Река мгновенно схватилась льдом, но течение еще сопротивлялось и пыталось разрушить холодные оковы. С оглушающим треском поднимались на дыбы ледяные глыбы и, ломая друг друга, сходились в чудовищной схватке. Прикрыв уши руками, Лера завывала вместе с рекой. Как же сорвались с языка эти слова? Как могла вымолвить такое? Как она могла…
Внезапная тишина оглушила еще больше; застыв ледяными руинами, река молчала, а посередине, именно там, где был Мишка, глыбы льда меркло отсвечивали красным.
Скользя и падая, Лера с трудом, но добралась до этих страшных глыб и, припав к ледяной поверхности, пыталась разглядеть хоть что-нибудь. Поднимаясь с мутного дна, в лед бились цветы гипсофилы; стукаясь о прозрачную, но непроходимую стену, они уходили на глубину, а потом снова возвращались. Лере даже показалось, отчетливо слышит их стук, пока не поняла, что это стучит ее сердце. Медленно, так медленно, будто тоже собирается замереть вместе с рекой.
Потом она долго бродила вокруг мерцающего красным стылого монолита, прежде чем осмелилась подойти к нему и, конечно, надеялась увидеть подтверждение, что это совсем не кровь…
А что же тогда? Да что угодно… Отблеск зари, красные вмерзшие цветы… что угодно, но не кровь!
Увидев в бесстрастно переливающемся ледяном обломке мужскую руку, сжимавшую ее утерянное колечко, Лера запрокинула голову и закричала. Когда наледь под ней треснула и, ухватив холодом за ноги, река потащила вниз, она все одно продолжала кричать. Как можно орать под водой, непонятно, но этот сумасшедший вопль помог не свихнуться и оставить реке выплеснувшийся из сердца страх. И только запоздало хлынувшая в легкие ледяная вода, сумела остановить крик и вырвать из сна.
Испуганное лицо Фотинии проглядывалось как в тумане, но вернувшаяся из сна гостья все-таки успела заметить рядом с ворожеей высокого статного мужчину с такими ярко синими глазами, что у обычных людей-то и не бывает, или же ей просто еще не доводилось встречать таковых.
Хватаясь за руки ведуньи, прямо как утопающий за соломинку, Лера явственно ощутила, насколько холодна она сама…
- Я не хотела говорить этого, не хотела… - прижимаясь к теплу ворожеи, причитала она. – Язык на секунду, словно не мой сделался. Как кто другой вымолвил за меня… Господи, да что же я натворила-а-а-а? – зарыдала в голос.
Ведунья же отвечала ласково и все старалась успокоить, да снять с гостьи одежду.
- Давай, милая моя, руки подними, а то промерзнешь вся…
Лера принялась лихорадочно помогать и тут поняла, что одежда мокрая настолько, что и лужа на пол натекла. Хлюпают ноги в натекшей воде, и Фотиния босая стоит…
- Все мокрое… - обессиленно и немного удивленно произнесла Лера. – Откуда столько воды? Это же сон был…
- Все потом, - донесся издалека нежный голос ворожеи, а вместе с ним налетел пряный запах трав. – А сейчас спать…
Проваливаясь в уютную перину, гостья почувствовала, как приятно горит тело, натертое снадобьем из трав, собранных под жарким солнцем. И теперь золотой жар лета плавно перетекал в Леру и бросал ее в крепкий сон, в котором она ничего не увидит, ибо он предназначен для здоровья.
Казалось, что спит она бесконечно долго; месяцы, годы. Сначала слуха коснулось тихое пение, потом сквозь веки принялся настойчиво пробиваться свет, но открыть глаза и встать с постели заставили дурманящие голову запахи.
Кутаясь в одеяло, Лера вышла во двор и, прищурившись от яркого солнца, с каким-то душевным спокойствием наблюдала, как напевая под нос, Фотиния возится у стола, а статный мужчина с завидной легкостью расправляется с дровами. Выходит, не пригрезился ей синеглазый незнакомец. Интересно, а кто он? Наверняка из таинственного отряда горных духов…
- Вот и красавица наша очнулась! – по-прежнему ласково промолвила ворожея.
А ведь Лера так боялась, рассердится хозяйка снов за те неправильные слова, что сорвались с языка, но нет, не было в ведунье ни капли недовольства. И стало от этого вдвойне стыдно, и гостья в нерешительности затопталась на крылечке.
Фотиния уловила ее состояние и, сняв с веревки просохшую одежду, вручила Лере, подмигнув при этом лукаво и ободряюще.
- Одевайся, сейчас обедать будем! – и подтолкнула в избу.
В животе тут же заурчало и, почувствовав зверский голод, гостья быстренько переоделась и через минуту уже сидела за столом, жадно вдыхая умопомрачающие запахи и все пытаясь заглянуть, а что же там помешивает на уличной печке хозяйка.
- Прошу всех к столу! – метнув смущенный взгляд в сторону высокого дровосека, позвала ворожея.
- Идем, идем, - воткнув в колоду топор, зычно прогудел тот.
И показалось, что голос его докатился до горы и, вернувшись обратно, пробежался мурашками по коже и вздыбил волосы. Невольно вздрогнув, Лера поежилась, и это не укрылось от проницательной хозяйки.
- Не бойся, это Алатырь… - улыбнулась она. – Он дурного не сделает.
- Так он оттуда? – и гостья незаметно кивнула на Гораксену.
- Мы все оттуда, - плескаясь возле рукомойника, ответил за хозяйку Алатырь. – Задала ты нам, барышня, жару, - присаживаясь за стол, продолжил он. – Всю нашу развеселую команду пришлось созывать.
- Да вы шутите… - неуверенно промямлила Лера. – Хотите сказать, что все в той легенде, правда?
- От первого слова и до последнего, - и словно подтверждая сказанное, синеглазый богатырь прихлопнул по столешнице мощной ладонью.
- Все разговоры на потом, - выставив в середину большие глиняные чашки, скомандовала Фотиния. – Будьте любезны, вареники! В желтой с картошкой, в оранжевой с капустой и грибами, а в красной с ягодами, что Зелейница принесла.
- А сама она где? – оглядываясь, поинтересовалась гостья.
- Ушла. Помогла тебе, да ушла… - налегая на вареники, сообщил Алатырь. – Да ты ешь, давай.
Поняв, еще чуть и она свалится от голода в обморок, Лера накидала себе полную миску.
Ох, что это были за вареники! Те, что с капустой и картошкой, маслицем заправлены, да с лучком в муке пережаренным перемешаны. Пальцы отъесть можно, какое объеденье. А те, что с лесными ягодами, сливочно-желтой сметаной сдобренны, сок из них так и брызжет во все стороны.
Ели молча и не испытывали неловкости за стекающий по подбородку сок и измазанные в сметане губы. Запивали все это дело хлебным квасом, настоянным на ягодах и листьях дикой ежевики, и к концу трапезы, Лера поймала себя на мысли, что не хочет уходить отсюда. Вот словно срослась с этой поляной и милым домиком. Мотнув головой, она постаралась избавиться от навязчивой и неведомо откуда свалившейся идеи.
- Что? – незамедлительно вскинулась Фотиния. – Душа срослась и не желает покидать это место?
Уже ничему не удивляясь, гостья кивнула.
- А сколько я спала? Сколько дней прошло? – вдруг испуганно вскликнула она. – Наташка же с Дениской потеряли меня!
- Никто тебя не потерял, - поспешила успокоить ворожея. – По нашим меркам несколько дней прошло, а у вас там всего два часа.
- Как тут все запутанно, - и, похлопав себя по щекам, Лера все-таки осмелилась спросить про то, самое важное, что не давало ей спокойно дышать; про свои вырвавшиеся слова и Мишку.
Продолжение
Предыдущая часть
Начало