Арина зашла в дом, и сразу подбежала к окну. Машина Ромки,тёмным силуэтом виднелась в проулке.
— Он больше не приедет. Обиделся наверное, Господи, ну почему я такая трусиха, может и правда нужно было хоть на немного задержаться.
Потом Арина вспомнила их поцелуй. Для неё он был первый. У неё сладко засосало под ложечкой, а сердце забухало так, что наверное было слышно в соседнем доме. Она потрогала пальцами губы, и опустилась на стоящий у небольшого стола табурет. Ей казалось что до сих пор чувствует вкус его губ, немного горьковатый от сигарет.
— Аринка, это ты?
Послышался из-за боковушки, голос матери.
— Я мам, спи.
Ответила Арника, но Груня уже вышла в прихожую.
— Что ты в потёмках у стола сидишь? Свет включи, да ужинай, вон всё под полотенцем стоит.
Груня подошла к выключателю, и комнату залил яркий свет электрической лампочки.
— Спасибо мам, но мне есть совсем не хочется.
Ответила дочь.
— Ешь, тебе говорю, тебе поправляться нужно, а то вон, какая худенькая, в талии пальцами перехватить можно.
Арина ничего не ответила, только помотала головой. Взглянув на дочь, Груня спросила.
— Девка, да ты сама не своя, вон белая как мел. Случилось чего, или обидел кто?
— Нет мам, ничего не случилось, и никто меня не обидел. Голова что-то немного разболелась, наверно от громкой музыки в клубе. Я спать пойду, и ты ложись.Утром не вставай так рано, я сама Зорьку подою и в стадо провожу. А ты поспи подольше, за день на ферме и так устаёшь, так хоть дома пускай у тебя поменьше работы будет.
Арина встала и ушла к себе, в маленькую комнатку, где только и помещались, её узкая девичья кровать, да шкаф с нехитрыми нарядами. От слов дочери из глаз у Груни потекли слёзы. В душе зашевелилась давняя обида на мужа.
— Видел бы ты Стёпа, кого обидел. Какая дочка у нас хорошая выросла, а ты и не знаешь совсем.
Арине было всего три годика, когда муж бросил их и укатил вслед за квартировавшей у бабки Лизаветы Соколовой, приезжей учительницей. Сманила она его своей образованностью, городскими нарядами, да рассказами о красивой жизни. Сестра Степанида, ругала её, советовали поехать в город и разыскать там неверного мужа, вернуть обратно в семью. Но Груня была гордая, и унижаться не стала.
— Тогда хоть на алименты подай, как ты будешь одна девчонку поднимать.
Говорила Стеша, но и этого Груня не сделала.
— Если мы ему не нужны, то и деньги от него принимать не стану. Не хочу,чтобы дочка у него в долгу оставалась. Сама подниму, жилы рвать буду, а подниму.
Так и жила с тех пор Груня одна, сватались к ней поначалу вдовцы или разведённые, но она ни за кого не пошла. Стеша тайком от мужа, помогала сестре, как могла, и Груня, в благодарность за это, ездила вместе с нею на базар, мясом торговала и овощами, и в огороде сначала всё у сестры выполет, потом уже за свой принималась.Так и жила все эти годы, мечтала чтобы Аринка обязательно институт окончила, образование получила. Чтобы потом никакая городская краля с дипломом, мужа у неё увести не смогла. Груня вернулась к себе за перегородку, легла и вскоре уснула. А Аринка в эту ночь уснуть не смогла, так и пролежала в своей постели, не сомкнув глаз до самого рассвета.
Ромку поначалу несмелое поведение Арины разозлило.
— Это называется связался чёрт с младенцем. Угораздило же меня.
Чертыхался он про себя. А потом вспомнил её большущие, полные слёз глаза, и ему стало стыдно.
— Так она не целованная совсем, первый раз это у неё было. А я ручищи свои распустил.
Ромка даже покраснел от такой догадки.
— Завтра же приеду к ней, и прощения за своё поведение попрошу.
Так он и сделал. На следующий день, в обеденный перерыв подъехал к Богословской школе и посигналил. Из дверей выглянула уборщица, тётя Сима Большунова.
— Тебе чего, парень?
Крикнула она.
— Арину Стрешневу можно позвать, она у вас пионервожатой работает.
Сима повернулась к раскрытой двери и крикнула.
— Аришка, бросай побелку, там к тебе кавалер пожаловал.
Арина вышла из здания школы. Одета она была в короткий вылинявший ситцевый сарафанчик, на голове простенькая белая косынка, всё лицо и руки перепачканы побелкой. Увидела подходящего к ней Романа, смутилась, лицо её залил яркий румянец. Она даже хотела развернуться и уйти, но Ромка удержал её за руку и не дал этого сделать.
— Ты чего Аришь?
Спросил он её.
— Ром, ну зачем ты сюда приехал, я в таком виде, и люди кругом. Что про меня думать станут.
— Нормальный у тебя вид, рабочий. А косынка эта, и сарафан, очень тебе к лицу. Ариш, я прощения хотел у тебя попросить.
— За что?
Удивилась девушка.
— За то что вёл вчера себя как мужлан, прости пожалуйста.
Аринка улыбнулась, и дотронулась до руки Романа.
— Ничего, всё нормально.
— Так ты на меня не обижаешься?
— Не обижаюсь.
— Спасибо, у меня прямо камень с души упал. Послушай, а может ну их эти танцы, я к тебе вечером приеду. И мы просто погуляем за селом,у пруда, там у вас так красиво.
От слов Романа, сердце у Иришки подпрыгнуло от радости, и заколотилось как пойманная птица.
— Хорошо, приезжай.
— Ну вот и славно, как только стемнеет, я приеду.
— Я ждать тебя буду, у поваленной ракиты.
— Мне это место знакомо. Тогда до вечера?
— До вечера.
Словно эхо, отозвалась Арина.
Ромка сел в машину и поехал. На душе у него было хорошо и светло.