Пробить нужные имена по базе не представляло особой сложности. Сложность заключалась в том, что все четыре имени из списка фигурировали в базе, а одно из них дважды, при этом роженицы явно были разные, судя по отчеству и дате рождения. Кроме того, все пять женщин родили мальчика, и все у нее, правда, в разное время. Именно поэтому Куницыну Зою она сразу исключила – та рожала совсем недавно, пять лет назад.
«Двойники» рожали с разницей в два года, поэтому их пришлось оставить обеих, пометив в скобках, что нужно уточнить у Егора возраст его любовницы.
Это слово даже про себя было противно произносить, к горлу сразу подкатывала тошнота. Ольга ругала себя за это – ну чему она удивляется, ведь она же знала! Да, знала, конечно, но одно дело какие-то мифические девицы и совсем другое реальные, с именем и фамилией, с записями в медицинской карте. У Зыряновой Насти номер один был муж, роды первые, в анамнезе некоторые отклонения, но в целом вроде все прошло хорошо. Вторая вызвала у нее больше подозрений – в графе семейное положение значилось «не замужем», роды были сложные, пришлось делать экстренно кесарево.
Правда, списывать со счетов Чумакову Светлану и Лисицыну Машу она не спешила – первая тоже была без мужа, точнее, была в разводе, а рожала вообще дома, то ли поддавшись новомодным веяниям естественного родоразрешения, то ли просто не поняла, что все началось. Ребенок шел неправильно, и хорошо, что соседка вызвала скорую – тоже экстренное кесарево и очень тяжелый ребенок, который вполне мог сейчас оказаться в инвалидном кресле.
Маша же… Маша - это отдельная история. Ольге не нужно было смотреть в ее карточку, она и так хорошо ее знала. Маша была ее маникюршей, к которой Ольга пару лет ездила на дом, и за это время очень сдружилась. Как ведь бывает – пока час на маникюре сидишь, чего только не расскажешь, а тут еще и на квартире… И Ольга не видела ничего странного в том, что когда Маша забеременела, рожать она захотела у нее, хотя с точки зрения врачебной этики это было не очень правильно, Ольга старалась не брать знакомых, субъективность всегда только мешает. Но Маше она не отказала, так как та сильно переживала – у нее была сердечная недостаточность, но рожать она хотела всенепременно сама. Родила семимесячного мальчика, и, несмотря на недоношенность, все, вроде бы, было успешно. Но потом Маша вышла замуж и уехала куда-то под Тверь, первое время еще звонила, но со временем совсем пропала.
Думать на Машу было труднее всего – все же, они были приятельницами, да и не хотелось верить, что жизнерадостная красавица Маша может писать такие письма. И она бы и не думала на нее, если бы не два обстоятельства: первое – это то, что, по словам Маши, отец ребенка ее бросил, а второе – Маша сама познакомилась с Ольгой, поймала за руку в магазине и заявила, что с такими ногтями женщине ходить вовсе неприлично! Ольга обычно не одобряла беспардонного поведения, но в тот раз только рассмеялась – Маша была на редкость очаровательной.
С нее Ольга и решила начать, чтобы снять эту ужасную тяжесть с души – если окажется, что все это она сделала только для того, чтобы поближе подобраться к ней, к Ольге… Лучше думать, что это просто дурацкое совпадение, и Егор крутил роман с какой-то другой Машей.
Телефонный номер пришлось искать в записной книжке, которая с каких-то стародавних времен лежала у нее в ящике рабочего стола – они так давно не общались с Машей, что Ольга даже не внесла ее номер в новый телефон, когда старый утопила в их последнюю с Егором счастливую совместную поездку на моря. Конечно, за эти годы Маша могла сменить телефон, да и что ей говорить, Ольга не знала, но номер набрала уверенно, не давая себе времени на раздумья.
- Да?
Голос был хриплый и недовольный, и Ольга только сейчас подумала, что времени десять утра, не все в воскресенье так рано встают.
- Маша, ты? – осторожно спросила Ольга.
- Ну а ты кому звонишь? – все также недовольно ответила собеседница. – На часы вообще смотрела, я же говорила – до двенадцати меня не трогать!
Из этого предложения Ольга смогла понять две вещи: за эти годы телефонный номер Маша не поменяла и сейчас принимает ее за кого-то другого.
- Прости, я не подумала, - быстро заговорила Ольга. – Я могу попозже перезвонить.
Кажется, Маша, наконец, начала просыпаться и уловила в ее голосе совсем иные ноты, чем ожидала услышать, потому что когда Ольга уже собиралась положить трубку, она спросила:
- Погоди, а это кто звонит? Ты же не Люся, да?
- Не Люся, - поневоле улыбнулась Ольга. – Маша, это я, Ольга. Ну, Юдина. Забыла меня поди?
Молчание, повисшее с другой стороны, словно бы подтверждало – и думать про нее Маша забыла! А это что значит? Значит, что с Егором она не крутила роман, иначе бы помнила свою соперницу.
- Конечно, я помню. Ну надо же… Тысячу лет не виделись! Ты как?
- Да нормально. Вот, дочка к бабушке уехала, скучаю одна, - вырвалось у Ольги. – Подумала телефонную книжку обновить.
- А я столько раз тебе хотела позвонить, да все некогда. Сама понимаешь – дела, то одно, то другое. Какая ты молодец, что позвонила! Так что, значит, ты одна? Опять со своим поругалась?
- Да мы же развелись…
- Правда? Ну и правильно! Я всегда тебе говорила, что нечего с ним время терять. Найдется для тебя нормальный человек, вот увидишь!
- Ой, да надо оно мне… Я уже привыкла одна, так удобнее. Дочь, опять же. А как твой мальчик? Рома, кажется?
- Рома, Рома… - голос у Маши изменился. – Нормально, как все подростки. Нервы мне трепет.
Они поболтали еще немного, до тех пор, когда в кабинет заглянула медсестра и сделала большие глаза – что-то ей было нужно от Ольги, наверное, роженицу очередную привезли. Она попрощалась, обещала не пропадать и еще позвонить, чтобы поговорить нормально, и с легким сердцем вычеркнула Машу из списка – нет, не похоже, что она своего сына в заложниках держит.
С остальными женщинами было сложнее – она выписала их данные, но никто не мог гарантировать, что они живут по тому же адресу, да и не пойдешь же просто так к незнакомым людям… Что делать с этим дальше, она не знала и решила просто отдать список Егору. Мысль о том, что где-то у него есть сын, который сейчас страдает, причиняла ей непонятное беспокойство: конечно, сама возможность того, что у него родился сын в то время, когда они были женаты, впивалась в сердце острой болью, но при этом самого мальчика было жалко, все же, это Риткин брат, как ни крути.
Так и не придумав, что со всем этим делать, она погрузилась в рабочие будни, а к вечеру так устала, что напрочь забыла об этом всем, даже про Риту, которая так и не позвонила ей и не доложила, что у нее там с рукой. Вспомнив, что в магазин можно не идти, так как она сходила туда еще утром, чтобы накормить Егора, Ольга обрадовалась и хотела даже вызвать такси, чтобы не тащиться на метро и поскорее лечь спать, но не успела она выйти из здания, как дорогу ей перегородил Гриша.
- Привет! А я вот решил тебя до дома подвезти!
Если бы у нее было больше сил, она бы нашлась что ему сказать, но сейчас она только в очередной раз пожалела, что вечно вляпывается в такие истории – хочет помочь человеку, а в итоге ей бы кто помог. И чего он прилип к ней как банный лист!
- Ладно, - согласилась Ольга. – Только чая и кофе сегодня тоже не будет.
- Понял, не дурак! – ничуть не расстроился Гриша. – Ну, хоть поболтаем немного. А завтра вместе дежурим, клёво же?
Вроде не такая большая у них разница в возрасте, а эти словечки его… Впрочем, напрасно она беспокоилась – в гости он не стал напрашиваться, комплименты вставлял тонкие и вроде как искренние, еще и смешил ее своими историями – раньше только Егор мог так ее рассмешить.
Даже не проверив телефон и не позвонив дочери, Ольга завалилась спать, решив, что обо всем подумает завтра.