Архив от 2 марта 2019 года
Кот смотрел на меня, он узнал! Мой верный друг, он был совершенно неподвижен, только вялые движения лап и кричащие глаза. Кричавшие от радости и облегчения.
Крысёныш... Я так назвал его сразу, когда жена достало нечто, разевающее беззубую пасть и молотящее воздух тростинками-лапами. Первая мысль была – крыса, маленькая и жалкая, попавшая моей жене на глаза. Жена никогда не прошла бы мимо ребенка, просящего помощи, любого...
Но это был котенок, еще слепой и совершенно беспомощный. Все родительские прелести мы испытали с ним вместе – кормления, ночной плач, разве что памперсы нам были неведомы. Крысеныш рос, мужал, обрастал шерстью.
Крысеныш превратился в Тигрокрыса, но все равно, в моменты нежности, когда как шелковая лента, он скользил под моей широкой ладонью, я называл его Крысеныш. А он, прижимая уши к своей голове, весь извивался, выгибая спину.
Он был свободен, свобода просто жила в его сути и он уходил, на сутки, на двое, но всегда, всегда возвращался. Мы ждали его, не признаваясь друг другу, как больно нас ранят такие отлучки. Он возвращался и намывая его, жена пела. Пела фальшиво, но так счастливо, что я невольно ей вторил и радовался, что никто не слышит эти арии.
Тиграша ушел на рассвете, когда я понес мусор – он проводил меня до баков и пошел по своим делам, отважный и важный, покачивая тучными боками и пушистым хвостом... Я должен был что-то почувствовать, но интуиция моя почему-то молчала.
Пять дней кота нет и мы устаем ждать, выглядывая каждый час на площадку. Жена молчит, но суп пересолен, а в картофельной запеканке, наоборот, абсолютно нет соли. Не выдерживая, она просит меня, вцепившись в мой локоть. Просит пойти и найти Тиграшу.
Не знаю, почему я не пошел сам, а ждал этой просьбы... Через минуту я уже во дворе и медленно обхожу округу, вглядываясь в каждого кота. Тиграши нет и ноги несут меня на давно заброшенную стройку, где я и нашел нашего кота.
Он лежал на спине... Я приближался и звал:
- Крысеныш...
Он рвался навстречу, но не мог встать, только глаза его громко кричали и вяло шевелились лапы. Сколько там он пролежал, я не знаю. Кот не мог сам вляпаться в эту лужу разлитого клея, его уложили. Красиво... На спину и правое ухо – так укладывают котиков на красочных фото. И поднять его возможности не представлялось.
А с собой у меня – ничего! Но я не мог оставить кота, чтобы сбегать домой, я боялся оставить Тиграшу. А рядом только отделение почты, где всегда очередь и замученные девчата. Хорошие девочки, они сразу дали мне скальпель... Китайский скальпель, который годится лишь для посылок.
Он легко срезал шерсть, но так же быстро и затупился, а я с остервенением пилил, пилил и выражался... Тиграша терпел – ему было больно, но он терпел и смотрел, обволакивая меня своим взглядом.
- Крысеныш - малыш, потерпи.. - Бесконечно повторял я, как мантру.
Лезвие стало совсем бесполезно, но кот еще не свободен и я решаюсь... Рву резко кота. Он кричит и вонзает когти мне в плечи. Плевать! Ведь кот мой свободен!
Жена вырывает Тиграшу из рук и не расспрашивая, занимается им. Он засыпает на животе, вытянув лапы, оставив на обозрение почти лысую спину. Красные точки под кожей в том месте, где вырвана шерсть... И только сейчас меня отпустило.
Мой Крысеныш, мой кот, мой ребенок! Кто и за что тебя так? Ты безобиден, как плюшевый мишка, даже большой жук мог тебя напугать. Я шмыгаю носом – Тиграш просыпается.
Он как и прежде, пытается скользить под моею ладонью, но неровно срезанная шерсть цепляет мои мозоли. Я тру ему спинку подушечками пальцев и кот похрюкивает от удовольствия. Мне становится страшно, что я мог его потерять... И почему я не пошел искать кота раньше?
Кот выспался и жена его мыла. Она пела вновь и я подпевал... Надеюсь, что это в последний раз, потому что – больше никогда! Никогда я не выпущу своего Крысеныша на прогулку.
