Орландо упал на соломенный матрас в углу хижины и остался лежать лицом вниз, мечтая о быстрой смерти. Через щели в стенах задувает прохладный морской воздух, полный плеска волн и цвирканья сверчков. В дальнем конце хижины по обыкновению бурчит Серкано, наставник сидит у очага и полирует спаду промасленной тряпицей. Даже лучшая сталь недолго живёт в сыром и солёном воздухе. Потрескивает слабый огонь, куцые язычки отражаются в выцветших глазах старца.
Тело стонет, каждое волокно мышц порвано, а грудь почернела от огромного синяка. Завтра Серкано не будет гонять на тренировках, но только потому, что Орландо будет невыносимо сложно поднять даже руку. Старик любил так гонять за провинности, а Орландо успел позабыть, какого это выкладываться сверх сил на тренировках. Особенно когда силы у тебя исключительно человеческие... В том будущем, что стало прошлым, он мог рассекать скалы за один взмах, убивать богов и ударом меча разрубать само время. А сейчас только плоть и то, если кость не попадёт. Точность удара ещё не такая, как была в двадцать лет, когда научился бить меж позвонков...
Серкано подкинул дров в очаг, протянул руки к огню и бросил взгляд на ученика. Мальчишка уснул, подтянув колено к груди и вытянув одну руку. Старик задумчиво поскрёб подбородок, малец действительно стал хуже фехтовать после того удара по голове. Будто забыл некоторые азы, но... есть в этом нечто странное. Будто техника была не просто забыта, а отброшена за ненадобностью. Как взрослый забывает умение ползать на четвереньках, которым в совершенстве владел будучи младенец.
Старик плавно поднялся и с кошачьей грацией подошёл к Орландо, встал с подветренной стороны и так, чтобы тень не падала на спящего. Наклонился, принюхиваясь. Ученик пахнет потом и песком, есть другие ароматы, прицепившиеся ещё в городе, но нет того самого сладковатого смрада.
— Значит, почудилось. — Шепнул Серкано, возвращаясь к очагу.
Поправил матрас, сшитый из обрезков одеял и прочих тканей, крайне неопрятный на вид, но чудовищно уютный. Лёг, повернулся спиной к огню и старательно укрылся одеялом. Дряхлое тело быстро теряет тепло и силы, в груди жжётся всё сильнее. Ему едва удаётся сдерживать кашель, а раны, нанесённые отцом, болят всё сильнее и сильнее. Морской воздух облегчил состояние, но он не панацея и прошлое берёт своё. Серкано закрыл глаза и привычно начал контролировать дыхание, насильно загоняя тело в сон.
***
Утро приветствовало Орландо рвущей болью и чёрными синяками по всему телу. Мышцы орут от боли, каждое волокно, при каждом движении. Солнце бьёт по глазам через щели, а нос мучает смрад переваренной рыбы.
Орландо застонал и перевернулся набок, посмотрел на учителя, помешивающего нечто в котелке. Старик обладает множеством талантов, увы, кулинарный в их число не входит. Через край котелка торчит рыбий хвост, внутри булькает вода и к потолку поднимается густой пар.
— Доброе утро. — Сказал Серкано, не отвлекаясь от «готовки».
— Да какое оно доброе... — Простонал Орландо, мысленно умоляя неизвестное божество вернуть хотя бы способность заглушать боль.
— Каждое утро доброе, раз ты можешь его встретить. — Философски заметил старик, взял рыбину за хвост и достал из котелка, критично оглядел выпученные белые как мел, глаза. — Ну, вроде готово. Давай есть.
Орландо хотел отказаться, но вспомнил, что в эти годы «вкусно» ели только в гостях у скупщика Скворци. Если можно считать вкусной едой пасту с сыром. Денег всегда в обрез и любая еда как праздник.
Впрочем, переваренная рыба куда лучше сгоревшего или протухшего мяса и сырой травы. По крайней мере не у неё почти нет вкуса, а от запаха можно избавиться. Когда ученик закончил трапезу, с видом обречённого мученика, Серкано кивнул на выход.
— Сходи к сестре Мариане. Может она сжалиться и поставит компресс.
— Да оно само заживёт. — Через боль отмахнулся Орландо.
— Угу, только завтра будет новая тренировка.
— Хм... а может и правда стоит прогуляться.
— Вечером меня не будет. Как вернёшься, сделай уборку и вынеси одеяла прожариться на солнце.
Серкано сплюнул рыбью кость в котелок, кряхтя поднялся и вышел из хижины. Орландо сразу же отложил рыбину. Пусть тело требует еды, но разум бунтует, отчего желудок сворачивается в бараний рог и в таком виде прыгает к глотке. Уж лучше перекусить плесневелого хлеба с водяной похлёбкой в приюте для бездомных.
Когда Орландо выскользнул из хижины Серкано и след простыл. Даже следов на песке нет. Старик вечно ходит по чуть за границей набегающей волны, да и сам настолько лёгок, что песок под ним едва проминается. Парень заозирался, прикидывая, куда и зачем мог отправиться названый отец. Поднял лицо к небу и глубоко вздохнул, день обещает быть хорошим... а сейчас действительно нужно сходить к медичке. Серкано никогда не шутит о тренировках.