Глава 78.
О том, что она получила тройку и, возможно, останется на полгода без стипендии, Алия никому не говорила. Стыдно было до жути. Мать не хотела расстраивать, отца - разочаровывать. Все привыкли к тому, что их дочка отличница, и, в первую очередь, к этому привыкла сама Алия. Она была абсолютной перфекционисткой, как и ее мать Зина. Посмотреть ее зачётку никто на этот раз не удосужился. А как же жить без стипендии? Родители присылали Алие по 45 рублей каждый месяц, но это в дополнение к ее повышенной стипендии в 60 рублей. А теперь она не представляла, как будет жить? Решение пришло, когда уже встретившись с подругой по несчастью Альбиной, та рассказала, как девочка из их группы Ирочка Красавина работала целый месяц на кожзаводе вместе с парнем Фаридом из горного института. Это он ее туда сманил. Кожзавод находился как раз за Горным институтом на Васильевском острове.
Ирочка хвалилась, что кроме того, что она заработала там сто пятьдесят рублей, утащила кусок кожи и сшила себе жилетку. По ее рассказам кожи валялись там на каждом шагу. Бери, кто хочет. Алия видела эту жилетку из коричневой мягкой замши. "Ничего себе кожа!" - удивлялась она.
Алия и Альбина поехали трудоустраиваться на кожевенный завод через весь Ленинград, прошли мимо Горного института по набережной лейтенанта Шмидта, повернули на Кожевенную линию. Кожзавод нашли по ужасному запаху, распространявшемуся за пять кварталов. В отделе кадров их быстро оформили. К студентам на заводе относились благосклонно. Не голодать же им бедным?
Погода стояла прекрасная, осень ещё не спешила в город на Неве. Деревья и кустарники в парках и скверах стояли зелёные, на клумбах радовали глаз разноцветные петуньи и бархатцы. После занятий ближе к вечеру наши Али в первый раз отправились на работу в третью смену. В раздевалке девушки повязали головы косынками, надели какие-то выданные им в качестве рабочей одежды лёгкие халатики и тапочки. В измерительном цеху, где им предстояло работать, было очень жарко и вонь от кож стояла невообразимая. Работа их заключались в измерении на специальном станке площади уже покрашенных и высушенных кож. Из сушильного цеха они привозили разноцветные кожи.
Они были грубые, просто дубовые. Цвета у кож тоже красотой не отличались, были яркие, ядовитые, неестественные. Если бы даже была возможность стащить такую кожу, то желания идти на преступление точно не было. Почему наши кожи так жутко обрабатывались - не понятно. Одной из них надо было снять с козел кожу, просунуть ее под сотни щупиков на станке, а второй - принять ее с другой стороны, посмотреть на шкалу вверху и поставить в углу на неокрашенной стороне штампиками получившуюся площадь. Когда заканчивались кожи на козлах, везли тачку за следующей партией, а, привезя, менялись местами. Посреди смены был перерыв. Все рабочие шли в столовую, где давали в алюминиевой тарелке тушёную капусту или картошку с лохмотьями мяса и компот. Работа была не сказать, чтобы трудная, но требовала аккуратности и внимательности, а ночью, когда девчонки привыкли спать, внимательными быть трудно. После окончания смены, отмывшись в душе от своего пота и вони кож, и переодевшись в свое, Али садились в трамвай и ехали по просыпающемуся городу. Гасли фонари, загоралась заря над Невой, золотила купола Исакия и Петропавловки, шпиль Адмиралтейства.
А наши Альки уже не в состоянии были лицезреть эту красоту, они спали, привалившись друг к другу. Потом на лекциях сидели облумевшие, глаза сами закрывались, хоть спички вставляй, а сознание отключалось щелчком в мозгах. Ап! - и нет Альки! Таким манером проработали наши Али ровно три смены. А потом узнали радостную новость: спипендию им дали. И как не дать? Ведь у Алии, например, кроме этой злополучной тройки, остальные оценки были отличные. На работу девушки больше не пошли и денег за нее не получили. Съездили один раз, а их в бухгалтерии сначала отругали, а потом объявили, что за деньгами прийти надо в конце месяца, когда закроют наряды.
Жизнь потекла в привычном ритме. Лекции, семинары, конспекты...Обиженный Дагоберто не показывался. Алия о нем вспоминала все реже и реже. Ухажёров хватало с избытком. По ней сох уже второй год одноклассник Наташи из соседней дружественной комнаты, Сашка из Лесгафта (так его звали подружки). Парень учился в институте физической культуры имени Лесгафта. Вот уж кто был абсолютно положительным героем! И симпатичный, и добрый, хоть к ране прикладывай! Он приходил как бы к однокласснице, но обязательно заглядывал и в комнату к Алие, угощал девчонок яблоками из дома, конфетами. Вид у него был такой, что сердце щемило от его преданного взгляда на предмет обожания, гордячку Алию. Потом на дне рождения Альбины этот Сашка избил появившегося внезапно соперника. На этот день рождения пригласили студентов технологического института, с которыми наши подруги познакомились на танцах в корпусе напротив. За Алией начал ухаживать председатель студсовета этого корпуса Володя Генрихсон, наполовину швед по отцу. Парень был очень красивый, похожий на Олега Видова, только черты лица тоньше, аристократичнее, модно одетый блондин. Он был старше Альки года на два. Володя уселся рядом с Алией на одном стуле, поскольку сидеть уже было негде. Алька от такой красоты потеряла дар речи. А Генрихсон чувствовал себя, как дома. Сашка из Лесгафта от ревности сходил с ума. Когда Генрихсон пригласил Алию на танец, обнял ее и начал нашептывать ей на ушко комплименты, Сашка сорвался с места. "Не трогай ее! Она моя!" - закричал со слезами в голосе. Он схватил Генрихсона, как пушинку, и вытащил за разрисованную циновку, закрывающую вход. Там началась какая-то возня.
Все вскочили и ринулись разнимать. Картина, открывшаяся взорам, была потрясающая: красавец полушвед сидел в мусорной корзине так плотно, что никак не мог встать и стащить эту урну с мягкого места. Потом, когда выбрался, ушел домой (наверное, чистить одежду). А Сашка выскочил в холл. Алька последовала за ним.
- Ну зачем ты так, Саш? Никакая я не твоя! Что ты выдумал? Как мне теперь людям в глаза смотреть? Что подумают?
- И пусть! Явился тут наглец! Ты же знаешь, как я тебя люблю! - выпитое шампанское развязало ему язык.
Алька погладила физкультурника по мощному бицепсу:
- Первый раз слышу, Саш. Но лучше не надо! Я пока ничья! Найди себе другую девушку.
Саша расстроился и не стал больше надоедать, и Генрихсон, кстати, тоже пропал из виду. А вы говорите - мало кавалеров! 🤗 Но эти кавалеры не воспринимались всерьез.
Продолжение:
Начало: