Проза Никитина обманывает ожидания. В рассказе “В парке” она притворяется чем-то ровно-повествовательным, а потом делает кульбит вокруг самой себя и перевоплощается, хорошенько при этом стукнув вас пяткой по голове. Или хитро посматривает изнутри простодушного рассказчика, как в “Карантине”, а потом нет-нет да и куснет какой-то такой живой, обаятельной неловкостью, какой-то такой милой и дурашливой деталькой, из которых и составляется наша жизнь.
Карантин
— Карантин я провел очень необычно. Только не знаю, чего именно вы от меня ждете, ни разу не давал интервью. Говорить все подряд или…? Да, включайте, конечно. Кхм, мне двадцать четыре уже через неделю. Учился на психолога, потом из-за прогулов отчислился. Чтоб не попасть в армию взял отсрочку и опять поступил, но на преподавателя социологии. Шило на мыло, так сказать, хе-хе. Только об учебе не спрашивайте, декан после первой же сессии дал мне кличку «социолух». Вот. Не работаю. Сижу на шее у мамки, которая сейчас уехала карантинить под Питер со своим ухажером. Новый «отчим», кстати, почти мой ровесник — его год рождения от моего отличается на последнюю цифру.
— Как раз перед тем, как нас всех закрыли, я успел познакомиться с Ташей. Нет, «Т», как «Татьяна». На самом деле она Наташа, здесь выросла, по крови абхазка на четверть, но полная форма ее бесила, мол, имя слишком заезженное, и еще предупредила в переписке, что «от Наташи прилетает метко и больно». Там, конечно, причины другие оказались, я обо всем расскажу. У самого накипело. Вы торопитесь?
— Да, собственно, где и все — в интернете, условно бесплатном приложении знакомств. Почему «условно»? Иначе никак — пока не заплатишь, поиск работает отвратительно. Не отсеивается реклама с ботами, лайки не видно, но стоит купить премиум хотя бы на месяц, число верифицированных акков заметно увеличится. Я вообще никогда ни с кем отношений до этого не имел. Не везло как-то. Там, увидеться, в кино сходить, хи-хи, ха-ха, а дальше — стена железобетонная, ни перелезть, ни перепрыгнуть. Чалился во френдзонах, короче. Знаете, случай вспомнился, так сказать, не для протокола. Пошли мы, значит, как-то прогуляться с одногруппницей еще с психфака — ну так, чисто по-дружески… как выяснилось. Симпатичная такая, рыженькая, в очках, на ученую лису похожа. Идем, разговариваем, а я куда свои руки деть не знаю, то висят как плети, то махаю ими во все стороны, то вдруг костяшками хрустеть начну. Вижу — кафе, с виду цивильное, вывеска мигает, давай, говорю, посидим, кофе выпьем, да и, подумал, мне с позой определиться проще будет. Заходим, внутри — никого. Уселись за дальний столик, ждем, пока официант нас отыщет, как вдруг замечаю, что в проходе ползет таракан. Жирный, блестящий, с усиками. А девушка вроде как вся в беседе: трещит и трещит без остановки. Я клянусь: не знаю, что мной в тот момент двигало, ни до, ни после того случая ничего подобного не было. Я продолжаю кивать девушке, слезаю со своего места, присев, аккуратно беру таракана, вот так, по бокам, иду к выходу и выпускаю его на улицу. Понятия не имею, о чем тогда думал. Может быть, хотел впечатлить подругу своей заботой о… ммм… окружающей среде…? Думаю, на какой-то момент мне действительно так могло показаться, но, вернувшись за столик, я увидел побледневшую девушку с вытаращенными глазами и почувствовал, что совершил что-то отвратительное и крайне неприемлемое. Она спросила, не нужно ли мне теперь помыть руки, и, конечно же, как настоящий джентльмен я кивнул, пошел в уборную, а когда вернулся — ее, разумеется, не было. После нашего… «свидания» ученая лиса начала меня избегать, как и ее несколько близких подруг, да понятно, собственно, почему. Обидно, девушек ведь я всегда любил. Имею в виду в целом. Сильно, искренне. Взглядом с какой-нибудь на улице встречусь — имя ей придумаю, легенду, образ законсервирую, а потом хожу, вздыхаю. Вот убедить бы такую, что я классный, заботливый, тогда бы и в этот парк сходили, и в том кафе посидели, туда-сюда съездили… Я ведь с детства такой… ммм… чутьистый. Все держу на кончиках пальцев, живу впечатлениями, а не мыслями, и по-другому не пробовал. Представляете, как много для меня любовь значит? В общем, решил заняться поисками пассии, просидел на анкетах всю зиму: оценивал, выбирал, присматривался. Сперва робел очень — ну вот о чем можно с незнакомкой говорить, придуриваясь, будто мы друг друга знаем? Ощущал себя конченным лицемером, который не девушкой интересуется, а шаблонные вопросы поскорее пробить хочет, потому что больше спросить нечего. У меня начатых диалогов в профиле, не соврать, под пару сотен, и — представляете? — ни одной встречи. Так вот набирался опыта, сил, осмелел, начал креативить, пытался заманухи придумывать по типу «как насчет вечером делегировать полномочия нашим бокалам?», или «меня не нужно спасать, познакомимся?», или — особо горжусь — «вы арестованы! Пройдемте в кафешку». Они ж сами не просто зарегистрировались, тоже ждут по ту сторону экрана, высматривают. Общение пошло́ живее, дольше горело, но в конце концов затухало. В общем, добрался я в колоде анкет до Ташиной. Лицо на фото аккуратное, славянское, русые кудри-пружинки, а глаза восточные, раскосые. Стоило нам списаться — разговор поехал сам по себе, словно скопилось неизрасходованного топлива за все предыдущие диалоги, и вдруг решило рвануть на этом знакомстве. Таша оказалась жутко разговорчивой, сразу взяла на себя, так сказать, ответственность за коммуникацию. Она не просто отправляла сообщения, а строчила целые полотна текста, похожие на посты в ЖЖ, полные эмоций мини-сводки. Меня сразу подкупила ее открытость и искренность — именно таких порывов я ждал, потому что самому не терпелось почувствовать, наконец, сближение. Понимаете? К слову, Таша оказалась первой, с которой случился такой бойкий коннект, даже притворяться кем-то или выдавливать ничего не пришлось. Я влюбился в нее по первой же фотографии — там она на качелях в белом воздушном платье ест мороженое в вафельном стаканчике. Разумеется, когда общаться стали, то поплыл окончательно.
— Сейчас подбираюсь, сами сказали — можно все подряд. Просто как о ней подумаю, до сих пор внутри прям… Вот же ж… Короче, сообщения слали друг другу долго, недели две-три. Общаться с Ташей было очень легко. Напишешь ей: «Чем занята?» — и сам не заметишь, как в переписке пролетел вечер. Делились всем подряд, будто давно знакомы, а увидеться нам времени не хватает. Обсуждали эпидемию, как ковидла жизнь людей поменяла, что дела заграницей еще хуже, и неизвестно, когда все это закончится, так что, видимо, остается только расслабиться и не сопротивляться. Ну а о чем еще разговаривать? Меня лишь одно настораживало: Таша не горела встретиться. То есть как — увиливала постоянно. Я пытался ее про личное порасспрашивать: где живет, кем работает, давай встречу, она же мои вопросы очень аккуратно обтекала, мол, «я на удаленке». Намекал на встречу: «Я за живое общение, хорошо бы сходить куда-нибудь, пока открыто хоть что-то». А Таша либо тему переводила, либо эмоджи откупалась, будь они не ладны. Ну вот чего мне анимашки эти? Сам такой ерундой не пользуюсь, мне ж не семь лет, верно? Потом решил: ладно, может, у нее ковидла, не хочет пугать заразой. Так она еще неделю с лишним хвостом крутила, а затем неожиданно к концу марта пишет адрес, а ниже: «Приезжай». И колобок экран целующий. Это очень странным показалось, я еще адрес дома пробил — а он аж на другом конце Москвы за МКАДом, съезд восемь километров. Конечно, очень подозрительно, тем более поиск девушек я настраивал в пределах района, и как она вдруг оказалась в области — загадка. Подумал: развод. Приеду — мне мешок на голову и в подвал, остаток жизни вещи шить. Еще не поздно было ее блокнуть, но я колебался. Таша, видимо, почувствовала заминку, потому что в сообщениях одно за другим понеслись чересчур подробные объяснения, мол, сейчас она в квартире, доставшейся от бабушки с дедушкой, до этого жила с родителями, пока у них пару дней назад не взяли мазок, а ее, значит, отправили изолироваться. Согласитесь: вполне? Я очень хотел услышать подобное, потому что к Таше уже прикипел основательно. Не давая себе времени на загоны, надел куртку, маску, перчатки и поехал.
— Да… Ну, то есть, вы уже догадываетесь? Значит, ехал в полупустом метро, потом на маршрутке добирался до ее района, нашел желто-серую панельку в окружении многоэтажек, и на этаже дверь квартиры мне открыла Таша… которую я не узнал. Ростом она оказалась «полторашкой», худая-худая — на вытянутой ладони удержать можно. Хоть она волосы остригла, но глаза и сияющая улыбка остались как с фото: искренние, полные доброты, радости… Я аж смутился, а Таша засмеялась, пригласила зайти. Вот. За кухонным столом снова пришлось знакомиться. Таша и здесь стала набирать обороты, как сейчас помню — сходу отколола, мол, с короткой прической я похож на лысого Нео из «Матрицы». Фильм не смотрел, о ком речь не совсем понял, но Ташино дружелюбие раскрепощало. Я узнал, что до карантина она работала в мебельном центре около моего дома «продаваном» кухонь. Рассказывала, как пара ее коллег с одобрения начальства «внедрялись» под видом жильцов в новостройки, знакомились с соседями и рекламировали свои услуги. Говорила она так же много, как писала, можно сказать болтала, но мне до мурашек нравилось сидеть за столом напротив и смотреть ей в блестящие глаза, а не разглядывать фото на экране. Ну и остался я в ее однушке на ночь, но ничего такого. Даже не напились. Общались, смотрели фильмы, с рассветом спать легли. Раздельно. На утро открываю глаза, чувствую, что сплю на жестком диване, вижу чужие вещи, ощущаю не те запахи… И прям не по себе стало, аж озноб ударил. Лежу под пледом в одежде, дрожу, думаю, как бы поскорее уехать. Вот зачем остаться решил? Вчера бы попрощались, дал соскучиться, сам отдохнул, утром вновь списались. Эти внезапные порывы ничем хорошим не заканчиваются. Таша сопела в другом углу комнаты, я прикидывал, разбудить ее или уехать сейчас. Пока тянул время, зашел почитать с телефона новости, а там только и пишут про локдаун. Карантин, режим самоизоляции, штрафы, разрешения, чтобы из дома в магазин выйти… Я до последнего в локдаун не верил. Меня и мама предупреждала, друзья в соцсетях делились, всплывали публикации, но все это походило на паникерство — людям просто хотелось выговориться. А тут и речь президента про каких-то печенегов, и система штрафов, и пропуска электронные… Официальное разрешение от власти, чтоб за хлебом сходить, — кто мог представить? В общем, когда Таша проснулась, я успел загнаться. Она попыталась узнать чего-то, а я не слышу. Понимаю, что застрял в левом месте, без вещей, с незнакомым, по сути, человеком, да еще непонятно на сколько. Таша заметила, как все плохо, тоже начала подгоняться, но поскольку двое на измене хуже, чем один, мне пришлось отыграть недосып. Собственно, с фейковых «отыгрышей» и начались проблемы.
— Ну да, я слышал — готовится локдаун. И? Говорю, не верилось, что у них получится распихать жителей мегаполиса по квартирам и, фактически угрожая тюрьмой, никого не выпускать. Подобные меры прописаны в конституции?
— Закон? Ну а что закон? Давайте напишем: так-то и так-то, с завтрашнего дня все выходят на улицы и машут трусами. Понимаете, о чем я? А все оказалось, как в антиутопии: сто сорок четыре миллиона граждан даже пикнуть не посмеют перед бумажкой с заголовком «ЗАКОН», чего бы там ниже не следовало.
— Ну а что я один могу? Конечно, один из них. Один из вас. Казалось бы, может ли вообще в мире случиться что-то хуже?
— Ради блага или нет — вопрос дискуссионный, надо еще разобраться, какой удар по психике нанесла эта самоизоляция.
— Ввести еще какие-то меры, алло, мы ж не в четырнадцатом веке! Живем в расцвет науки, биологии и медицины, а методы борьбы с болезнью как в Средневековье: закрыть и не выпускать, пока организм не истощится. Я о другом. Вы прямо как Таша: «Как ты мог не знать, разве не слышал, опыт других странах…» В общем, она призналась, что искала молодого человека только пережить карантин. Мне это, конечно, не понравилось, я-то про чистую любовь думал, история случайной встречи и бла-бла-бла, а оказалось — лишь удачно подвернулся. Ничего не высказал, но на девушку начал смотреть по-другому, ореол вокруг нее мигом растворился. Мы мучительно пытались сблизиться, привыкнуть друг к другу, отыскать хоть какие-то общие интересы. К тому же я у нее без вещей застрял, но Таша в первый вечер вытащила из шкафа для меня треники отца или ее деда, на два размера больше, и серые растянутые футболки. Вообще кто-то по мужской линии здесь точно качался, я на балконе увидел гири, гриф небольшой, блины для штанги и кучу сваленной одежды в спортивной сумке.
— Сейчас расскажу, до сих пор детали первого дня помню. Девушка преследовала меня своей болтовней, смехом и приставаниями. Ну то есть в комнате мы буквально всегда находились рядом. Острые локти, угловатые коленки, выпирающие ключицы — от худобы она выпирала в разные стороны будто нестройная стопка книг, и раньше я не представлял, как могут быть неприятны женские ласки, касания, а уж тем более поцелуи, но объятия Таши напоминали зажимы дверцей небольшого шкафа. На всех фото она, конечно, хорошенькая, но по ним невозможно определить, болтаются ли на ней вещи точно на вешалке. И все равно я изо всех сил улыбался, когда гладил ее выступающий хребет, боясь случайно переломить его надвое. Следующий день протекал с намеками на… «кхм-кхм», отчего меня то и дело накрывало приступами паники. Под разными предлогами Таша подсаживалась ко мне, обнимала за талию, заглядывала в глаза, а я…. ну чет совсем «не». Задор исчез, когда понял, что останусь здесь надолго. Не то, чтобы Таша стала отвратительна, несмотря на свою худобу она мне по-прежнему казалась симпатичной, просто не вспыхивало внутри как-то. Разве насильно мил будешь? После ужина мы начали смотреть какую-то мелодраму про любовь во время пандемии, девушка легла ко мне на грудь, приникла поплотнее, а я думаю: как же, блин, уныло, тяжело и жарко. Подвинул ее голову — все равно давит, да вдобавок и плохо видно. У нее еще духи с таким крепким ароматом, бензиново-конфетным, пришлось голову задрать и дышать ртом, точно утопающий. Вскоре Таша почувствовала невзаимность, что вообще действовать не собираюсь, села к стенке с поджатыми ногами, притихла… А мне так совестно стало: стараюсь не подавать виду, шутить, улыбаться, но все равно не могу оправдать ее ожиданий. Фильм так и досмотрели — Таша спать ушла.
— Потом? Меня как с предыдущего утра безысходность накрыла, так места себе не находил, вскрывался от любого шороха. Я бодрился, заводил разговоры, всячески показывал, что не избегаю, однако Таша все равно стала охладевать и тускнеть. Если я оказывался рядом, уходила на кухню, в мою сторону почти не смотрела, на вопросы отвечала односложно. Мы словно поругались, но изо всех сил делали вид, что все нормально.
— Больше всего не хватало личного пространства. Квартира была хоть и с ремонтом, но компактная, без дверей в проходах — даже уединиться, собраться с мыслями негде. Раз сижу на кухне, пытаюсь через телефон вход на Госуслугах пробить, вдруг слышу: за стенкой будто воду переливают, а затем смыв оглушительный, как прорыв плотины. После того случая я стал ходить в туалет только когда Таша была в другом конце квартиры. Или захожу в ванную, на полке… как бы поделикатнее… открытые средства личной гигиены, а в унитазе — обертки. Мне никогда раньше не доводилось жить с девушкой… Разве это нормально, скажите? И еще, на десерт. Ее холодильник не пустовал, был плотно забит продуктами, в течение дня я замечал, как Таша перехватывает бутерброды с колбасой, хрустит огурцами или пьет йогурт. То есть несмотря на свою худобу, девушка вполне хорошо питалась. Но на вторую или третью ночь меня разбудил надрывный кашель и булькающие звуки из туалета, поверх которых шумела открытая вода из крана. Я лежал, зажмурившись, и представляя, как куски непереваренных бутербродов с плеском сваливаются в лунку унитаза, будто отгружаемые самосвалом отходы. Через какое-то время кран перекрывался, со щелчком открывалась дверь и шмыгающая носом Таша, как ни в чем не бывало, возвращалась в кровать. Иногда таких подходов было несколько, и, проснувшись от первого, я лежал, открыв глаза, ожидая, когда Таша вновь прошлепает босыми ногами к туалету, включит воду и начнет истошно давиться.
— А как уедешь с этими штрафами? До дома больше шестидесяти километров, с транспортом непонятно чего, таксисты требуют какой-то код для поездки, на Госуслугах его не получить, потому что пароль от кабинета не приходит.
— Просто фантастика. Да и как-то не терял надежды рано или поздно все наладить… Сидели в разных помещениях с телефонами, словно я приехал у нее кухню снять. Таша меня не гнала, хотя, очевидно, представляла себе карантин по-другому. Ну и где-то лишь спустя неделю-полторы оба начали потихоньку оттаивать. Я привык к обстановке, воспрянул духом, что называется — мог бы один взаперти с ума сходить, а так женщина под боком, живая, теплая, настоящая. Короче, переключился. Даже, простите, свободно в туалет ходить стал. Таша заметила перемены и повеселела, сделалась более открытой. Мы начали вместе обедать, друг за другом ухаживать: «положить тебе сахар?», «порезать ли овощей?», «посуду оставь, я помою», — начали опять смотреть фильмы и само по себе захотелось большего. Помню момент, как я поднимаю голову и вижу в ее глазах то же самое, что и она в моих, аж дыхание перехватывает, но вместе с тем мне не дает покоя боязнь все испортить. И вот одним вечером досматриваем скаченную «Матрицу», она уже хочет к себе переползать, а я ее вдруг хватаю за руку. Не хочу пригревшуюся Ташу от себя отпускать, хорошо же сидим, уютно. Она будто только вид сделала, что уходит, сама голову опустила, лепечет что-то вроде: «Ну ты чего? Случилось что?» Но не сопротивляется. Я внезапно смелости набрался и говорю прямо, мол, не хочу, чтобы одна спать шла, давай еще полежим. Она и легла, неуверенно ко мне повернулась, мы взглядами зацепились… А с утра я проснулся счастливый, прижимая к себе спящую Ташу.
— Да, идиллия. Просто в какой-то момент привыкли. Обоим, наконец, стало комфортно, я к Таше притерся, она ко мне, зажили душевно, друг от друга отлипать не хотелось. К слову, заметил, что Ташины «ночные отгрузки» тоже прекратились, так как мы каждую ночь засыпали в обнимку. Стали вместе готовить супы, вторые блюда, десерты, Таша расцветать начала как политый бутон. Это, знаете, когда флешку к ЮСБ-порту подключаешь: идеальное совпадение, но не с первого раза. Сейчас с вами делюсь, и самого аж… Во мурашки какие, видите? За эти дни с Ташей я пережил что-то очень важное, неповторимое, сбросил старую жесткую кожу. Она заботой весь накопленный ссор из меня вымела, ласками отогрела, окружила вниманием, я…. ну, если не повзрослел, то благодаря ей изменился точно. Вы смотрели «Голубую лагуну»? Да каких еще геев! Там парень с девушкой жили как в раю на необитаемом острове, обустроили из палок и нанесенного мусора жилище, наслаждаясь только своей любовью и не обращая внимание на «социальную изоляцию» посреди океана. Я вспоминал этот фильм каждое утро, когда просыпался среди чужих вещей в незнакомой квартире на окраине города, но крепко обнимая Ташу. Забыл рядом с ней обо всем: что мама не звонит, снаружи эпидемия бушует, где-то там умирают люди — главное: рядом Таша. Я могу в любой момент подойти к ней, обнять за худые плечи и под игривые верещания расцеловать вволю. Знаете, это прям счастье. Вдруг еще через неделю приходит мне смска: «Вы успешно прошли регистрацию на Госуслугах». Уж не знаю, с чем такая задержка связана, — какие-то перебои с доступом решились, или запрос мой, наконец, рассмотрели, но теперь я мог получить электронный пропуск. И как только появилась возможность передвигаться, мне ужасно захотелось домой съездить, хотя бы только за одеждой — и обратно к Таше, а то из штанов ее покойного деда не вылезаю. Я ведь когда уезжал, то не знал, что на две с лишним недели пропасть собираюсь, ни воду не перекрыл, ни холодильник не проверил — может, залитые соседи уже дверь выломали? В общем, провернул целую операцию: записался к гастроэнтерологу в поликлинику рядом с домом, сделал пропуск и тут же отменил запись. Уже хотел Таше сказать об отъезде, как… Вот если бы в кино увидел — не поверил. Современными сериалами интересуетесь? Про махровую «правду жизни», да? Эти сценаристы такого порой накрутят, смотришь и жалеешь: лучше б уж фантастику глянул. Короче, сидел я на кухне, разбирался с этим пропуском, как раздался такой мерзкий, трезвонящий на всю квартиру лязг, будто через кого-то разряд пустили. Прежде чем успел сообразить, подбегает к входной двери Таша и с вытаращенными глазами показывает мне одними губами: «Тише!» От вида ее перекошенного лица кинуло в жар, хотя понять не мог, что происходит. А потом в замке провернулся ключ, на пороге возник короткостриженный тип, широкоплечий такой, выше меня на голову, и как только дверь распахнулась, мы сразу встретились взглядами, поскольку его грудь как раздутое облако нависало над загораживающей проход Ташей. Тут, собственно, мне все понятно стало: кто это, зачем приехал и в чьей я одежде сижу. Стоит, значит, этот широкий тип в дверях, смотрит настороженно то на меня, то на Ташу, начинает осознавать, в чем дело. Та от прохода пятится, а он прям над ней нависает, проходит медленным шагом за отступающей Ташей вглубь квартиры. Девушка, заикаясь, что-то ему пытается рассказать, а он как на нее рявкнет: «Ша!». Что делать, как реагировать — без понятия, чая ведь всем не предложишь. И вдруг, знаете… Честно вам скажу: я вдруг понял, что не хочу за нее вступаться. Не в трусости дело: все ростки чувств к Таше оказались затоптаны, и будто не было никакого месяца «голубой лагуны» — засыпаний в обнимку, жарких объятий, нашей влюбленности. Ташина ложь разом все выжгла, любые оправдания оказались бы бессильны. Тип про меня совсем забыл, скинул рюкзак в прихожей, на Ташу начал повышать голос. А я решил: раз тут не нужен, значит, пусть сами по себе как-нибудь… Тихонько в коридор прошмыгнул, оттуда вижу: он ко мне спиной повернулся, а Таша с дивана на него смотрит глазами кота из «Шрека», чего-то лепечет, сбивается, тянет предлоги. Достал я, значит, из шкафа куртку, проверил в кармане паспорт, и через открытую дверь сбежал. Впервые за месяц оказался на улице, а там… Не весна — лето. От солнца чуть не ослеп, да еще пригревает так усердно. На асфальте сохнут пятна от луж, зелень во дворах распускается, птички откуда-то «чивьи-чивьи». Кругом — ни души. Остановилась без людей планета. Стою под козырьком, щурюсь с непривычки, ловлю щекой движение ветра. Хорошо-то как. Будто из бомбоубежища вылез, свежего воздуха вдохнул и поймал ощущение, что пережил катастрофу, а мир-то никуда не делся, без нас вон как прекрасно себя чувствует.
— Домой — куда ж еще. Показал приехавшему таксисту кьюар-код, добрался до поликлиники, оттуда на ноге. Дарю лайфхак передвижений во время карантина.
— Нет, не заблокировал. Таша вернулась к родителям и от них записала мне семь или восемь голосовых, где сначала долго и неловко извинялась, а затем, хоть это было не нужно… А у меня даже остались в диалогах, ща включу… Не надо? Тогда, думаю, без подробностей ясно, в чьей квартире я оказался. Со своим типом она познакомилась в этом же приложении около года назад, и, желая поскорее отделаться от родителей, поспешила съехать к нему в Подмосковье, однако никакой романтики за пределами переписки не оказалось. Тип оказался помешанным на спорте регбистом, пропадал то на тренировках, то на играх, а девушку, которую постоянно упрекал за нежелание хотя бы два раза в неделю посещать зал, поженил с готовкой и уборкой. Чтобы не набрать вес, она почти перестала есть и начала тайком промывать желудок, отчего заработала пищевой невроз: «Не поблюю после еды — обязательно разжирею». Таша продержалась в режиме больной Золушки до самого локдауна, и, по ее словам, «настолько привыкла быть прислугой, что даже не задумывалась о расставании». Несколько месяцев назад ее парень уехал на товарищеские игры, официально, конечно, неразрешенные, где подцепил ковидлу и оказался со всей командой сначала на карантине, а затем самоизоляции. Заскучавшая Таша отвлеклась, посмотрела на себя со стороны, поняла, что превратилась в рабыню. От заевшей тоски, «просто так» вновь вернулась «на анкеты», общалась со всеми подряд, пока я не… «Чувства взяли свое», — это не мои слова. Ну а дальше понятно. Тип высидел карантин, получил кьюар-пропуск — сразу домой, и застал не пойми кого в своих шмотках. Ситуация как в анекдоте. Про мое позорное бегство Таша не сказала ни слова, будто считала, что я поступил правильно. Как меня этот регбист из квартиры выпустил ума не приложу. Может, целиком на разборках с Ташей сосредоточился, но сама она передала, что… забыл, как его зовут, значит, «не стал опускаться до выяснения отношений, просто наорал и вышвырнул в подъезд чемодан с моими вещами».
— Ха-ха, отличный вопрос, жаль у Таши не успел спросить, мол, «а как ты так быстро кьюар-пропуск оформила?» Ничего не ответил, да она больше и не писала. Напоследок улыбающихся колобков отправила и сообщила, что питается теперь нормально: ее внешний вид так перепугал родителей, что те занялись Ташиным пищевым поведением.
— Иногда вспоминаю ее смех переливчатый, такой заражающий, искренний. Или как под музыку танцевали, когда суши вместе крутили. Или как я фильм или сериал включал, а она ко мне на грудь ложилась, сворачивалась клубком под боком… Да, взгруснется немного, все-таки хорошо вдвоем было. Без регбиста. Но дал зарок: где раз обманули — туда не возвращаться. Никаких больше знакомств в интернете. Считаю, еще легко отделался.
— Да вот они на мне сейчас. Запачканные, правда, но хорошие — смотрите, какие свободные.
Современная проза: обманчивая легкость Юрия Никитина. Часть первая
Читать полностью в журнале "Формаслов"
