Начало второго "витка"
Начало смотри здесь
Ноябрь 1997-го года. Работаю это я с апреля в Морском институте Технического университета города Владивостока заведующим лабораторией сварки кафедры сварочного производства. В начале ноября, оказавшись на площади Борцам за власть советов, вижу стоит ошвартованная кормой красавица «Надежда» – последний - пятый в серии - учебный фрегат типа «Мир». А в 1994м году я работал на нем старшим учебным помощником капитана – ну как не зайти не поздороваться! Зашел. Капитан Антонов Владимир Алексеевич – единственный на то время настоящий парусный капитан - радостно встретил меня, как старого боевого товарища по тем парусным походам, усадил в кресло, предложил кофейку.
Вот, говорит, в Австралию посылают на регату Сидней – Хобарт! У меня внутри аж все задрожало. Алексеич, говорю, в 1995 ты в Австралию без меня свалил (я тогда дрова возил в Японию на лесовозе – туда деревянные, оттуда – «железные») и сейчас хочешь меня за бортом оставить? Так я бы взял, но у меня все штаты помощников укомплектованы, разве списать кого. Э нет, говорю, я еще ни по чьим костям не прогуливался. А в палубной команде у тебя нет местечка? Да, говорит, в палубе у меня четырех матросов не хватает. Но ты что, матросом готов идти? Да хоть юнгой, лишь бы парусина над головой хлопала, а что сделать, чтоб не хлопала, мы с тобой знаем и умеем.
Задумался Мастер на секунду, потом говорит: «Ну что ж, раз такое дело, пиши заявление» и подает мне лист бумаги и ручку. Смотрю, на полном серьезе, без дураков готов видеть в палубной команде матроса с дипломом старпома! А заявления писать нас еще в бурсе научили (тогда они рапортами назывались). Мастер пишет внизу: «Ходатайствую, прошу принять для усиления обучения курсантов – стажеров!» И я с этой бумагой должен пойти к ректору Дальневосточной государственной морской академии им. адмирала Г.И.Невельского (ДВГМА).
Пришел домой, сел, задумался и написал ректору обращение. Так мол и так, не откажите принять, имею опыт дальних походов на фрегате "Паллада", опыт кругосветного плавания с участием в Трансатлантической регате, посвященной 500-летию открытия Америки… такой мол я хороший и паруса люблю, могу сгодиться, ведь у «Надежды» это первая регата и сразу такой уровень!
Через несколько дней утром захожу в приемную ректора, а напротив его кабинета открыта дверь в кабинет первого проректора Гаманова, с которым мы в одном яхт-клубе яхтами командуем. Захожу, здороваемся. Что привело, чем обязаны? Я ему молча протягиваю свою писанину – вот, мол, посмотри капитан. Он внимательно прочитал, улыбнулся и говорит: «Вовремя ты, капитан оказался в нужном месте. У нас сейчас проректорское совещание, я твою бумагу ректору и оглашу!» Только далеко не убегай, а то вдруг захочет, чего спросить? Йес, говорю, сэр, сидим ждем и тихо «курим».
Через некоторое время зовут в кабинет ректора, тот привстает, протягивает мне руку и предлагает садиться. А перед этим я, начитавшись Дэйла Карнеги (в который уже раз), обошел знакомых мне проректоров, поговорил, выяснил, как они на меня посмотрят? Они перед ректором и посмотрели: из пятерых присутствующих трое сказали: «Такой моряк на судне нужен, тем более у "Надежды" первая регата!» Тут Седых и говорит: «Неудобно мне вас Леонид Евгеньевич матросом принимать, как-то не солидно это, да и уровень у вас не тот?» Что предложите, товарищи? Товарищи и предложили: «А дублером старшего помощника капитана (СПКМ) пусть идет!» Дублер капитана есть, теперь и у старпома дублер будет!»
Ректор, не задумываясь, в верхнем левом углу пишет: «ОК, в приказ дублером СПКМ Надежды!» Все меня поздравляют и отправляют в отдел кадров (ОК) – куда начальник и отписал.
Раз меня приняли на службу на парусный корабль, то с прежней работы надо как-то быстренько уволиться. На следующий день в 17.00 у ректора Технического Университета Г.П.Турмова как раз был приемный день, и я был удостоен высокой аудиенции. Сижу в приемной, жду своей очереди, а сам себе думаю: «что-то тебя, Лёня по ректорам понесло? Не взлететь бы высоко, чтобы падать было не больно.»
Ну да ладно, пригласили, вошел с заявлением в руках. А кабинет у ректора длинный такой, стол буквой Т и в вершине его сидит Сам! Увидев меня, Турмов медленно поднялся, пожал мне руку и глядя в мои сияющие глаза, ошарашил вопросом:
- Что, Леонид Евгеньевич, море зовет?
- Зовет, говорю Геннадий Петрович, вот подпишите пожалуйста и протягиваю ему заявление.
- А я говорит так и знал, что вы у меня долго не проработаете, куда на этот раз?
- В Австралию, говорю «Надежда» уходит, на регату, самую знаменитую на Тихом Океане, а я, обойдя весь земной шарик, еще в Австралии то и не был. Да и потом, какой же начальник принимает сотрудника на работу первого апреля?
- Как 1 апреля?
- Так вы же приказ о приеме меня начальником лаборатории как раз в тот день и подписали.
Нажимается кнопка селектора: «Начальника отдела кадров ко мне, срочно!» И далее монолог с грозно насупленными бровями: «П…тр Вас…ч, если вы будете подавать мне приказы о приеме сотрудников каждого первого апреля, то скоро университет останется совсем без ученых. Вот пожалуйста – первый уходит. Молчите и слушайте, чтобы я больше вас в этот день не видел».
Заявление, конечно подписал, мы с Геннадием Петровичем были старые добрые знакомые еще когда служили в ТОВВМУ им. С.О.Макарова, где он был моим научным начальником и в начале моей адъюнктуры очень просил не подвести его и успешно защититься. Что я тогда и сделал.
Прихожу это я на корабль, захожу в каюту к Мастеру чтобы доложить результат похода, а он стоит за своим капитанским столом и бумаги перебирает:
- Это в корзину, это на передачу…?
- Не понял, говорю, Алексеевич, что за действо ты творишь?
- В отпуск Ректор отправляет, говорит в прошлой Австралии я много денег потратил на судно.
- Опять говорю, не понял, а кто капитаном пойдет?
- Да вот Кислов и пойдет, он в прошлом рейсе дублером ходил, ректор говорит, что созрел.
- А как же мы без вас то?
- Да как-как, как все – незаменимых, говорят людей не бывает.
Спускаюсь вниз, а у старпома сидят все помощники и обсуждают прилетевшую новость, как гром с ясного неба. Старший учебный помощник рассказывал, как он с Кисловым перегонял пароход в Индию, который продали на «иголки», на металлолом, то есть. И больше, говорит я с ним в море ни ногой, ни рукой и никаким боком. Еще тогда поклялся, еле выдержал до конца рейса. Кто-то еще чего-то нехорошее рассказывал про «ллойдовского» капитана Кислова… Стало как-то грустновато. Как будто парус внутри лопнул.
Пошел домой, по дороге думаю: и что Лёня дальше? Так радужно все начиналось, так славно все закончилось с назначением, ведь это означало, что по возвращении с рейса я становился старпомом парусного учебного корабля, отпустив друга Вениамина Плохих в плановый длительный отпуск.
Прихожу домой, беру бумагу и перо и пишу очередное заявление (ох сколько уж их за последнюю неделю пришлось написать): «Ректору ДВГМА… Заявление… Прошу перевести меня на должность старшего матроса-инструктора… (без объяснения причины). Дата, подпись». Утром прихожу в ОК, подаю начальнику заявление, он в недоумении смотрит мне в глаза: «Леонид Евгеньевич, вы же вдвое теряете в зарплате, в валюте?» Что мне было ему ответить? Что не за деньгами я на парусный корабль иду и не работать, а служить («Устав службы на судах ММФ). Ведь не поймет же. Одно слово я произнес: «Кислов…» и посмотрев ему в глаза, увидел, что он все понял. Хорошо, говорит, я доложу ректору. И потом в течении всех четырех месяцев рейса я ни разу об этом решении не пожалел.
Ваш яхтенный капитан Леонид Сегаль. Благодарю за подписку. Здесь будет много парусных интересных историй.
Продолжение смотри здесь.