К часу ночи отчет был готов. Света от усталости готова была прикорнуть на месте, за кухонным столом. В темноте светился ноутбук. Надо поспать, завтра в город, – бежали мысли вперед у Светы.
Спала часа два, остальное проворочалась, встала с высокой температурой. Тридцать семь показывал термометр. Света набрал начальнику.
— Доброе утро, Василий Степанович, да, отчет готов, а можно, я сегодня не поеду, у меня тридцать семь темп..? – осторожно начала Света. На другом конце начальник разорялся: «Кто твой отчет сдаст? Ничего не знаю, едешь. Надо и всё». — Да, понимаю, без меня никак, конечно, буду к восьми, —согласилась Света.
Долго искала в аптечке парацетамол, не нашла, взяла ибупрофен, выпила, положила в сумку. Голова гудела от недосыпа и жара.
Зал совещаний на третьем этаже был набит битком: начальники большие и малые, журналисты, предприниматели и такие как она, подчиненные, мелкие исполнители. Света хотела одного — поспать часок другой под теплым одеялом, вот бы сейчас заварить чай с малиной и забыться. В микрофон ведущий продолжал говорить: «Сегодня, у нас как никогда раньше, есть возможность проявить себя. Проекты помогают привлечь новые… Возможности…» – Света не слушала, все слова ведущего резкой болью впивались ей в виски.
— Мне надо выйти, простите, — попросила Света жалким взглядом у рядом сидящего начальника.
— Да-да… — шёпотом ответила он, и убрал ноги, пропуская Свету.
Она пыталась вникнуть в смысл доносящихся со сцены слов, но голова снова закружилась, в глазах потемнело. «Ох, это было очень глупо с моей стороны, соглашаться с Василием Степановичем, ой как глупо…». Света медленно поднялась и стала пробираться к выходу.
На первом этаже в прохладном фойе она опустилась на кожаный диванчик.
«Ох…» - выдавила из себя, открыла сумочку, достала ибупрофен, но передумала. Бутылочку с водой она оставила в зале. Света уронила голову на спинку дивана, прикрыла глаза.
«Василий Степанович будет недоволен... Ну и пусть... Эти отчёты, совещания, планёрки... Надоело… Всем что-то надо, все чего-то хотят, все на что-то жалуются: “Светлана Петровна, что делать?”, “Светлана Петровна, срочно, ещё вчера!..” Бесят... Дочку не вижу. Хорошо, что мама рядом...».
Если бы не мама, пришлось бы дома сидеть. Хотя, может, оно и к лучшему... Разве ж это жизнь?» Света открыла глаза. Кажется, потихоньку отпускает. Она взяла в гардеробной пальто и вышла на улицу.
— Привет, — послышалось совсем рядом, - а я стою, и думаю, это Светка идёт или мне померещилось.
Она обернулась.
— Не узнаёшь? — улыбнулся мужчина в серой куртке.
— Не-ет... — Света едва заметно мотнула головой, но сердце ёкнуло. — Дима?! Ты?
Мужчина рассмеялся:
— Я! Узнала, значит… — Света тоже улыбнулась. — Какой ты стал…
— Поседел?
— Нет… Возмужал…
— И ты изменилась, — Дима невольно ухмыльнулся. — Деловая дама, без очереди к тебе не подойдёшь.
— Скажешь тоже, — отмахнулась Света.
Она вдруг почувствовала себя такой красивой и юной, что была готова была станцевать. Действительно, чего она здесь разболелась? На улице такая красота: когда ехали в город, за окном проносились поля, обнажившие свои бока, а снег лежал только в небольших оврагах, где-то в укромных местах проглядывали ветреницы дубравные, лаская своей нежностью глаз.
— Дим, а ты свободен? Ой, что это я говорю, я, в смысле времени, – засмущалась Света.
— Да.
— Может, пройдемся, погуляем.
— А, давай! — обрадовался он.
Они шли вдоль улицы, мимо аптек и мелких забегаловок. То там, то тут пестрели «парикмахерская», «цветы», «ломбард».
— Ну, рассказывай, как жизнь, где работаешь? — спросила Света.
— Да всё есть. По-тихоньку.
— Семья, дети?
— Есть. Жена в больнице работает, окулистом, дети в школе …
— Двое?!
— Да. Близнецы – девять лет.
— Ну и славно, — улыбнулась Света, — а жена, эта та самая, с которой ты приезжал?
— Ага…
Шли молча. Света вспомнила девятый класс. Они с Димой учились в одном классе, жили на соседних улицах. Как-то Дима зачастил к ним под окна, то сирень принесет и оставит в палисаднике, то ромашки, а как-то у матери розу украл, прям с клумбы, оставил у ворот на скамейке. Но мама Светы не оценила: «Чего, — говорит, — веники свои таскаешь, Свете еще учится». Она считала, что Дима, сын участкового, не пара для её дочери. После школы Света поступила в университет, а Дима — уехал, куда, никто не знал, только его родители. Виделись всё реже, а потом и вовсе разъехались. Поговаривали, что он по контракту служит.
— А чем ты сейчас занимаешься, если не секрет. Больше не служишь?
— Больше нет, — кашлянул Дима. — Так, дело небольшое, цветами торгую. Сама-то как?
— Цветами?! Вот так удивил, значит, и ты приходил на этот семинар-совещание. А у меня всё хорошо. Муж, дочка. Поздно родила (про мужа который сбежал, как узнал, что дочь —даун, не стала говорить, ни к чему это)… — Ничего, дети быстро растут…
На улице стало свежо. Света поёжилась.
— Может, в кафе? — предложил Дима.
Она кивнула. Не успели дойти — голова снова закружилась, и Света крепко вцепилась в его руку:
— Ой, прости Дим, — виновато взглянула она на него. — У меня с утра температура, а парацетамола не было...
— Ну-у, ты даешь... — после паузы растерянно улыбнулся Дима, — давай, садись на диванчик тут у окна, а я до аптеки сбегаю.
Света села, прикрыла глаза. Вот бы так и просидела всю оставшуюся жизнь, не думая ни о чём. Здесь, возле Димы.
Дима побежал в аптеку. Принес парацетамол, гематоген и аскорбинку.
— А помнишь, как я цветы приносил?
— Ой, будто было вчера, — Света вдруг почувствовала такой прилив радости, что даже на минутку забыла о головной боли. — А я к тебе тайком выбегала от матери.
— А однажды, помнишь, я даже подрался с Костей, — через силу посмеялся Дима.
— Костя, точно, из-за меня, он тогда обозвал меня грубо, а ты заступился, — Света тоже начала смеяться.
— Нас за это к директору вызывали… Они вспомнили ещё несколько историй. Впервые за последние годы Свете стало легко на душе, давно она так беззаботно не смеялась.
Дима склонил голову, провел ладонью по горящим щекам Светы и осторожно поцеловал. Света невольно ахнула.
— Прости... — Дима осёкся. Света отвернулась к окну. Зажатые в руках таблетки выпали. Дима нерешительно начал:
— Сглупил. Прости. — Ему почему-то и самому вдруг стало жарко. Наклонившись, взял в свою большую ладонь её тонкие пальчики: «Такие же маленькие, тоненькие как раньше…» Она должна была стать его женой. Должна была…
Света тревожно взглянула на часы: совещание скоро закончится, и вернётся её начальник. И тут как назло зазвонил телефон. Перед тем как ответить на звонок, она прошептала:
— Не извиняйся, мы оба виноваты. Не надо было слушать маму… Странно как-то, вот мы сидим с тобой вдвоем как раньше. Мне так хорошо с тобой, ты даже не представляешь себе. Сейчас бы махнуть на всё и уехать далеко. Только мы вдвоем… Эх, если б не было этого «но»...
Дима ласково погладил пальцы Светы. Телефон снова резко завибрировал и просил немедленно взять трубку.
— Совещание закончилось, мне нужно идти, — растерянно прижав к груди купленную Димой аскорбинку, Света схватилась за телефон. — Да, Василий Степанович, да, уже бегу… Света выскочила из кафе и поспешила к белому «ларгусу».
Через пару секунд во внедорожник сел мужчина.
— С кем это ты был? Смотри, Лерке всё выложу.
— Не знаю, ошиблась.
— Ошиблась? Ну, женщины, — расхохотался его компаньон, — а ты зря свалил, интересно же было, у меня тут кое-какие мыслишки созрели.
Дима завëл машину, он больше не слушал.
— Светлана Петровна, это надо срочно. Чем раньше, тем лучше, — Василий Степанович всю дорогу жужжал о работе.
Света только кивала. Уже дважды переворошила сумку. Куда делся парацетамол? Ей снова стало душно и жарко. Лихорадило. В её сердце мучительно заскреблись кошки. Хочется плакать, кусать локти и кричать во весь голос. Да, где же этот чёртов парацетамол?!