"Лёлька молча думала над словами Димы. Он был прав насчёт лесопосёлка, если там есть кто-то, о ком Марина только намекнула, то Лёлька может просто и не дойти до рации… да и кто знает, может там и на рации «свой человек». Разумнее всего было идти в родное Заречное..."
НАЧАЛО.
Глава 43.
- Потом, когда всё закончится, нужно будет сюда вернуться, и тоже оставить здесь чай и сахар, и крупу, и спички, и всякие запасы, - говорила Лёлька, поглядывая на Диму и уплетая кашу.
- Здесь все так делают, когда в сторожку попадают переночевать, или непогоду переждать. Сам попользовался – помоги и другому, кто после придёт. Тайга, она такая, не прощает ошибок, эгоизма и жадности. Всё отзовётся, что сам оставишь. Да, ты права, вот выберемся, а после и вернёмся сюда, запасы оставить. Всё, Лёля, теперь ты настоящая сибирячка! Морозная река тебя окрестила!
- Скажешь тоже, сибирячка… Ну, как ты? Как ваше самочувствие, пациент? – Лёлька устало улыбнулась.
- После укола отлично просто, - сказал Дима, - Лёля… спасибо тебе, ты мне жизнь спасла.
- Я?! Это ты меня спас… я думала тогда на реке – всё, закончилась Лёлькина жизнь. Лёд-то никак не проваливался под этим Коляном, хоть он и огромный, как медведь был!
- Морозы нынче стояли крепкие, вот и не проваливался, да еще он на лыжах стоял, лыжи у нас широкие делают, охотничьи.
Поев, Лёлька с трудом удерживала глаза открытыми, голова клонилась, спать хотелось нестерпимо. Но спать нельзя, думала она, вдруг Диме станет хуже, хотя, осмотрев раны, она немного успокоилась. Чтобы не заснуть, она сходила за снегом и поставила котелок у печи, чтобы была вода.
- Тебе нужно отдохнуть, - сказал Дима, - Ляг и поспи, ничего не будет хорошего, если ты от усталости будешь валиться с ног. Буран закончился, нас скоро хватятся, ведь рация у лесника в сторожке не отвечает, так что всё будет хорошо. Я вот так передвинусь, не буду тебе мешать, ложись. Я за печкой посмотрю, не волнуйся, она уже почти протопилась, а потом и сам посплю. Нужно отдохнуть нам обоим.
Лёлька поняла, что у неё нет сил бороться со сном, свернула свой высохший свитер, уложила его под голову и свернулась на покрытой брезентом соломе, устилавшей топчан. И тогда ей показалось, что ничего мягче и удобнее в целом мире не существует. Уснула она, едва только закрыла глаза, и уже не слышала, ни того, как осторожно поднялся Дима, придерживая рукой повязку на боку. Ни как бережно он укрыл её старым одеялом, заботливо подоткнув его с боку.
Проснулась Лёлька, когда уже почти стемнело. Она чувствовала себя намного лучше после отдыха, только мышцы болели после такой нагрузки. Дима ещё спал, набросив на себя Лёлькину куртку, и она укоризненно покачала головой – ему же одеяло нужнее!
Укрыв друга, она тихонько оделась и вышла из избушки. Снег валил теперь крупными хлопьями, но ветра не было, и благостная зимняя тишина окутывала заснеженный лес. Лёлька взяла лопату и очистила от снега вход, а потом решила обойти избушку вокруг, осмотреться на предмет следов, да и просто… послушать, что там есть в лесной тишине.
На стене под крышей она обнаружила жестяное ведро, очень этому обрадовалась – воды можно натопить побольше, а не бегать с котелком за снегом. Поставив ведро у тёплой печки, Лёлька решила сходить к реке и найти там Димину куртку, заодно и осмотреться немного. Она шла по следу, который уже почти занесло снегом, но всё же можно было угадать, что здесь полз человек, и вскоре оказалась у берега реки. Пролом страшно чернел на воде, совсем недалеко от берега, и Лёлька поняла, что это и есть то место, где Диме посчастливилось выбраться на берег. Недалеко от полыньи, на берегу, уже порядком занесённая снегом, чернела его куртка. Лёлька подобрала её, уже замёрзшую колом, огляделась вокруг – нет ли где посторонних следов, хотя в такой снегопад они долго и не «проживут» - заметёт. Она содрогнулась, вспомнив, что тут совсем недалеко, за поворотом, до сих пор чернеет и та, другая промоина, только отсюда её не видно… Лёлька и поспешила обратно, иногда зачем-то оглядываясь и радуясь, как быстро заносят хлопья снега её следы.
Вернувшись в избушку, она обнаружила, что Дима уже не спит и намеревается отправиться её искать, наматывая на себя одеяло.
- Ты куда собрался? Нельзя тебе ещё гулять-то.
- Я думал, может что-то с тобой… Выглянул – у землянки нет нигде, следы в лес ведут. Вот и забеспокоился. Смотри, я за печкой топорик нашёл! Острый, хороший!
Лёлька взглянула на друга и нахмурилась – щёки Димы горели нездоровым румянцем, потрогав лоб она поняла – у него жар.
- Дима… тебе нужно лежать, у тебя жар.
Лёлька стала перебирать лекарства, которые ей дала Марина, хмурила брови и размышляла, что делать дальше.
У печи сушилась Димина куртка, вода с неё текла ручьём, но было понятно, что идти Дима не сможет, нужно выбираться за помощью… но как оставить его здесь, одного… В голове беспокойно метались мысли, страх, только недавно отступивший, снова сжал душу в ледяных объятиях.
- Лёль… тебе нужно идти в Заречное, - Дима всё понял и без слов, - Тебе нужно идти и привести помощь. Никто ведь не подумает, что мы ушли вверх по течению, когда не обнаружат нас в сторожке… Мы вообще понятия не имеем, что там происходит. Но здесь сидеть тоже нельзя, мы тут долго не протянем. Ты как, сможешь?
- Далеко мы от дома-то? – спросила Лёлька, понимая, что Дима прав.
- Далеко. Считай, сколько мы шли до сторожки, а оттуда еще вверх по течению почти до лесопосёлка. Отсюда до лесопосёлка чуть больше десяти километров. А до Заречного почти сорок, если по прямой… По реке больше, конечно. Нужно идти утром, до света, идти по реке, тогда не заплутаешь. К ночи нужно дойти…
- Как я тебя оставлю тут одного…, - покачала головой Лёлька, - Может быть, лучше дойти до лесопосёлка и оттуда позвать на помощь?
- Я думал об этом. Но это опасно, опаснее, чем тайга. Этот Гаврилов сбежал, Сыч скорее всего тоже, и если учесть, что ты говорила про Марину… Она сказала, что за ними там наблюдают. А значит, после прошедшего бурана и сильного снегопада, связь с миром только по рации, так что оттуда ждать помощи не приходится. Кто там на рации, может быть какой-то товарищ этого Гаврилова! Там попросту некому нам помогать, а вот появляться тебе одной опасно. Если там Гаврилов и Сыч… ты живой не уйдёшь. Я думал сначала, что пойдём вместе… но понимаю, что буду только тормозить тебя.
Лёлька молча думала над словами Димы. Он был прав насчёт лесопосёлка, если там есть кто-то, о ком Марина только намекнула, то Лёлька может просто и не дойти до рации… да и кто знает, может там и на рации «свой человек». Разумнее всего было идти в родное Заречное, к тому же их наверняка уже ищут, возможно помощь встретится ей по пути.
После укола жар у Димы немного спал, он взял уголёк из печи и стал рисовать на старой газете русло реки, отмечая приметы и подробно рассказывая о них Лёльке.
Доели вчерашнюю кашу, крупы осталось ещё на пару раз, если экономить. Хорошо, что сухих дров было припасено много, под топчаном были сложены ровные рядки поленьев, и ещё в углу до низенького потолка была сложена поленница.
Когда разлили по облупленным эмалированным кружкам чай, Лёлька спросила:
- Дим, расскажи, как тебе из сторожки удалось выбраться?
- Когда ты мне отдала обломок серпа и тебя Сыч увёл, мне показалось, что он заподозрил что-то. Уж очень он хитрый, ушлый. И я решил, что при себе его держать опасно, обыщет меня, точно. И я его засунул между стеной и ящиком старым в углу, сором присыпал. Потом, когда ты сказала мне, куда вы с Коляном отправляетесь, и как только вы ушли, Сыч тут же в сарай явился. Я стал его спрашивать про тебя, чтобы отвлечь, а он так и шныряет глазами! Сначала меня обыскал, потом топчан весь перетряс до соломинки. Ничего не нашёл, прошёлся ещё, посмотрел подозрительно на меня. Ну, думаю, точно подозревает что-то и не стал сразу доставать железку эту. Так он знаешь чего, чуть не каждые полчаса меня проверял, придёт, веревку на руках-ногах проверит, посмотрит прищурившись, и обратно в сторожку. Потом слышу – этот Гаврилов орёт на Сыча за что-то, тот на двор выскочил. Постоял там чего-то, пошатался, и ко мне в сарай. Проверил меня, в печку поленьев закинул, на топчан уселся, долго сидел за мной наблюдал, а потом завалился и уснул. Храпит-сопит, ну тут я и достал серп, кое-как стал верёвку ковырять, больше двух часов возился точно, хорошо ещё веревка старая была, перетёр. Как же я тогда тебя, Лёля, вспоминал… Храбрости в тебе на десять человек! На ногах верёвку я быстрее прикончил, только встал на ноги, а этот Сыч как вскочит! Чуткий у них сон видать, всё время настороже, если он и своих опасался. Тут он заорал, громко так, визгливо, ну я его и огрел поленом… что под руку подвернулось! Он кулем свалился, я его связал своими верёвками, метнулся к сторожке с поленом в руке, а там пусто. Гаврилов этот рацию всю раскурочил, и исчез! Я осмотрелся, следов нет, куда девался, словно провалился. Может быть, конечно, ещё одни лыжи были охотничьи где-то, на них ушёл… Мои лыжи валялись у сторожки, но ведь и следа не было, как он ускользнул… Снег хоть и сильный был, а всё же не такой, чтобы за такое короткое время все следы замело. Я думаю, спрятался он там где-то, ведь с его ногой и не уйдёшь далеко. Я поискал немного, а потом плюнул! Ты важнее, а уже времени сколько прошло, я думаю, надо бежать тебя выручать! Куртку свою еле нашёл, Сыча этого чуть не прибил, пока он сознался, что её себе припрятал, до лучших времён! В поленницу спрятал за сараем, меж поленьев. Там ещё мешок лежал, тяжёлый, но я не стал открывать… вдруг там оружие… из которого кого-то убили! Я мешок перепрятал, а куртку свою забрал, сказал Сычу, что про него не забуду и сообщу, куда надо, пусть сидит и не рыпается. А вот как получилось… он может там уже от холода помер!
- Такой из любой ситуации выкрутится, - Лёлька передёрнула плечами от отвращения, вспомнив этого Сыча, - Ничего с ним не сделается.
- Да, ты права. Такой ужом вывернется. Ну вот, потом навстречу вам пошёл, крепление ещё сломалось, кое-как приладил… Я вас услышал раньше, чем в снегопаде разглядел, этот Колян дышал, как паровоз. Я притаился, хотел напасть на повороте реки, но потом понял, что ты его на полынью ведёшь… и понял, что он может и не провалиться!
- Вовремя ты успел, - Лёлька снова вспомнила тот момент, когда уже почти попрощалась с жизнью…
- Ну вот и вся история! А теперь надо спать. Тебе завтра нужно выйти очень рано, чтобы к ночи добраться до дома.
Лёлька осмотрела и перевязала Димины раны, там всё вроде бы было нормально. Вот только его нездоровый румянец и жар… ледяная вода Морозной реки и рана, нанесённая противником, подкосили даже такой сильный организм. Неспокойно было у неё на душе, хоть и понимала она, что Дима прав во всём, но всё же, оставлять его здесь одного было страшно.
Продолжение здесь.
От Автора:
Друзья, рассказ будет выходить ежедневно, КРОМЕ ВОСКРЕСЕНЬЯ, по одной главе, в семь часов утра по времени города Екатеринбурга. Ссылки на продолжение, как вы знаете, я делаю вечером, поэтому новую главу вы можете всегда найти утром на Канале.