И ведь именно с этого дня началась совсем другая жизнь. Как бы ее назвать правильно…
Жизнь под анестезией… Вот, самое то определение! Замерев чувствами и желаниями, Лера просто жила и воспитывала детей. Думалось ли о Мишке? Думалось, но как-то отдаленно и не так больно. Вскоре они с Глебом перебрались обратно на родину, и стало немного проще. Тут уж она Мишку даже нечаянно не сможет увидеть.
Все эти годы ей часто снился один и тот же сон. Странный, постоянно меняющийся и в то же время неизменный. Во сне Лера безошибочно угадывала, сейчас за поворотом вырастет многоэтажка, что уходит верхушкой в небо, а может даже и сквозь него и вырывается прямиком в холодный космос.
Миновать высотку во сне не представлялось возможным; дом притягивал как магнит, так и хотелось дойти до самого верхнего этажа и глянуть, а что же за окнами? Безграничная синева, белые добрые облака или же темная непроглядность вселенной? И жутко и любопытно одновременно…
И вот это жуткое любопытство заставляло открывать тяжелую дверь подъезда и тянуло на самый верх, но добраться получалось лишь до второго этажа. На пролете, где по обыкновению располагались почтовые ящики, начинала происходить разная чертовщина. Во-первых, сами ящики напоминали беспорядочно нависающие друг над другом бесформенные железяки, и оставалось только удивляться, как еще люди умудряются их использовать. А во-вторых, бетонная лестница, что вела дальше, вдруг оказывалась разрушенной и без перил. Конечно, Лера пыталась пройти по узким обломкам, и иногда ей это удавалось, но каждый раз ступени загадочно изворачивались и приводили ее обратно. Если в сновидении присутствовал лифт, то пробовала подняться на нем, но тот, зараза такая, выносил за пределы дома и высаживал то в чистом поле, то в торговом центре.
Самое интересное, в подъезде все время велся ремонт; Лера видела неясные силуэты рабочих и порывалась спросить, а когда же все починится, но ремонтники-фантомы делали вид, что попросту не замечают ее. И у них это очень хорошо получалось; они наловчились проходить сквозь Леру. Что только не придумают работники ЖЭУ, лишь бы увильнуть от ответа.
С годами сон постепенно менялся; дом становился все ниже и ниже и вот уже это обычная пятиэтажка, а не заоблачный шпиль. Даже почтовые ящики постепенно приобретали божеский вид. Незыблемыми оставались рабочие; они по-прежнему находились в подъезде и продолжали неспешно копошиться, и создавалось впечатление, они действительно заняты чем-то важным и это вовсе не починка лестниц и перил. Иногда казалось, что и лица их знакомы, и во сне Лера догадывалась, кто есть эти фантомы, но утро надежно заметало следы малейшего озарения и оставляло ни с чем.
А сон не стоял на месте, каждый раз сдвигался в лучшую сторону; и вот уже на одном из почтовых ящиков четко обозначилась цифра тридцать восемь. Не иначе как работники постарались…
Увидев цифру, Леру внезапно осенило; это номер квартиры, куда она всенепременно должна попасть! И по закону подлости желаемая квартира находилась на пятом этаже, куда добраться так и не получалось. Но фантомы трудились и скоро, совсем скоро она сможет зайти в квартиру. Вот только, что она там увидит? И надо ли ей это видеть?
Пересматривая фотографии, Лера жалела, что нет ни одного снимка с Мишкой. Так хотелось вспомнить родные черты.
- Вот приедет, и вспомнишь… - пробурчала она и захлопнула альбом.
Тут из плотных картонных страниц вылетела фотка и, покружившись, плавно приземлилась на ворсистый ковер. Лера не сразу подняла ее, а долго стояла и приглядывалась, думая, что мерещится… не с Мишкой она на этом снимке. Так хотела его увидеть, что зрение решило сыграть шутку и выдать желаемое за действительное…
Она точно знает; нет и не было у них с Мишкой совместных фотографий. Да ничего совместного, кроме любви и чувств, не было. А разве этого мало? Это как раз то, что нужно, чтобы в дальнейшем обрасти этим самым совместным. Детьми, бытом, друзьями и фотографиями…
А она испугалась и получила за свою трусость тринадцать лет пустоты…
Подняв снимок, Лера никак не могла вспомнить, а когда же и кто успел их запечатлеть? Яркая зелень, набережная и они смеющиеся стоят, облокотившись на парапет. Надпись на обороте сорвала замок и наполнила воспоминаньями. Трепетными и нежными…
«Фантазер, ты меня называла. Фантазер, мы с тобою не пара! Ты умна, ты прекрасна как фея!
Ну, а я… я люблю все сильнее…»
От милых и знакомых строк навернулись слезы и, выбежав на балкон, Лера почувствовала на лице шальной ветер, явившийся прямиком из того волшебного лета. И этот пахнущий странствиями шалопай без раздумий увлек ее в фотографию и забросил в тот далекий день…
Они с Мишкой сидели в кафе на набережной, наслаждаясь еще одним прекрасным днем, друг другом и разноцветными шариками мороженого с кленовым сиропом и грецким орехом.
Металлические креманки, этакий привет из СССР, до рези в глазах ловили солнечные блики, а высокие бокалы с молочным коктейлем скатывали с затуманившихся боков холодные капельки.
Как же она могла позабыть вкус того счастья?
Из динамиков раздалась песня «Фантазер» и Мишка потащил ее танцевать, нашептывая, что эти строки про него. А потом… потом он попросил официанта сфотографировать их и тот любезно согласился. Отбежав к парапету, они замерли, и это счастливое мгновение навсегда застыло на снимке. Но вот как фотка попала к ней, Лера так и не вспомнила.
Зато строчки из песни зазвучали как наяву.
«Всё умчалось как дым без тревог и потерь,
Ты сегодня с другим…
Ты сегодня с другим, у тебя есть теперь
И земные мечты, и земная любовь,
Что же с нежностью ты…
Что же с нежностью ты смотришь в прошлое вновь».
Опустившись на небольшой плетеный стул, Лера долго сидела, смотря на постепенно меркнувшее небо и с ужасом осознавала, анестезия, под которой она существовала все эти годы, проходит.
Почему? Неужели что-то грядет? Ведь наверняка это обезболивание для души и сердца наложила Фотиния. Для чего? Да чтобы не случилась та же история, что произошла с ней. Чтобы Леру не корежило и не ломало, и она смогла выносить ребенка.
Ребенка от нелюбимого мужа… Второго сына, ради которого пошла на жертву, и эта жертва оказалась такой пустой и глупой. И возможно все сложилось бы совсем иначе, выбери Лера другой путь. Тот самый, что и желала изначально. Развестись с Глебом, а там пусть Мишка сам решает, нужна она ему с еще одним ребенком, или нет.
Мысль о младшем сыне Игоре перехватила дыхание, и Лера явственно ощутила, как вокруг нее сжимается кольцо времени. Что-то должно произойти… видимо, приближается та самая закольцовка, о которой говорила Фотиния.
Продолжение
Предыдущая часть
Начало