– Господа!
Представьте, я на авансцене, зал, публика, светильники в лицо, я снимаю шляпу, лёгкий полупоклон залу, говорю:
– Господа! В моём лице вы наблюдаете глубокую тщету человеческой мысли.
– Это нахальство – считать себя героем нашего времени, – возмутишься ты.
– Да, нахальство. Но я оставляю один процент на гениев мысли. Они бывали во все времена и наверняка где-то есть сейчас. Но что они изменили в человечестве к лучшему?
Я разочаровался в мысли. Сомневаюсь в способности человечества организовать свою жизнь приемлемей, чем сегодняшний хаос и разбой.
Вы читаете окончание. Начало здесь
Мы живём в век самодовольных человекообразных существ. «Всегда доволен сам собой, своим обедом и женой», своим холодильником, автомобилем, штанами, счётом в банке. Большинство не видит трагизма человеческой жизни и неуклонного сползания человечества в Ничто.
*
Девочка моя, как тебе там, в ненашем мире? Как живётся и как можется? Я спугнул тебя своей критикой человека, ты вспыхнула, вспорхнула, исчезла.
Любовь – чувство случайное, летучее, ранимое. Неловкое слово, жест, мимика, едва заметная, и – где ты, любовь?
Я испугал тебя иронией над чувствами. Так легче их вынести.
Либералы заморочили вам голову: вы равны с мужчинами, можете пинать ножкой футбол, бить друг друга по грудям в боксе и лезть в министры. Примитивная наживка, но вы на неё ловитесь.
Природа сделала нас разными, и никакие конституции этого не переделают.
Иным кажется, разница лишь в форме участия в рожании детей. Увы, человек есть целостность. Существенное различие в одном свидетельствует о различии в целом. Мы – существа разных планет.
А право выбирать в парламент болтунов и быть туда избранными – какая это мелочь по сравнению с трагической серьёзностью жизни.
Как дёшево вас купили! Либералы кричат: ах, вы теперь независимы от мужчин. Вы независимы от женщины в себе.
*
Ты оформила своё бегство «миссией». Искренне желаю тебе успеха. И пусть рядом будет мужчина, следующий долгу.
Прощай, моя девочка. Прости, что я не смог удержать тебя. Был слишком занят своей миссией – понять, кто мы, где мы живём и куда мы движемся. Так и не понял, но тебя потерял.
Это неотправленное письмо без адреса – печальный памятник нашей случайной и летучей любви.
*
Ты моя радость, и моя печаль – ты.
*
Любовь с дымкой горечи – так я назвал этот фрагмент.
Я любил твой зреющий дух.
Любовь к женщине – это энергия жизни. Мужчина без неё вял и сух, действует, как машина. Заменить её любовью к человечеству?
Человечество – абстракция, любовь – к конкретному.
Искать другую? Другая – не ты. Мы отыграли любовь. Попробуем другие игры.
Не волнуйся, пожалуйста, за меня. Всё выдержу, сжавшись в кулак.
Не затеряйся там, в кочующей толпе.
Жить нынче больно.
Дорогая, рабство – тепло, уютно. Внутренняя свобода – холод, зябко. Ёжусь – терплю.
Возвращаюсь в себя.
Моё безумие – жить в словах и думах.
*
Пылающие гигантские, крутящиеся, как волчки, планеты, избиваемые метеорами, туманности, скручивающиеся в космические спирали – кошка на диване. Неведомые небесные ямы, в которых проваливаясь гибнут планеты и галактики. Потоки камней, каждая с гору, горящие газовые облака, мятущиеся по Вселенной.
И где-то с краешку маленькая планетка, пылинка в мировой безконечности, среди гигантов космоса. На пылинке, как на ладони Бога, едва видные фигурки – люди.
*
Я вижу странника с котомкой за плечами и посохом в руке. Он идёт по дороге, и мерно стучит о землю его посох. Он погружается в туман, его уже не видно, только слышен стук посоха, он ступил в мир Ничто.
Этот путник – я.
Tags: Проза Project: Moloko Author: Огородников Юрий Начало этого рассказа здесь