Егор был настроен решительно. До того самого момента, пока лифт не поднялся на его этаж. Но стоило ему войти в квартиру, как весь настрой как ветром сдуло.
- Я похож на ненормального, - подумал он, проходя в спальню и кидая на кровать рубашку.
Оставшись в футболке и джинсах, он прошёл в ванную, включил прохладную воду, умылся. Не вытираясь, вернулся в спальню и присел на кровать. Что делать? Искать или не искать то, о чём говорил дед? Стыдясь даже самого себя (ведь других свидетелей позора у него не было), Егор прошёлся по квартире, поглядывая по сторонам. Он ощущал себя крайне неловко, словно его снимает скрытая камера, затем, чтобы выложить позже ролик в какое-то шоу розыгрышей, где приглашённый в студию Степан Афанасьевич, хитро прищурясь и подмигивая ведущему, станет рассказывать, как он сумел внушить уважаемому доктору такой бред, а аудитория будет покатываться со смеху и показывать пальцем на него – кардиолога со стажем, оказавшимся на самом-то деле простым дурачком.
- М-да, - Егор Андреич запустил пятерню в волосы, выдохнул.
Немного посомневавшись, он всё же направился к антресоли шкафа в прихожей и только принялся переставлять коробки с ёлочными игрушками и зимней обувью в сторону, как зазвонил телефон. Он спустился со стула, подошёл к комоду, взял смартфон. Тамара. Что-то случилось? Она не из тех женщин, что будут звонить без повода, «просто поболтать».
- Да?
- Егор, как дела? Чем занимаешься? – раздался в трубке слегка взволнованный голос жены.
- Всё в порядке. Да вот, заскочил домой, пока Лера на занятиях, приму душ и обратно за ней. Провожу её в школу и прилягу ненадолго. Ночь выдалась суетная.
- М-м-м, - Тамара невнятно промычала и замолчала, - Значит, всё в порядке?
- Конечно, - Егор удивился, - А что-то должно быть не так?
- Нет, что ты. Я так… На душе отчего-то неспокойно стало.
- Не переживай, у нас всё хорошо.
- Точно?
- Ты какая-то странная, Тамар. У тебя самой-то всё нормально?
- Само собой, - Тамара начала раздражаться, это уже было больше похоже на неё, - Ладно, мне работать нужно. Пока. Не забудь Леру покормить перед школой, а то снова ничего не поест.
- Договорились.
Егор завершил разговор и положил телефон на место. Странное поведение Тамары и некая подозрительность с её стороны удивили его. Неожиданная догадка прокатилась холодком по спине – она чувствует, что он заподозрил что-то. Бабушка рассказывала, что ежели человек "доганется, кто ему сделал, так порча на хозяина в обратку и вернётся, да стократ, оттого эти люди чуют, когда их мерзкое дело из тайного явным становится".
- Так, всё, - Егор снова забрался на стул и полез в антресоль, - Пора с этим заканчивать, иначе точно придётся обращаться к коллегам, это уже становится навязчивым бредом. Докажу самому себе, что я идиот, и поверил в нездоровые идеи своего пациента. Рассказать кому, обхохочутся…
Егор Андреич перелопатил всю антресоль, но кроме небольшого паучка в углу, с удивлением воззрившегося на непрошеного гостя, который мало того, что ослепил его ярким светом своего фонарика, так ещё и испортил творение его лапок, ничего подозрительного не нашёл. Паучок окинул человека презрительным взглядом, и, развернувшись, побежал куда-то наверх. Егору даже показалось, что он фыркнул пренебрежительно и шаркнул в его сторону ножкой.
- Дурак, - снова обозвал он сам себя и, спустившись со стула, направился в спальню, чтобы поискать под кроватью.
Но супружеское ложе также не вызвало никаких опасений по поводу инородных вещиц. Никаких иголок, костей, пучков волос или ржавых гвоздей (из чего там ещё колдуньи мастерят «порчу»?) Егор не обнаружил. Ничего не дали и поиски на балконе и в детской комнате. Зал и кухня также были чистыми. С каждым обследованным сантиметром квартиры Егор всё больше посмеивался над собой и убеждался в правильности своих суждений – он просто устал, переработал, давно не отдыхал, а тут – этот старичок, не совсем, как видно ясный в уме. Вот пазл и сложился. Одно к одному. В другое время он бы даже не стал слушать этого деда.
- Присуха, - мужчина даже рассмеялся в голос, - Ну, надо же. А ведь я почти уже поверил!
Он глянул на часы – у него есть ещё пятнадцать минут, и пора ехать за дочерью. Где же ещё поискать? Да и стоит ли? Он обыскал практически всю квартиру. Залежей вещей у них никогда не водилось, Тамара не любила хлама и всё малое или вышедшее из употребления сразу же выносилось на мусорку или раздавалось. Гардероб самой Тамары тоже занимал всего пару полок в шкафу, да ещё ящик в комоде с нижним бельём. Скромница Тамара… Тихоня Тамара… Где она - и где колдовство! Да ей и в голову бы такое не пришло. Она всегда смеялась над подобными историями и крутила пальцем у виска, да и к тому же жена ходит в храм, да, нечасто, но она и не фанатичка, чтобы там пропадать, а нормальный верующий человек.
Егор снова усмехнулся. Да нет никаких присух! А реальность проста и вместе с тем прозрачна – они оба создали семью, не испытывая друг к другу каких-либо пылких чувств, а лишь потому, что «было надо». Он не мог оставить женщину, носившую его ребёнка, а ей хотелось замуж, и он понимал это желание, на тот момент ей уже было практически тридцать. Всё старо, как мир. Множество семей продолжают совместную жизнь только из-за ипотеки, детей, нежелания делить нажитое имущество, бизнес и всё такое. А дед просто хороший психолог, подсел ему на уши, разбередил душу, а он и поверил, повёлся на его бредни. Когда на душе скребут кошки, а дома нелады, поверишь во что угодно. Но стоит поразмыслить трезво, взглянуть на ситуацию со стороны, как своё же собственное поведение становится смешным и нелепым.
- Лучше бы и, правда, душ принял, - подумал Егор, - Только зря потерял время.
Он посмотрел на свои ладони. Они покрылись пылью и стали серыми.
- Пора ехать за Лерой, время поджимает, да и своё «расследование года» я закончил, - думал Егор, смывая душистую мыльную пену с рук, но уже потянувшись, было, за полотенцем, замер.
Неизвестно, как это случилось, и каким вообще образом взгляд его упал на решётку вентиляции в потолке, однако внимание его приковала голубая нитка, свисающая из отверстия. Егор повесил полотенце на сушилку и потянул за нить, с намерением выбросить её в слив ванной, однако нить не поддалась, и он ощутил сопротивление. Слабое, но, тем не менее, достаточное, чтобы нить осталась висеть на месте. Егор дёрнул сильнее, и с той стороны решётки сдвинулось что-то, сквозь отверстия показалось нечто небольшое и странное, то ли т.р.у.п.и.к крысы, то ли комок какого-то мусора, невесть как оказавшегося тут. Егор нахмурился, бросил быстрый взгляд на часы – у него в запасе максимум пять минут до выхода из дома. Леру нельзя заставлять ожидать после окончания урока, ибо она не из тех детей, что станут спокойно дожидаться родителей, сидя на скамеечке у входа. В прошлый раз она учудила то, после чего им пришлось долго извиняться перед родителями другой девочки, которую Валерия ударила в нос так, что у той брызнула к.р.о.в.ь.
- Она сама виновата! – злилась Валерия, ни какую не желая извиняться, - Я видела, как она пнула собаку. Она злая!
И как ни старался Егор втолковать дочери, что отвечать злом на зло – не лучшая идея, та его не слушала и лишь заводилась ещё больше. Вторая же девочка, плача, утверждала, что никакой собаки и в помине не было, а Лерка «просто дура бешеная», кинулась на неё ни с того, ни с сего.
К счастью, конфликт уладили. Но уже через пару недель Лерка потерялась. Вот так же, после занятий, когда Тамара опоздала буквально на десять минут. Валерия, вместо того, чтобы дожидаться мать, побрела по улицам.
- Захотела на уток посмотреть, - объяснила она позже, когда трясущаяся от переживаний Тамара, нашла дочь на берегу заросшего тиной пруда.
Ипподром находился на окраине, где был частный сектор, а неподалёку пруд. По этим улочкам и гуляла девочка, пока не стемнело.
- Странное дело, - подумал Егор, - В школе она учится хорошо, ударница, от учителей жалоб не поступает, но поведение вне школы – это какая-то загадка.
Под видом педиатра, он даже водил однажды дочь к своему приятелю-психотерапевту, но тот не нашёл ничего патологического в поведении Валерии.
- Это возраст и особенности характера, - пояснил он после беседы с ребёнком, - Больше внимания, доверия и любви и всё пройдёт.
Егор метнулся в прихожую, где стоял в шкафу его ящик с инструментами, достал крестовую отвёртку и вернулся в ванную. Быстро скрутив три самореза, он взялся за четвёртый, но тот никак не поддавался, шляпка была сорвана. Егор выругался и кое-как вырвал-таки злополучный «винтик». И едва он это сделал, как решётка под тяжестью того, что теперь на ней лежало, выуженное Егором из недр вентиляции, свалилось прямо ему в руки. Он успел схватить находку а решётка упала на пол, раздался хруст и хрупкая пластмасса тут же треснула надвое.
- Придётся новую заехать купить, - с досадой глянул себе под ноги Егор, когда же он перевёл взгляд обратно на свои ладони, в которых лежало то, что он автоматически схватил в полёте, он потерял дар речи.
Он держал в руках куклу, пыльную, тёмную и весьма страшную, вид её был безобразен – большая, как у инопланетянина, непропорциональная туловищу, голова, коротенькие ручки и ножки, причём на них даже можно было различить пальчики. Кукла была размером с котёнка, но при этом довольно тяжёлая, словно внутри у неё находилось что-то. Егор повертел находку в руках и понял, что одетые на страшиле штанишки и рубашонка сшиты из его старой рубашки, голубой, в белую полоску, которую он очень любил и оттого заносил до дыр, пока Тамара не выкинула её, когда он был на дежурстве. По крайней мере так она сказала… Так сказала… Егор разглядывал находку и с каждой секундой ужасное осознание открывалось в его сознании, такое невероятное, омерзительное и не укладывающееся в голове, что от потрясения он почувствовал слабость в ногах и присел на край ванны. Кукла, с грубо, словно наспех зашитыми суровой жёлтой нитью, губами, глазами и ушами была ничем иным, как человеческим плодом, сроком около двадцати недель. Егор, не дыша, смотрел на несчастного ребёнка, уже давно мумифицировавшегося, и сердце его пропустило несколько ударов, а в глазах потемнело.
(продолжение - читайте здесь)
Иллюстрация из свободного доступа сети.