Всем утра доброго, дня отменного, вечера уютного, ночи покойной, ave, salute или как вам угодно!
Из восьмерых детей князя Петра Андреевича Вяземского, рождавшихся с изрядною частотою с 1812-го по 1823-й годы, пережил отца лишь один - Павел Петрович. Пережил, правда, не так уж, чтобы надолго - без малого на 10 лет. Но надобно здесь учитывать и весьма солидный век, отпущенный Петру Андреевичу - 86 лет. Павлу же Петровичу дано было лишь вполне нормативных 68... И то сказать - с портрета кисти Маковского мимо нас, куда-то в сторону, едва не в грядущее глядит глубокий старик с львиной гривою седых волос и обильной растительностью на семейно-некрасивом по мужской линии лике Вяземских.
Итак, сего дня 29 июня 1888 года - т.е. 135 лет назад - в Петербурге от водянки, вызванной болезнями сердца и печени, скончался сенатор, коллекционер, литератор, историк, знаток герольдии, дипломат, цензор и даже - одно время - начальник Главного управления по делам печати князь Павел Петрович Вяземский. Помимо всех этих несомненных достоинств есть и ещё одно - самое весомое: друг Пушкина. И это уже не не пустая фраза. Это, по сути, серьёзнейшее определение, едва не титул в наших глазах. "Другом Пушкина" обычно называют Вяземского-старшего, Петра Андреевича, но Истине это соответствует не вполне - уж не станем в очередной раз пускаться в рассужденья - почему и отчего? Друзьями Пушкина были Дельвиг, Нащокин, Соболевский - это уж без притягивания за уши. А младшим другом Пушкина был юный княжич Павлуша Вяземский.
Что за счастливое окруженье было уготовано этому мальчику? Перечисляй любую из известных тебе главных фамилий Эпохи - не промахнёшься наверняка! И кто ещё мог похвастаться столь бесценными воспоминаниями о Поэте, как, например:
- уроки английского бокса, к которому с детскою непосредственностью Павлуша прибегал на детских балах? Вот, верно, скандалу-то было...
- игра в карты визитными карточками, где старшинство последних определялось либо непосредственно Пушкиным, либо шутливыми спорами меж двумя игроками? Кто, любопытно, мог бы там быть в "тузах"?
- барахтанье друг с другом и даже плевки в противника (вот так Пушкин!!! Ай да непосредственность! Серьёзный, казалось бы, мужчина, "за четверть века" по тем временам - возраст более чем солидный...
- нарочно для того заведённая тетрадь с детской критикой на "Евгения Онегина" ("Какие глупые места!") и смешливый ответ Пушкина: "Кланяюсь грозному моему критику Павлуше. Я было написал на него ругательную антикритику слогом Галатеи, взяв в эпиграф: «Павлуша медный лоб, – приличное названье!», собирался его послать, не знаю, куда дел..."?
"В университете людей не изучишь, да едва ли их можно изучить в течение всей жизни" - наставлял Пушкин Павла-юношу. - "Все, что вы можете приобрести в университете, – это то, что вы свыкнетесь жить с людьми, и это много". Главным университетом Павла Петровича Вяземского, несомненно, было его детство и круг общения. Точно так же, как главными университетами отца его стали старая Москва, почтенные её обитатели - мудрые вольтерьянцы екатерининских времён, родство с Карамзиным - через сестру, и круг насмешливой молодой служилой чиновной московской аристократии, питательный бульон, из которого вышло счастливое множество лучших умов александровской России.
Счастливо женившись на вдове богатого помещика Бека Марии Аркадьевне Столыпиной, Павел Петрович расширил семейное гнездо Вяземских на троих детей и обрёк пожилого уже отца на, вероятно, последнее серьёзнейшее увлеченье в его жизни... собственной приёмной внучкой Мэри (от брака Марии Аркадьевны с Беком) - к тому времени уже бывшей замужем ("... В вас рад я любоваться внучкой, но деду я не рад в себе") Впрочем, мы, конечно, не об этом, да и князь Пётр был известный... "влюбляка".
Любопытна ещё одна деталь в биографии Павла Петровича - его знаменитый, но сейчас почти не упоминаемый (потому что "незнаемый") литературный "мистификасьон" - "Письма и записки Оммер де Гелль", изданные за год до его кончины. Публикация писем к тому времени уже упокоившейся французской писательницы и путешественницы, напрямую затронувшие связь её с Лермонтовым, переполошила многих живых тогда ещё свидетелей, литературоведов и просто знатоков эпохи. На читателей, несомненно, давил авторитет издавшего письма, бывшего к тому же лично знакомым с Лермонтовым. Лишь в следующем столетии удалось доказать, что "Записки" оказались... талантливой и весьма объёмной шуткою князя Павла!
И ещё одна интересная подробность, связанная с Павлом Петровичем. Известный литератор и собиратель исторических материалов XIX века Евгений Опочинин оставил такие воспоминания о Вяземском:
- "... Я узнал между прочим, что А.С. Пушкин, которого я и тогда боготворил и почему-то представлял себе писаным красавцем, был далеко не хорош собой, что он был бешено раздражителен, не всегда справедлив, скор на язык. Я узнал, что его роман с А.П. Керн не имел характера чистой страсти и увлечения и что Пушкин в кружке друзей и даже в письмах к ним в самых грубых выражениях вышучивал свои с ней отношения и открыто говорил о своих слишком больших у нее успехах... Надо сказать, что П.П. Вяземский дорожил каждой мелочью, каждым пустяком, относящимся к прошлому и в особенности к А.С. Пушкину. И в памяти своей он берег даже незначительные, мелкие факты. Иногда они внезапно припоминались ему, и он тут же делился ими, приводя какой-нибудь остроумный анекдот или просто меткое словечко. Однажды как раз после такого безмолвного припоминания он удивил меня следующим внезапным заявлением: - А знаете ли - ведь он не любил свою жену! П.П. остановился и глядел на меня как будто спросонья. Очевидно, мысль его была далеко-далеко. Я молча ждал разъяснения загадки, но, не дождавшись, спросил: - О ком вы говорите, князь? Он снова как будто бы проснулся и, с удивлением взглянув на меня, сказал: - О ком? Конечно, о Пушкине. Я хочу сказать, что Пушкин уже не любил свою жену, когда из-за нее стрелялся. И стрелялся он вовсе не из-за нее: он сам был обижен разными скверными намеками. Его самого травили. С женой же своей - мне говорил отец - он был холоден, а иногда даже и не говорил. Зато в большой близости был с Alexandrine, хотя она и не была красива, но очень приятна и умна..."
Разумеется, мы оставим последнее на совести самого князя Павла (а, думается всё же, что более здесь "повинны" услышанные разговоры между отцом его и княгиней Верой Фёдоровной). Однако не удивиться - насколько близко упало пресловутое "яблоко от яблони" - согласитесь, невозможно! А, стало быть, и помянуть добрым словом человека с сегодняшнего листка нашего отрывного календаря - не грех!
С признательностью за прочтение, мира, душевного равновесия и здоровья нам всем, и, как говаривал один бывший юрисконсульт, «держитесь там», искренне Ваш – Русскiй РезонёрЪ
Предыдущие выпуски "... сего дня...", а также много ещё чего -в иллюстрированном гиде по публикациям на историческую тематику "РУССКIЙ ГЕРОДОТЪ" или в новом каталоге "РУССКiЙ РЕЗОНЕРЪ" LIVE
ЗДЕСЬ - "Русскiй РезонёрЪ" ЛУЧШЕЕ. Сокращённый гид по каналу
"Младший брат" "Русскаго Резонера" в ЖЖ - "РУССКiЙ ДИВАНЪ" нуждается в вашем внимании
