кончается, и пора было возвращаться домой. Можно было еще рассказать о музее чертей в Каунасе, где я набрал забавных сувениров.
Можно рассказать о музее Чюрлениса, безумного художника и гениального музыканта. Где при определенной температуре и влажности хранились картины, которые не вывозились, чтобы не разрушились, и одновременно играла его музыка.
Кстати, именно в его музее, ко мне подошла женщина, которая донимала меня в самолете, на пути в Палангу. Она рассыпалась в извинениях, что ошибочно приняла меня за местного и доставила неудобство своей болтовней. Чем началось, мое путешествие, тем оно и заканчивалось. Впечатления остались надолго.
