О редакторе модного глянца Изабелле Блоу пишет Сергей Николаéвич:
О ней принято говорить с интонацией притворного сочувствия. Ах, Иззи! Poor girl! Жертва моды, несчастная психопатка. Все знают, что она кончила плохо: выпила залпом тройную дозу средства от сорняков. Потом журналисты выяснили, что у нее в роду уже были самоубийцы: и отец ее, баронет Джок Дельвиз-Бротон, покончил с собой, и свекор тоже ушел в мир иной при помощи все того же средства. Изабелла, успевшая перепробовать под конец жизни разные варианты, пришла к выводу, что яд от сорняков – самый надежный способ. И тогда, в 2007 году, да и сейчас, спустя много лет, люди моды не перестают задаваться вопросом: откуда в ней эта страсть к саморазрушению и почему никто из тех, кто был рядом, не помог, не остановил, не спас?
Кем была эта женщина, обладательница самых безумных шляп и самых экстравагантных нарядов в Лондоне? Неутомимый первооткрыватель непризнанных гениев и талантов, меценат без денег, гениальный редактор моды, никогда не имевший собственного издания?
Пару раз мы встречались с Изабеллой на модных показах. Что-то было в ней болезненное, воспаленное: эти задумчивые глаза навыкате, смотрящие мимо собеседника, крючковатый нос, беспокойные руки-лапки в перчатках-митенках. Но всегда при алой помаде на неулыбчивых, обиженных губах. Всегда на высоченных каблуках, в которых и до такси доковылять – подвиг. И, конечно, шляпа с пером, торчащим, как антенна над головой.
Очередной шедевр Филиппа Трейси – одного из самых любимых протеже Изабеллы.
«Я обожаю целоваться, – говорила она, – но только с теми, кто мне самой нравится. Мои шляпы – естественная преграда для ненужных контактов».
А к женщине в шляпе так просто не подойдешь.
БЕСКОНТАКТНАЯ АНГЛИЯ
Изабелла умела выстраивать дистанции и обдавать аристократическим холодом. Все-таки она была дочерью барона и состояла в родственных или дружеских отношениях с самыми высокородными семьями Англии.
Одного из ее друзей – седьмого маркиза Чолмли, больше известного под именем Дэвид Роксаваж, – я немного знал. Его замок Чомондэл располагался всего в нескольких минутах езды от родового поместья Дельвизов. Именно там прошло детство Изабеллы. Там в бассейне у нее на глазах утонул ее двухлетний брат Джон – первая трагедия в череде многих в ее жизни. После этого мать Изабеллы впала в затяжную депрессию, повлекшую за собой развод с отцом.
«Мне Иззи говорила, что мама после смерти сына, кажется, не перемолвилась с ней и двумя словами, – рассказывал Дэвид. – Жила как в анабиозе. Все делала, принимала гостей, следила за порядком в доме. Но при этом сама словно отсутствовала, а в день, когда покинула поместье навсегда, даже не попыталась обнять дочь. Только пожала руку, как на официальном приеме. Села в машину и уехала, не оглянувшись ни разу. Всю жизнь у них потом были тяжелые, сложные отношения. Она даже на похороны Иззи не пришла.
Английская жизнь, чужая, странная, непонятная. Здесь все причудливо и тесно переплетено: ледяной холод нетопленых дворцовых комнат, вкус подгорелых тостов и домашнего соленого масла на завтрак, безупречные манеры в сочетании с врожденной сдержанностью и даже нарочитой бесчувственностью в родственных отношениях. «In England we’re not physical», – с грустной улыбкой скажет Дэвид.
Продолжение здесь⤵️
Подпишись на наш канал и читай:
(с) "Лилит"
