Афанасьевская археологическая культура, существовавшая в конце IV- III до н. э. в Южной Сибири (Алтай, Хакасско-Минусинская котловина), чаще других упоминается в научных трудах по евразийской археологии, хотя на первый взгляд ничем особенно не примечательна. Носители этой культуры не строили каких-то крупных поселений или внушительных храмовых комплексов. Они тихо занимались скромной хозяйственной деятельностью, освоили скотоводство, но охота и рыболовство продолжали играть более важную роль в их быте, чем это прилично для продвинутого неолита. Тем не менее, афанасьевцы были пионерами не только скотоводства, но и металлургии в своём регионе. Есть мнение, что они имеют какое-то отношение к появлению сейминско-турбинского феномена, одной из самой интригующих тайн в истории Северной Евразии. Но в отличие от таинственных сейминско-турбинских оружейников классические афанасьевцы не знали литья, изготавливая медное оружие и орудия исключительно с помощью ковки. Иногда отмечается медь с высоким содержанием мышьяка, также известно несколько изделий из метеоритного железа. Образ жизни вели относительно оседлый, но археологам пришлось поломать голову над вопросом их происхождения.
Культуры каменного века, существовавшие раньше на той же территории совсем не похожи на афанасьевскую ни по типу изделий, ни по характеру погребений. Зато очень похожие памятники обнаружились гораздо западнее, в рамках так называемой ямной культуры, чей ареал простирается от среднего Поволжья до Днестра и охватывает Северное Причерноморье и северо-западную часть прикаспийских степей. Временный рамки — середина IV – вторая половина III тыс. до н. э. Технологический уровень — поздний энеолит, ранняя бронза. Кочевое скотоводство с элементами мотыжного земледелия.
Расстояние между очагами ямной и афанасьевской культуры очень велико — более 4 тыс. км. И учитывая, что никакие мигранты никогда не движутся по прямой, путь должен был быть долинным. При этом он не был слишком долгим. Речь шла не медленной ползучей миграции, характерной для палеолита, а о сравнительно быстром переселении.
Поначалу возникли теории о общей прародине афанасьевцев и ямников где-то в Передней или Средней Азии, откуда одна группа двинулась на запад в Европу, а другая на восток в Сибирь.
Теории возникли, но не подтвердились. Ямная культура, в отличие от афанасьевской, демонстрирует явную преемственность по отношению к местному неолиту. Всё указывает на то, что она сложилась на основе хвалынской и среднестоговской энеолитических культур. Уже тогда проявляются черты погребального обряда, который прослеживается и у афанасьевцев: появление первых курганных насыпей, скорченное положение погребённого, засыпание его охрой. Ещё одна характерная черта — остродонные яйцевидные керамические сосуды.
Следовательно, ямники эволюционировали на месте в причерноморских и прикаспийских степях. А во второй половине IV тысячелетия часть из них мигрировала на восток и стали предками афанасьевцев, тогда как другая часть осталась на месте и дала начало катакомбной археологической культуре. На востоке ямники способствовали распространению скотоводства и энеолитизации региона, которая здесь запаздывала по сравнению с южно-русскими степями, не смотря на богатейшую рудную базу Алтая.
Из разнообразия афанасьевской керамики археологи делают вывод, что волн миграций с запада на восток было несколько. Сейчас мало что можно сказать об её причинах. Возможно, это были потребности кочевого скотоводства, либо поиск новых месторождений металла, либо давление со стороны агрессивных соседей. Несколько больше известно о средствах, которыми пользовались переселенцы. Ямники были пионерами в одомашнивании лошадей и, видимо, первыми стали использовать их не только как источник молока, но и как транспортное средство. В комплексах ямной культуры найдены древнейшие четырёхколёсные повозки. Вероятно, первыми всадниками тоже были ямники, либо их непосредственные предки.
Надо сказать, что наличие либо отсутствие верховой езды не так-то просто установить археологически. Нет, на позднем этапе, когда формируется своего рода культ всадника, с этим всё в порядке. Там мы находим и богатую конскую сбрую и коней в погребениях. Но рассчитывать на сохранность первых уздечек особо не приходится. Также как и на хорошую сохранность лошадиных скелетов, пока лошади ещё не слишком успели выделиться из общей массы других домашних животных. А седло и стремена появились поздно.
Но вот недавно группе исследователей пришла в голову мысль, что если хорошо сохранившихся скелетов лошадей времён неолита — ранней бронзы находят недостаточно для полноценного анализа, то погребения их хозяев имеются в распоряжении археологов в достаточном количестве. Между тем, верховая езда оставляет заметные анатомические изменение как на лошади, так и на всаднике.
Были изучены останки 217 людей из 39 разных памятников в Западном Причерноморье, большая часть из которых относилась к погребениям ямной культуры. У многих из них они обнаружили признаки, характерные для тех, кто много времени проводит верхом. Таким образом, можно считать доказанным, что представители ямной культуры активно использовали верховую езду, что, безусловно, сильно увеличивало их мобильность и давала преимущество над окружающими пешими народами.
Интересно, что совместный ареал ямной и афанасьевской культур в грубом приближении совпадает с областью действия загадочного сейминско-турбинского транскультурного феномена, который, правда, проявился несколько позже, в конце III- начале II тысячелетия до н. э.