Об Изабелле Блоу нам пишет Сергей Николаéвич.
Продолжение. Начало здесь⤵️
ЛЮБИМОЕ СРЕДСТВО ОТ ПЫЛИ
От всего этого Изабелла сбежит в 18 лет. По окончании частной школы она уедет в Лондон, где устроится продавщицей в кондитерский магазин, а потом переберется в Нью-Йорк под предлогом изучения китайского искусства. Не знаю, что у нее там вышло с китайцами, но за это время она успела перезнакомиться со всеми мало-мальски известными арт-персонами Нью-Йорка. В арт-сообществе по обе стороны океана Изабелла всегда будет своей.
Но ее страстно влекла мода. Ни под какие модельные стандарты сама она не подпадала. Среднего роста, с коротковатыми ногами, широкими бедрами и впечатляющим бюстом, она явно рисковала застрять на положении скромной придворной дамы, служительницы модного культа, а точнее – девушки на телефоне. У этого телефона она и проведет почти шесть лет, пока будет работать ассистенткой главного редактора Vogue Анны Винтур. За это время она успеет ненадолго выйти замуж, а потом развестись, пообщаться с лучшими фотографами и получить первые уроки стайлинга. Это была школа жизни, которую она честно прошла от звонка до звонка, сжав зубы и не жалуясь на судьбу. Спасал мрачноватый английский юмор и эта ее всегдашняя готовность к неудаче, с которой она успела свыкнуться со времен своего безрадостного детства.
Клеймо какой-то невезучести Изабелла как могла камуфлировала безумными нарядами и эксцентричными жестами.
Например, своих коллег по Vogue она потрясала тем, что перед тем, как сесть за секретарский стол, каждый раз старательно протирала его туалетной водой Chanel N5. Могла потратить всю зарплату на какой-нибудь дорогущий дизайнерский наряд, чтобы потом появиться в нем один-единственный раз. Долгое время, не имея собственного дома и даже перспективы им обзавестись, скупала неподъемные альбомы по искусству и истории моды. Уже потом, когда она стала фэшн-редактором в Tatler и Sunday Times, специально для своих съемок выписывала древнего старичка бармена из отеля Claridge’s, который, по ее мнению, делал лучший Blood Mary и дайкири. Объяснение для финансовой службы очень простое: бармен необходим, чтобы поднять настроение моделям и съемочной группе.
СЕКС, ЛЮКС И ФАНТАЗИИ
Главный пунктик Изабеллы – у нее должно быть все самое лучшее. Никаких скучных разговоров про бюджет и счета. Она их обычно подписывала не глядя. Только фантазия, люкс – и обязательно в сочетании с ceксом. Когда речь заходила о моде, Изабелла вела себя как мадам Бовари, которая не могла остановиться, осыпая подарками молодого любовника. И в этом безудержном швырянии денег уже тогда чувствовалось что-то безумное. Она как будто хотела отомстить миру за его мещанскую тупость, скучную рутину и расчетливую меркантильность. Показать всем, как должны вести себя подлинные аристократы моды.
У нее никогда не было своих денег. В отместку за непослушание отец исключил ее из своего завещания, оставив ей какие-то жалкие 5 тысяч фунтов. И это тоже стало для нее ударом под дых. Призрак грядущей бедности будет преследовать ее до последнего вздоха. Когда она встречала на улице бомжей или нищих старушек, роющихся в мусорных баках, то мрачно восклицала: «О, вот идет мое будущее! И я закончу свои дни так же – на помойке!»
Но пока никакой помойкой в ее жизни не пахло. Всем запомнилась Иззи –женщина-шампанское, подруга звезд, сама звезда. Любимица самой стильной публики по обе стороны Ла-Манша. Ни одна громкая вечеринка не обходилась без ее участия, ни один значимый показ в Лондоне, Париже или Милане 90-х годов нельзя было представить без ее шляпы в первом ряду.
Распрощавшись с Нью-Йорком и Vogue, Изабелла будто вырвалась из тюрьмы. Она вернулась в Лондон, где бурлила невероятная жизнь под старинным лозунгом «Rulе, Britannia!». При Тэтчер Лондон становился местом силы мировой моды, центром притяжения самых амбициозных, дерзких и талантливых. Как пошутил однажды Джон Гальяно, «если во Франции мода – это искусство, в Италии – религия, а в Америке – деньги, то в Англии – это болезнь, с которой бесполезно бороться».
Продолжение здесь⤵️
Подпишись на наш канал и читай:
(с) "Лилит"
