Весной 2022 года я начал рекламировать наши услуги в интернете: оплатил рекламную кампанию на свежесозданный сайт и стал ждать звонков. Но никто не звонил в течение месяца, что добавляло градуса нервозности. Я проверял работоспособность ссылок на сайте, убеждался, что яндекс показывает рекламу – и все было тщетно.
Однажды телефон все же зазвонил, мы отлично поговорили, понравились друг другу. Мне прислали фотографии, я назвал цену, которая устроила заказчика. От души отлегло: сайт все же работает. Однако до работы дело не дошло: дерево, изогнутое кочергой, стояло за территорией заказчика, и на него надо было оформить разрешение.
Как будто чтобы утвердить меня в мыслях, что я на правильном пути, почти сразу же ко мне обратилась заказчица с просьбой оценить большую двуствольную липу: ее было взялись пилить какие-то ребята, но оказались не очень умелые, разломали забор, разбили крышу и отправились искать работу попроще. Мы договорились приехать и посмотреть дерево, но не вышло: на телефонный звонок никто не отвечал.
Странным образом оба заказа меня все же нашли: осенью администрация одного подмосковного поселка пригласила меня поработать, спилить ряд деревьев у дороги, в одном из которых я узнал характерное дерево из первого заказа. Буквально через несколько дней написала владелица липы. Всю зиму мы переписывались и созванивались, а несколько дней назад дело дошло до удаления липы.
Дерево было двуствольное, семьдесят и восемьдесят сантиметров толщиной, со множеством дупел и морозобоин, стояло в углу между забором и сараем. Под деревом дорожка из плитки, стол на стальных стойках. За забором – конфликтные соседи. Добавляла интереса конфигурация дерева, ствол был толстенный до самого верха – очевидно, липу не раз обрезали. Огромное, неудобное, хлипкое из-за гнили дерево – настоящий вызов.
Первое, что я сделал, залез на самый верх и закрепил там блок, через который пропустил веревку. По пути обнаружил отломавшийся свободновисящий сук – спустил его на веревке. После чего аккуратно отпилил всю крону дерева, собрали из нее на земле так называемую подушку – место приземления чурбаков от основного ствола. Оставил макушку дерева – она придает конструкции устойчивость.
Когда с кроной было покончено, я перебрался на соседний ствол, стал привязывать куски ствола, отпиливать, после чего мы опускали их на веревке. В какой-то момент я встал на крышу сарая, принялся отпиливать куски дерева и кидать их на землю. Стало понятно, что нам нужна пила с шиной 72см, да и вечерело уже: несмотря на исполинские размеры, вывешивать что-либо тяжелое на столь гнилом дереве было откровенно страшно, пришлось работать очень кропотливо и это заняло много времени. Распилили все, что оказалось на земле и поехали домой, наказав ни в коем случае не разбирать подушку.
Во второй день мы крайне аккуратно, не дыша, вывесили на веревке макушку: мой напарник Сергей вытравил веревку ровно настолько, чтобы ветки верхушки воткнулись в подушку, а комель не опрокинулся. Такой метод позволяет минимально нагружать ствол, на котором висит блок. Дальше я пилил дерево кусочками и кидал их в подушку, обычно получаются блинчики, но тут будет уместнее сказать бублики. Серега блинчики распиливал и растаскивал. Толщина подушки просто огромная, тяжеленные блины мягко пружинили на двухметровой куче веток и к плитке не приближались. Стойки от стола я пометил сигнальной лентой – к ним ничего не прилетело. На высоте семи метров от земли пустота внутри дерева сменилась землей с корнями, пришлось ждать, пока Сережа наточит пилу... Среди этой земли обнаружились довольно большие корни каких-то растений – вот настоящая экосистема.
Вскоре альпинистская часть работы кончилась, Сережа взял огромную пилу и раскромсал остаток дерева. Все что мы могли отпилить пилами – отпилили, для дальнейшей борьбы с остатком этого исполинского растения нужна большая дробилка пней, как-то иначе справиться не выйдет.
Жить под таким деревом – это как жить с ржавой немецкой авиабомбой в подвале; уверенности в завтрашнем дне – никакой. Иногда понимаешь, что в результате твоих трудов чья-то жизнь стала лучше, приятнейшее чувство.
