Приближался день свадьбы. Клавдия навела в доме идеальный порядок. Как же, привезут приданое невестки, пока хату убирать будут, во все углы заглянет её родня. Дня за четыре перед назначенной датой, надумала она навести порядок в летней кухне.
— Это ещё зачем? Туда ведь посторонние заглядывать не будут.
Удивился Анатолий.
Клавдия ничего мужу пояснять не стала, просто сказала, надо убрать, и всё.
А в четверг вечером, к ней подошёл Ромка, и переминаясь с ноги на ногу, отводя глаза в сторону начал говорить.
— Мам, у нас ведь гостей из города понаедет. Отцовой родни десять человек будет. На ночлег где мы их всех устроим?
— Да устроим как-нибудь, чего ты так забеспокоился.
Глядя на сына, пожала плечами Клавдия. А Ромка покраснев как маков цвет, продолжил.
— Мам, а нам как с Ариной быть, в доме такая толпа народа. Понимаешь, между нами ничего ещё не было, она девчонка совсем.
Всего стесняется, да и мне тоже как-то не по себе.
Клавдия взглянула на сына и потрепала его по отросшим после армии вихрам.
— О том что у вас ещё ничего нет, я сама догадалась. Поэтому не волнуйся. Одни вы с Аринкой после свадьбы останетесь. Думаешь для чего я в летней кухне порядок затеяла наводить. Протоплю её хорошенько, поставим вам там кровать, и будете вы в эту ночь совсем одни. Я ведь ещё не совсем старая Ром, всё понимаю.
А потом строго посмотрела на сына и добавила.
— А ты, завтра с утра в парикмахерскую поезжай. Вон какие лохмы отрастил, не годиться таким лохматым на собственной свадьбе быть.
В субботу с самого утра, над Сосновкой разливались звуки гармошки. Это у дома Ждановых собирался свадебный поезд. Так как лучший друг Романа, Андрей был уже женат, то в свидетели он взял Генку Огурцова. Они были одноклассниками, и тоже неплохо дружили. А ещё Генка неровно дышал к Лизе Старшиновой, которую Арина попросила быть свидетельницей. Сестра её Варя от этой роли отказалась. Сказала что хочет просто от души повеселиться, а не быть привязанной весь вечер к молодым.
— Арин, я с тобой и так всю жизнь нянчусь, дай хот на твоей свадьбе свободно вздохнуть.
Попросила она сестру. Тогда и пришла им с Романом в голову идея, взять на эту роль Лизу.
— Может Генка осмелится наконец признаться Лизе, что она ему нравится. А то ходит вокруг да около, а близко подойти не решается.
Сказал Рома Арине, когда они решали кому же быть свидетельницей со стороны невесты, и она согласилась.
Вечером в пятницу, когда подруги отвезли её приданое в дом жениха и вернулись обратно, чтобы обшить икону, которой Глафира должна была благословлять дочь, поднялась такая метель, что света белого видно не было.
Арина с тоской смотрела в окно и чуть не плакала.
— Мам, а вдруг и завтра такая погода будет, как тогда свадьбу играть.
Глафира подошла к дочери, прижала её к себе и успокоила.
— Не переживай, к утру всё утихнет, не заблудиться твой Роман, найдёт дорогу.
А на утро действительно, выглянуло солнышко и наметённые за ночь сугробы, засверкали бриллиантовой пылью под его лучами.
— Аришка, глянь как распогодилось. Прямо божья благодать.
Окликнула дочь Груня, занося в дом охапку дров.
— И председатель, дай ему Бог здоровья постарался. С утра из Сосновки бульдозер послал, дорогу уже прочистили, теперь хоть на боку катись.
Часам к десяти, пришли в дом подружки, из Сосновки Андрей привёз Лизу. И они во главе с Варей стали наряжать невесту. Когда всё было готово, и Груня взяла икону, чтобы благословить дочь. В дверь неожиданно раздался стук.
— Входите, кто там такой вежливый.
Крикнула Груня, и тут же застыла, словно каменное изваяние. На пороге дома, стоял Степан.
— Пройти можно?
Снимая шапку, обратился он к бывшей жене. Из-за спины Груни выглянула Стеша и ответила за неё.
— Проходи,Степан, гостем будешь. Сколько лет, сколько зим, ты как в наших краях очутился?
— Да вот, случайно встретил вчера Ефима Коршунова, он мне сказал что дочка замуж выходит. Решил приехать, молодых поздравить, и подарок подарить.
Груня сбросила с себя тяжёлое оцепенение, и ответила.
— Ничего нам от тебя не нужно, убирайся туда, откуда явился.
Но Степанида, остановила её.
— Погоди Груня. Не руби с плеча. Он не к тебе приехал, а к дочери. Пускай хоть через столько времени увидятся.
И позвала Арину.
— Арина, выйди к нам, тут к тебе гость приехал.
Увидев дочь в свадебном наряде, Степан не смог себя удержать, и плечи его затряслись от рыданий. Он опустился перед Ариной на колени и попросил.
— Дочка, прости меня, Христом-богом тебя молю, прости. Виноват я перед вами, перед тобой, перед мамой, но найди в себе силы и прости меня дурака старого.
Арина наклонилась к отцу и помогла ему встать с колен.
— Не надо, не плачьте, пожалуйста, у меня сегодня такой день счастливый, не нужно плакать. И я на вас не обижаюсь, честное слово. Только не плачьте, не надо.
Степан вытер платком блестевшие на щеках слёзы, потом достал из кармана, сберегательную книжку и протянул её Арине.
— Возьми дочка, это тебе свадебный подарок от меня. Мать алименты получать не захотела. Так я завёл сберкнижку на твоё имя, и все эти годы откладывал на неё понемногу, там приличная сумма, будете с мужем хозяйством обзаводиться, как раз пригодится.
В это время под окнами дома, раздались звуки сигналов. Это жених приехал за невестой, настало время выкупа. Варвара с Лизой, долго
торговались, заставляли Романа проходить разные испытания. Наконец его впустили в комнату, где всё это время, была Арина. Увидев свою невесту, он даже немного растерялся. Она была вся такая лёгкая, воздушная, как сверкающая снежинка. Ему казалось что если налетит вдруг ветер, то унесёт её в дальние дали. Поэтому он взял её за руку, и крепко держал всю свадьбу, боясь что она действительно может исчезнуть. Когда молодые вышли на крыльцо дома Стрешневых, собравшиеся вокруг зеваки, удивлённо загудели.
— Вот так Груня, как нарядила дочку. Ещё ни у кого такого свадебного наряда в селе не было.
На что зардевшаяся от удовольствия Степанида, отвечала кумушкам.
— Это Варя моя постаралась, выбрала наряд для сестры. Вон какая девка у нас красавица получилась.
На что кумушки удивились ещё больше.
— Да неужели Варька, сроду бы не подумали, что она на такое способна. Ну тогда молодец если так.
Весело отшумело свадебное застолье, гости стали расходиться по домам. Клавдия подошла к Роману и спросила.
— Устали, дети, ступайте на летнюю кухню, там для вас уже всё подготовлено. Отдыхайте, завтра второй день гулять будем, в Богословку, к сватье поедем.
Роман взял Арину за руку, и повёл в конец двора, где у них стояла небольшая летняя кухня. Они вошли в домик, и он закрыл дверь на крючок. Оттого что между ними сейчас произойдёт, Арина растерялась, и не знала как вести себя. Да и Роман не имея большого опыта в этом, немного стушевался. У него ведь кроме недолгой связи с Соней, никого не было. С Сонькой всё понятно, там осторожничать было не нужно, и если честно, она сама тогда всё сделала. А тут, он боялся напугать Арину своей несдержанностью. Поэтому, чтобы побороть стеснение, потушил свет, и стал осторожно помогать жене снять свадебный наряд. Потом подхватил её на руки и уложил в постель, быстро разделся сам и лёг рядом. Полежал немного, дал привыкнуть Арине к своей наготе, а потом стал осторожно ласкать её. Поначалу она была скованной, но потом стала отвечать на его ласки. Когда всё случилось, она тихонько ойкнула, и прижалась к нему всем телом. Потом они лежали в темноте крепко обнявшись, и он перебирал тяжёлые, рассыпанные по подушке, каштановые пряди Арины.
— Ну вот, ты теперь моя жена.
Ромка приподнялся на локте и посмотрел на Арину.
— Я так люблю тебя, даже сам себе не мог представить, что так смогу тебя полюбить.
Она обхватила его за шею, и улыбаясь ответила.
— Я тоже тебя люблю, ты у меня один единственный и на всю жизнь.
А потом призналась.
— Ром, я даже не думала, что мне будет так хорошо, в эту ночь, мне даже стыдно от этого.
Роман услышав её признание. Стал осыпать поцелуями, лицо, грудь, опускаясь всё ниже и ниже. Потом их близость повторилась, и Аринка застонала снова, но уже не от боли, а от удовольствия.
(Продолжение следует)