Филипп Дзядко «Радио Мартын»
Будущее, но вовсе не далекое. Природная и гуманитарная катастрофы – свершившийся факт. Тоталитарное общество. Людям запрещено приближаться друг к другу без специального разрешения (это даже не «математически безошибочное счастье» Единого Государства Замятина). Работают две официальные станции – одна развлекательная, отсюда звучат и исключительно разрешенные музыкальные треки, другая – информационная, с громким названием «Россия всегда». Новости, прошедшие цензуру, заканчиваются мантрой: «Все в порядке. Вам не о чем беспокоиться».
«Россия всегда», важнейшая часть инфохолдинга «Россия всегда». Наша работа слышна во всех домах – в старых, где заново подключены радиоточки, и в новых, которые без радиоточек не сдаются в эксплуатацию. Звук можно делать тише, но выключать радиоточки запрещено, да и невозможно – только повредить, а это уже статья: раз в неделю их состояние проверяет участковый. За порчу точки – штраф, при повторном – лучше и не думать, да и зачем».
О том, КАК на самом деле живут люди, можно не писать и не говорить – все и так понятно.
Достаточно упомянуть, что в государстве под особым контролем находится именно молодежь (по понятным причинам): достигнув определенного возраста, они служат – по военной или гражданской части, но обязательно под четким руководством и приглядом.
«Это самое предусмотрительное действие власти – спрятать молодых людей по монастырям и гарнизонам, засунуть будущее в баночку».
Идея романа очень даже хорошая, реализация, пожалуй, тоже, но читать было сложно, во многом потому, что автор играет с читателем, путает его, сознательно нарушая хронологию повествования, даже диалоги внутри глав переставлены местами. Признаться, подобный прием сильно затруднял и чтение, и осмысление прочитанного, поэтому наслаждаться языком не получалось, терялись на этом фоне и интересные мысли писатели, его аллюзии. Вот уж поистине книга, над которой надо РАБОТАТЬ.
Хотя мыслей – интересных и острых – много. Некоторые звучат смело. Некоторые немного избиты, но все равно хороши, как, например, концепция дней недели.
«Вторник – туман, за которым черная дыра. Понедельник – выученная беспомощность и надежды; среда – расцвет, средоточие собранности и событий; четверг – деловое принятие, тихая истерика; пятница – лихое обещание утром и свобода вечером; суббота – безгранична, гул возможностей, тишина, всю ночь не спать или спать весь день; воскресенье – «все кончилось, а мы едва задеты», «я кончился, а ты жива», «свет в августе».
Главный герой Мартын работает на радиостанции. Он не очень похож на своих литературных предшественников – героев других антиутопий: его взгляды практически не эволюционирует, сам он ни к чему не призывает. Он просто – ДРУГОЙ, отличающийся от своих соотечественников, хотя бы тем, что у него проблемы со слухом (а для государства, где каждую минуту слышна пропаганда, эта критично).
«Без слухового аппарата я не слышу высоких частот, согласные, мои враги, сбивают меня, не дают отличить одни слова от других. Мне не нравятся согласные. Я не могу понять такие слова, как «фокус», «стих» или «счастье». Так мне объяснил дедушка, так ему объяснили врачи. Но это дарит секретное преимущество – я додумываю другие слова, все звуки рождают во мне миллиарды других ситуаций, все они живут в воображении. И моему собеседнику будет казаться, что я его отлично понял, и он даже не узнает, что понял я что-то абсолютно другое, и никогда не догадается, что мы на разных станциях и волнах. Но я думаю, что так живу не только я, – я уверен, что так живут все: никто не понимает другого дословно, все переводят другого на свои языки и волны, отсюда так страшно и так счастливо».
Однажды Мартын получает задание - разобрать на почте письма – старые, за несколько десятилетий двадцатого века, не дошедшие до адресатов. Именно эти письма и становятся одновременно и завязкой сюжета, и символом прозрения героя. Разбирая осколки чужих судеб, а потом и читая понравившиеся или запомнившиеся письма в эфире, Мартын как бы сближает прошлое и будущее, минуя настоящее, как бы дарит людям надежду.
Интересен факт, что письма, которые приводит писатель в романе, подлинные. У Филиппа Дзядко своеобразное хобби – он коллекционирует старые письма.
«Я в любом городе, в котором оказывался, Тбилиси, Флоренция, Киев, где бы то ни было, шел в антикварные магазинчики и на блошиные рынки, покупал письма и открытки, старался как-то с ними разобраться. Или искал письма на "Авито" и других онлайн-сервисах. Складывалась такая очень странная история ХХ века, написанная неизвестными мне людьми неизвестным мне людям».
Хорошо герой характеризует эпистолярный мир, в который погружается: «Исчезнувший, но тайно живущий».
Благодаря письмам мы не просто узнаем прошлое страны через конкретные человеческие судьбы, мы проводим параллели, ЧТО было и КАК живут люди в антиутопическом советском государстве.
Один из лучших эпизодов романа – встреча Мартына с адресатами писем, что он читал в прямом эфире. Герой взял на себя трудную миссию разнести письма по адресам, даже если написаны послания были очень давно. Музыка, которая звучит в это время в наушниках Мартына, сопровождает его и наполняет все, что он делает каким-то особым смыслом.
Название книги тоже приобретает не одно символическое звучание. Например, то, что герой читает письма, позволяет дать имя радиостанции. Но интересно само имя героя.
«День Мартына Лисогона четырнадцатого апреля. В этот день на лисиц, по поверью, нападает курячья слепота. Лиса кочует, переселяется в новую нору. А еще мартын – общее названье водяных птиц, вы их знаете? Крячка, чайка, зимородок, алкид, алкион, лединник… Куцая, зелено-пестрая, сидящая на кусте птичка, подстерегающая на берегу. А еще есть мартышки, так называют чернорабочих артельщиков, нужных для ссыпки купленной пшеницы в амбары. Они устраивают амбары, крытые лубьями и рогожами, принимают, меряют и ссыпают пшеницу на свой ответ – всей артелью живут воровством и обмером, кражей хлеба у продавцов. Не обижайтесь, но ведь и лиса, и птица, и обмеряющие артельщики вам близки. Я люблю еще слово «мартын-гик» – это распорка под бушпритом, шест для укрепления продолженья бушприта. А бушприт – дерево, выступающее вперед с носа корабля, понимаете?»
Как нос лодки/корабля указывает путь вперед и только вперед, так и Мартын помогает увидеть впереди надежду.
