Кир бил по каменной стене.
Раз за разом, снова и снова больно вколачивал кулаки в каменную кладку чужого дома. Камни уже пахли его кровью, уже молили болью, но боль отвлекала, возвращала в реальность, отрезвляла.
Будто каплями на камнях оставалась его любовь к ней.
К магу. К изгнанному, отверженному, больному... и такому хрупкому... нежному существу...
Кир прижался лбом к камням.
Холодные, они делились с ним холодом. Замедляли его мятущиеся, вихрящиеся мысли.
Обнять, целовать, быть рядом. Охранять от всего, видеть её. Как она смотрит, как поворачивает голову, как приподнимает юбки, собираясь шагнуть.
Как расчёсывает серебрящиеся волосы.
Кир снова ударил в стену.
Если повернуть голову, в светлом и прозрачном окне можно было бы увидеть их обоих.
Сейчас она смеялась, чуть закинувшись, обнажив и подставив белую шею во всей её беззащитности.
А тот смотрел на неё, как смотрят на сбывшуюся мечту. Не отрывая глаз, забыв про бокал в руке.
Другой тянет ладонь к её белой коже. Кир помнит веточки шрамов на шее, там, от мягкой мочки левого уха и вниз, вниз по груди и рёбрам.
Помнит шрам на шее, там, где её прорвали зубы снежного пса. Ощущать под пальцами этот бугорок — вот чего он хочет.
Она — маг. Она — маг. Она даже не человек.
Кир бьёт в кирпичи снова и ещё, кирпич крошится, сыпется, кулак болит, но не сильнее, чем сердце.
Бить надо в сердце, тогда будет не больно.
Снег сыпется на лицо, тает, оставляя на шипах воду. Демон запрыгивает на стену, некоторое время сидит там, оглядывая улицу с той стороны.
Тут людно, тут гуляют разряженные богатенькие бездельники, вкусные мягонькие человечки.
Они чуть сильнее бессильных и вечно голодных магов. Мягких, белых, как личинки насекомых. Белых, как лёд. Сияющих, как серебро.
Кир провёл ладонью по лицу, отгоняя наваждение. Нужен крепкий, настоящий. Сильный.
Нужен такой же, как он. Демон.
* * *
Кир слизнул кровь с разбитых костяшек. И запил её вином из огромной кружки. Самой большой кружки, которую смогла найти...
Кир посмотрел на демоницу.
Демоница сидел промеж его широко раскинутых ног. Гладила его колени и чего-то там мурчала, почти невразумительное для пьяных мозгов Кира.
- Ты весь в шрамах... - красная когтистая ладонь мягко, как лапкой, как белой прохладной узкой ладошкой, тронула его живот там, где бугрилась кожа на месте вырванного клока, - Она совсем тебя не ценила...
Кир отпил из кружки, вино воняло душной сивухой. Демоница одета в два клочка ткани, один, побольше, свисает промеж ног, другой клочок изображает из себя нагрудник.
Тонкие короткие рожки торчат из чёрной гривы, чёрные когти чуть блестят в свете свечей.
- У тебя красивые... - он показал над головой ладонью, - маагрхи...
Демоница привстала на коленях, покачивая бёдрами и то наклоняясь вперёд, то откидываясь, с улыбкой, томно протянула:
- Только рожки? Тебе во мне больше ничего не нравится?
Кир отставил кружку и за руку притянул к себе на подушки...
- Как тебя зовут?
Демоница наморщила нос:
- Ты опять забыл? Корин. Я Корин.
- Корин, ты прекрасна! - перед глазами почему-то снова забелело, блеснуло серебром тонкое, нежное, прохладное...
Кир зажмурился, а когда открыл глаза снова, рядом с ним была только алая и крепкая, как лавовый камень... Как её зовут?
* * *
Маг стояла на крыльце и растерянно вглядывалась в темноту. На крыльцо с фонарём в руке вышел Йен. Высокий, с короткой бородой и карими, прозрачными, как мёд, глазами. Сейчас в них прыгало пламя.
Рене не смогла не улыбнуться.
- Йен... - она коснулась его пальцами. Будто чуть наметила прикосновение, не больше.
- Агнирин, если ты хочешь, давай обойдём двор, поищем его на улицах, но, знаешь, я уверен, демон не пропадёт.
Маг ещё раз оглядела тёмный двор. Видно ничего не было. Где-то с краю темнели кусты в белой шапке снега, темнела дорожка к воротам и калитке, но демона не было.
- Да, пожалуй, ты прав, Йени-ло. Не пропадёт.
Маг ушла в дом. Йен приподнял фонарь повыше, осветил двор кругом, и тоже ушёл вслед за ней, прикрыл дверь.
* * *
Йен спал.
Маг осторожно выбралась из его рук, села. Темно. Тепло. Трещат дрова в камине, и свет от огня заливает теплом и уютом комнату.
Йен, разметавшись, спит на маленькой софе.
Ресницы чуть дрожат во сне, губы улыбаются мягко. Даже во сне Йен остаётся таким же, каким был всегда.
Рене захотелось прижаться обратно, прильнуть к его груди и никуда не уходить. Она поправила плед на груди Йена и поднялась.
На ходу распуская волосы, вышла из комнаты, прикрыв дверь, чтобы не хлопнула.
На улице падал снег. Редкие мелкие снежинки парили в воздухе, будто и не собирались падать.
Самое тёмное время — вторая десятка, до рассвета ещё далеко, до полуночи ещё дальше.
Маг осторожно огляделась.
Двор огорожен высокой каменной стеной с трёх сторон. Калитка в стене напротив дома - единственное нарушение этой границы.
Соседние дома в один этаж, значит, соседям не будет видно ничего.
Маг выскользнула из-за двери.
Ступать босыми ногами по снегу оказалось холоднее, чем она помнила. Тонкая сорочка почти не защищала от холодного воздуха середины зимы.
Колдовство предстояло сложное.