«Он лежал на асфальте под тяжестью рюкзака, бил руками и ногами. В этот момент он был очень похож на черепашку с панцирем. У меня внутри был ужас от того, что я не справляюсь. А что я буду делать, если он однажды ляжет поперек порога и вообще выходить из дома откажется??? Я не понимала, что происходит и что мне делать. Было полное чувство бессилия»
ШПР я проходила в Екатеринбурге. Обучение было построено так, что все мы, кто учился, не понимал, во что ввязывается, и что будет дальше. Мне кажется, нас очень боялись спугнуть: если рассказать нам какие-то реальные примеры из жизни с приемными детьми, то мы все просто передумаем. Еще проблемой было то, что на Урале не приветствуются неполные семьи. Есть негласное решение не давать детей одиноким родителям. Из-за этого одна женщина из группы фиктивно оформила брак. Я решила, что не буду этого делать, никто не имеет права не дать мне ребенка по причине того, что я мать-одиночка. Иных противопоказаний у меня нет. Нас выпускали из школы, а дальше сами. Я сама читала книги по психологии, искала, как можно адаптировать детей, ходила к дефектологам.
Местный терапевт сказал: «Вы еще горя хапнете. И вообще, Вы с ума сошли! По ним плачет психиатрия» - и поставил на моих сыновьях крест.
Однажды мой знакомый предложил «посидеть» с детьми, пообщаться по-мужски. Через час они привел из обратно со словами «С этом цыганским табором я больше никуда не пойду». Но хотя бы этот час я отдохнула.
Три года назад мы переехали в Санкт-Петербург. Старший Дима как раз пошел в первый класс в школу по месту жительства. Через месяц учебы Дима начал «давать концерты». Это было неожиданно. Я вообще не думала, что дети могут ТАК орать.
По дороге в школу он не хотел идти, он хотел играть. Он мог лечь на асфальт и начать кричать. Он лежал на асфальте под тяжестью рюкзака, бил руками и ногами. В этот момент он был очень похож на черепашку с панцирем. У меня внутри был ужас от того, что я не справляюсь. А что я буду делать, если он однажды ляжет поперек порога и вообще выходить из дома откажется??? Я не понимала, что происходит и что мне делать. Было полное чувство бессилия. Иногда приходилось тащить его волоком. Дома после школы он мог начать с разбега биться головой о стену. Были очень сильные проявления аутоагрессии. Пытался навредить себе, хватался за ножи, пытался себя удушить. Я не знала, что мне делать. Младший Сережа в этот момент прятался в комнате. На меня Дима напасть не мог, потому что я старше и физически сильнее, поэтому пытался выместить агрессию на младшем брате. До сих пор удивляюсь, как соседи полицию не вызвали, потому что вопли были, конечно, страшные, как будто убивают кого-то.
Я пошла в опеку узнать, где мне можно получить помощь. У нас в Шувалово очень хорошие, отзывчивые специалисты работают. Предупредила их, мол, готовьтесь, скоро вам посыпятся письма из школы. Мне сразу дали контакт «Дети ждут». Единственное, предупредили, что находится он далеко, на Ладожской. Но я уже была в таком состоянии, что подалась бы хоть куда, лишь бы получить помощь.
В тот момент как раз начался карантин, и мы занимались на вебинарах. Сначала нам объяснили, что такое поведение у ребенка - ЭТО НОРМАЛЬНО, что это закономерная реакция на стресс, что нервная система человека с такой нагрузкой просто не справляется. Занимались различными упражнениями по совету специалистов, чтобы решить проблемы с учебой. Но бОльшую работу проводили все же с родителями. Мне много объясняли, что именно нужно делать и в какой последовательности. И это было очень правильно. Потому что если я сама не понимала бы, что происходит, какие процессы сейчас у ребенка, то было бы совсем другое поведение и был бы другой результат. Родители не дети, и тонкий мир детей они не понимают, все нужно раскладывать по полочкам. Постепенно после занятий я стала ставить себя на место ребенка и задавать себе вопросы:
«А как бы я отреагировала на такую нагрузку? А если учесть, что нагрузка большая, а ты приходишь вечером домой, на тебя еще мама орет? И вообще весь внешний мир давит…»
И мне стало легче. Я начала на занятиях понимать, что нет такой проблемы, которую нельзя решить.
Мы начали с общей образовательной информации, говорили о том, как ребенок воспринимает информацию, что делать, чтобы ребенку было лучше учиться. Мы с родителями все время ведущего вебинара переключали с образовательных тем на все подряд, потому что мы там собрались, и у каждого что-то наболело свое. И мы эти случаи разбирали.
Мой старший сын пришел в школу с полным нулем знаний, он даже не знал, кто такие домашние животные, а кто такие лесные. Мы начали заново изучать формы и держать в руках карандаш. Память была ужасная. Потом подключили методику осознанного чтения. Распечатанный текст делили на простые предложения, я придумывала вопросы, а сын должен был найти ответы. Постепенно начали усложнять задачи по тексту. Все лето между 1 и 2 классом мы занимались.
Сын стал меняться на глазах. Если до этого в школе он сильно стеснялся, даже заикался, то потом, когда мы вернулись в школу, после всей этой работы, он во втором классе добился прогресса, год закончил всего с одной тройкой. Истерики прекратились, он, конечно уставал, и начал это озвучивать, но от учебы не отлынивал, сидел и учился.
Мы до сих пор занимаемся дополнительно в Центре семейной адаптации. Конечно, у нас все не идеально. Но мне занятия помогают понять, какие процессы происходят у детей.
Что такое Центр семейной адаптации? И как приемной семье получить помощь, о которой рассказывает автор статьи?
ЧИТАЙТЕ ЗДЕСЬ!
Младший тоже пошел в первый класс, что само по себе стресс, старший тоже стрессанул, потому что мама теперь не может помогать с учебой только ему одному, внимание пришлось разделить на двоих. Это для всей семьи стресс. Между сыновьями началась жесткая конкуренция. Они соревнуются, кто лучше нарисовал, прочитал и т.д. Но эта конкуренция свои плоды дала: за счет того, что Сережа красиво читает, Дима тоже начал читать старательнее. Каждый вечер мы читаем по очереди. Прочитал Сережа - мы аплодируем, говорим, какой ты классный, потом Дима читает, и мы тоже аплодируем и хвалим вместе. Я даже делюсь теперь, что Диму узнать не могу. По сравнению с тем, что было, это небо и земля. Он теперь не боится ровесников, стал уверенно себя чувствовать, общается со всеми наравне, перестал бояться выходить к доске, чесаться и грызть ногти, стал больше самостоятельно работать, отстаивать свою точку зрения.
В моем окружении ни у кого не было приемных детей. Когда я рассказывал о том, что у нас происходит, все только делали глаза по пять копеек и говорили: «Ну ты держись…».
Однажды ко мне подошла коллега с вопросом, которая хотела, но не решалась принять в семью ребенка. Я долго сомневалась насчет совета, а потом просто сказала:
Не надо ничего ждать и не надо строить грандиозных планов. Надо прежде всего спросить себя и понять, для чего ты это хочешь сделать. Если хочешь доказать обществу, какой ты хороший,- можешь сразу ставить крест, хорошим ты не будешь. Если хочешь показать, какой ты благородный, - иди решай свои проблемы и лечи голову, причем здесь дети? Если ты хочешь отдавать любовь и ничего не ждать взамен - то можно смело брать!
Автор - Ирина, мама Димы и Сережи. Диме 11 лет, Сереже 8. Они родные братья. С мамой Ириной они уже почти пять лет.
Приемный ребенок может стать родным!
Чтобы готовить будущих родителей и поддерживать приемные семьи, создан Центр семейной адаптации БФ «Дети ждут». В 2023 году ЦСА исполняется 5 лет.
Поддержите программы Центра, подписавшись на регулярные пожертвования или разово! Для сотен детей и их приемных родителей ваша помощь станет возможностью успешно пройти адаптацию и стать настоящей семьей.
